Лана Туулли - Короли и Звездочеты
- Первое дело на войне, - объяснил Октавио поздно ночью, когда Сашка выбрался за ограду Объекта к нему в степь. Трещал маленький, чуть живой костерок, столь не похожий на адский огонь, который вчера уничтожил второго сфинкса и чуть не поглотил Лота; Кот довольно жмурился и сыто урчал, конь потряхивал мордой, недовольный горечью предлагаемой закуски. - Первое дело на войне - устроить дымовую завесу. Чтоб никто не понял, что происходит.
- Уже. Я, например, совершенно не понимаю, что, как и почему. В нашей истории, - вздохнул Сашка, - всё перевернуто с ног на голову. Как я понял из объяснений Лотринаэна - неполных, непоследовательных и крайне сбивчивых - сфинксы могли появиться сами по себе, случайно. Если поднапрячь фантазию и смоделировать вероятную ситуацию, как бы я сам отнесся к сообщению, что где-то видили мифическое создание - то, чего скрывать, первым моим побуждением было бы вызвать бригаду психиатрички. Я могу понять, почему появление этих тварей надо держать в секрете от общественности, и это, - да, признаю, - одна сторона сложившейся ситуации.
Но мне постоянно кажется, что в происходящем есть какой-то второй смысл, которого я при всем желании не могу понять! Хм, - фыркнул аспирант. - Подобные заморочки приятнее читать в детективе. Там-то всё точно, как в аптеке: ищи того, кому выгодно. Но в чем заключается выгода от сложившейся ситуации - представить себе не могу! У меня просто мозг кипит - я совершенно не понимаю, что делать дальше!
Октавио Громдевур утешительно похлопал молодого человека по плечу.
- На такие мелочи у тебя есть я. Так и быть, уговорил, беру на себя командные функции. Значит, телепортировать меня домой ты точно не желаешь? - и ненавязчиво сжал пальцы у основания глюновской шеи.
- Да не умею я телепортировать! - обиделся Сашка, высвобождаясь из командного захвата. - Однажды случайно получилось, что я, сразу великим магом стал?!
- Критичное отношение к своим возможностям - это хорошо, - согласился Октавио. - Но я домой хочу. У меня там невеста, король, армия… Хотя армия без меня как-нибудь проживет, и король тоже не такой дурак, каким его в армии считают, но по невесте я и в самом деле соскучился.
- Надо было Лота спрашивать, чтоб он вас отправил… а вы - сразу душить его принялись.
- Есть такое ученое слово - рефлекс называется, - глубокомысленно объяснил Громдевур. Сашка недоверчиво потряс головой, не веря, что громила действительно знает значение слова «рефлекс», но не решил не спорить:
- Как вы думаете, Лот выживет?
- Маги - народ живучий. Если не помер сразу - значит, выкарабкается.
Помолчали. Посмотрели на угольки костра. Кот улегся рядом с Сашкой и урчал тепло и по-домашнему.
- Значит, если ты не в курсе происходящего, - размеренно, задумчиво, произнес Громдевур. - Надо провести разведку боем и поинтересоваться у тех, кто точно знает.
- Это кто? Монфиев? Курезадов?
- Я бы начал с мэтра Лукина, - расчетливо прищурился Громдевур. И с силой сломал сушняк, приготовленный для костерка.
- Это вы загнули… - фыркнул Сашка. - Он не будет со мной разговарить. У нас, на Объекте, кроме меня полно умных людей, так что со мной Евгений Аристархович, даже если он причастен ко всей этой заварушке со сфинксами, будет о чем-то откровенничать в самую последнюю очередь.
- Как говорят астрологи: переживем - увидим.
- Саша? - переспросил Лукин. Глюнов вздрогнул, и телефонная трубка едва не свалилась на пол. - Так что вы решили? Вы сможете мне помочь?
Вот оно. Оказывается, Громдевур был прав в своих предположениях. И двух дней не прошло - и вот Лукин зазывает себе в союзники недоучку-аспиранта.
Сашка вытер ладони о полы халата.
- Конечно, Евгений Аристархович. Только… Ян Витальевич наверняка обидится, если я без разрешения воспользуюсь его лабораторией.
- Я беру на себя уговорить Монфиева, а приказу Монфиева Бэлмо будет обязан подчиниться, - мигом нашел оправдания Лукин.
«Да?» - не поверил Сашка. Атропин уволил одного из своих сотрудников только за то, что тот однажды, не имея собственной авторучки, воспользовался его, персональной бэлмовской. Но не стал спорить.
- Тогда идем в лабораторию.
- Идем, - согласился Лукин. Поднялся с кресла и повернул к выходу.
Тут раздался громкий треск, створка окна распахнулась от сильного толчка костылем. Покряхтывая и поминая чертей в больших количествах, через подоконник перелезал добравшийся-таки до медицинского специалиста Юрий Андреевич Теплаков.
- Доктор!… доктор!… - запыхавшись, взывал он.
- Что с вами, дражайший Юрий Андреевич? - печально покоряясь клятве Гиппократа, ответил Лукин. - Кости ноют? Обезболивающее вам выписать? И не стыдно вам - ведь умный человек, а ведете себя так, будто поставили себе цель проспиртоваться и обеспечить нетленность останкам…
Сашка немало удивился, когда в ответ на увещевание доктора Теплаков - не самый покладистый и миролюбивый человек, - не стал отвечать трехэтажным матом. Наоборот, философ состроил обиженное, дитячье выражение на своей разрисованной зеленкой физиономии, подскочил, неуклюже опираясь на костыли, к Лукину и спросил:
- Доктор, вы правда считаете, что я - всего лишь алкоголик?
- Честно говоря, Юрий Андреевич, я считаю вас алкоголиком творческим и образцово-показательным. Лечиться бы вам и лечиться…
- Я согласен! - чуть не пал на колени возрадовшийся Теплков. В его очах била крыльями робкая надежда. - Только скажите - для обычного алкоголика такое, - он сорвал с головы бинтовую повязку и наклонил к Лукину макушку, - нормально?
Лукин замер, кажется, потеряв дар речи. Сашка тоже подошел, полюбопытствовал.
Из ярко-рыжей макушки Теплакова торчали коротко остриженные зеленые ростки. И еще десяток почек только-только проклевывались. Одна упрямая веточка нагло свесилась на лоб «изолянта», покачиваясь, как будто была фазаньим перышком на модном берете.
- Мммда… - синхронно протянули Сашка и Евгений Аристархович. - Кажется, это была морковка…
- Это называется морковкой, - объяснил Громдевур, когда Сашка вчера ночью возвращал ему «диверсанта» и спросил о планах, которые строил Октавио с Зимановичем. Черно-Белый Кот, наигравшись с охранниками, продолжал искать на своей пятнистой шкуре следы «химического оружия», которым его поразила тетя Люда. - Морковка подвешивