Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина

Конечно же именно этого больше всего боялись жители Серендипити и я, но к тому времени я уже был очень далеко от планеты, чтобы сказать — " я же говорил".

— Но до того как их уничтожили, один из Адептус Механикус, помогающий каталогизировать находки, запросил разрешение на их изучение.

— Полагаю, это были вы, — произнес я, глядя на Килдхар вряд ли теплее, чем посмотрел на нее Живан несколько секунд назад.

— Верно, — подтвердила она, ее голос был не совсем спокоен, к чему обычно стремились техножрецы, — возможность изучить цикл размножения этих существ в безопасных условиях была практически беспрецедентной.

— Извините меня, — тихо вклинился Эль'хассаи со своего угла стола, — но наши источники информации говорят, что зараженные индивиды должны спариваться с обычными членами своего вида, чтобы передать измененные гены. Разве это не так?

Его замечание вызвало в рядах Механикус почти слышимый вздох, по крайней мере у тех, у кого все еще оставались легкие. Присутствие дипломата тау в наиболее охраняемом и секретном святилище планеты их неимоверно раздражало, но нам нужны были эти ксеносы для войны с тиранидами и этим все сказано. Любая попытка отстранить его после такого важного открытия, подорвет все основы союза, так что бурлящим шестеренкам придется проглотить обиду.

— Так и есть, — ответила Килдхар, после неприятной паузы, во время которой стало понятно, что никто больше не собирается говорить с ксеносом, и, если чириканье на бинарном о чем-то говорило, все остальные техножрецы решили, что в любом случае в произошедшем ее вина.

— К счастью у нас есть источник значительного количества уголовников, приговоренных к разделке на запасные части для сервиторов. Мы использовали их.

Эль'хассаи странным образом посерел.

— Тяжелое решение, — спокойно произнес он, — но Высшее Благо требует принятия тяжелых решений.

Килдхар натянуто кивнула, очевидно оценив, что кто-то с ней до сих пор вежливо разговаривает, даже если это еретик-ксенос, которого она, возможно бы, скорее всего сожгла.

— Действительно имели место некоторые споры относительно использования этих ресурсов, — призналась она, — хотя возможность получить знания неизбежно возобладала над таким чисто техническим вопросом.

— Я бы с удовольствием получил копию ваших изысканий, — наконец произнес Эль'хассаи, после паузы, во время которой он по какой-то причине сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.

— Я уже дал ясно понять магосу Килдхар, что требую строжайшей секретности, — произнес Дисен, его спокойный механический тон не смог скрыть неохоту делиться знаниями, — и предоставить полные отчеты по всем другим изысканиям, которые она сейчас ведет.

Даже не нужно говорить, что от этих слов у меня волосы на загривке встали дыбом.

— Каким другим изысканиям? — спросил Живан, успевая спросить вперед меня и тем самым квитаясь со мной.

Килдхар улыбнулась, но я счел эту улыбку совсем не приятной.

— Я полагаю комиссар Каин проведет первоначальную инспекцию, — сказала она, — в конце концов благодаря ему стала возможна эта работа.

Я шел к аналитикам Килдхар со скрытым трепетом, сотрудничать с ней больше не особо хотелось, особенно после ее тревожной ремарки в конференц-зале, но я тщательно скрывал это. Будь я проклят, если покажу ей, что заинтригован или смущен. Вместо этого я отправился в долгий путь по отдающим эхом коридорам, большая часть которых все еще несла на себе отметины резни крадов, переговариваясь по пути с Яилом, спрашивая о своих бывших знакомых в Ордене, о большинство которых он никогда не встречал[957].

— Какой бардак, — заметил Юрген, когда мы обогнули секцию пола, усеянную подпалинами, дырами от болтера, и какими-то неприятными пятнами.

Я согласно кивнул:

— Есть мысли как крады вырвались? — многозначительно спросил я, и Килдхар в ответ покачала головой.

— Это все еще предстоит выяснить, — ответила она, вероятно пытаясь найти подчиненного, как которого можно было взвалить всю вину, — в результате побега многие инфо-рекордеры повреждены, так что не особо понятно, как они умудрились обойти протоколы безопасности.

— Не думаю, что им очень нужно было стараться, — сухо заметил я, — учитывая, что они могут проделывать дырки в керамите.

Оставшаяся часть лица Килдхар из плоти вспыхнула, но было ли это смущение или гнев, я не мог сказать. До того как у нее появилась возможность ответить и прояснить вопрос, баритон Яила эхом разнесся вокруг нас, словно кто-то бросил в стену валун, потопив любые ее слова:

— В этом есть смысл, комиссар. Но может нам стоит сначала спросить себя, почему они вырвались именно сейчас?

— Понимаю, что вы имеете в виду, — согласился я. С учетом чудовищной комбинации грубой силы чистокровных и интеллектом гибридом, весь выводок возможно мог сбежать в любой понравившийся им момент.

— Должно быть они почувствовали приближение флота-улья.

— Я тоже так думаю, — согласился Яил.

— Но были предприняты все меры предосторожности, — продолжала настаивать Килдхар, — клетки, помимо физических стен, были окружены энергетическими барьерами.

— К которым перестали подавать питание, — добавил Яил, — почему, это еще неизвестно, хотя это дает нам благотворный совет — нельзя недооценивать врага.

— Я полагаю у вашего Ордена нет привычки совершать ошибки, — ответил я, уступив детском импульсу еще чуть-чуть потерзать Килдхар, но ничего не мог поделать с чувством, что она заслужила, если ее гордыня действительно в ответе за такое количество невинных жертв. Людей в Гвардии расстреливали и за меньше провинности, а некоторых даже я сам.

— Действительно нет, — согласился сержант, ловко забывая о своей главенствующей роли в доставке отродий ксеносов на Фекандию.

В этот момент мы пришли: толстая металлическая дверь, подобно многим другим, которые мы прошли, и на первый взгляд ничем не примечательная, если не считать намалеванных на ней знаков-предупреждений о биологической опасности. Однако у других не было приваренных к замку геносканеров, или же пары космодесантников в тактической броне, стоящих на охране. На обоих были шлемы, их зловещие желтые носы[958] следили за нашим приближением. Яил остановился, дабы обменяться с ними парой слов, после чего, к моему облегчению, подтвердил, что последние из сбежавших крадов были выслежены и уничтожены, в то время как Килдхар возилась с генозамком.

Дверь со щелчком открылась, удостоверившись, что он, это действительно она, и Килдхар натянуло улыбнулась мне, заходя внутрь.

— Сюда, — излишне добавила она.

После всех этих барьеров комната казалась особенно прозаичной. Я бывал во многих святынях Механикус, чтобы опознать план расположения, даже если не представлял себе назначения этих всех фыркающих, гудящих и щелкающих устройств. На стене была приварена привычная блестящая металлическая шестеренка, а на рабочих столах в лабиринтах стеклянных сосудов и труб булькали и капали различные жидкости. Кучка аколитов в красных робах бегали туда-сюда, тыкали в разные штуковины и пялились на пикт-экраны, в то время как парочка сервиторов была занята утомительной работой. Единственное, что меня поразило, и что было несколько необычно — витающий запах антисептикров и биологического разложения. Вонь стояла настолько густая, что в ней потерялся привычный аромат Юргена, я даже был вынужден оглянуться, дабы убедиться, что он все еще с нами.

— Полагаю крады прошли не здесь, — сказал я и Килдхар в ответ покачала головой.

— Клетки… были выше этажом, — ответила она.

Я кивнул. Хотя мы стремительно спускались в лязгающем и дребезжащем лифте, мои инстинкт понимания закрытых пространств работал как всегда превосходно, и я уже был уверен, что мы намного ниже уровня фундамента святилища. За окружающими нас блестящими металлическими панелями, которые так необъяснимо любимы аколитами Бога-Машниы, не было ничего, кроме голой скалы. Ну если не считать лабиринта воздуховодов, проводов питания и сервисных шахт, по которым привыкли сбегать крады.

— Так вот где ведутся ваши таинственные исследования, — сказал я, пытаясь не показаться абсолютно сбитым с толку.

— О, это всего лишь рутинный анализ тканей, — поправила меня Килдхар, позволив себе совершенно не по-шестереночьи скрючить гримасу презрения, — исследования ведутся там.

Она провела меня с Юргеном мимо бегающим аналитиков к невзрачной двери, которая при первом взгляде, казалось, вела в склад или же нужник[959]. Однако, когда мы вошли, я ощутил, как дрогнул мой шаг, и с моих губ едва не слетел вздох удивления. Я ощутимо вздрогнул от внезапного, обмораживающего до костей, холода.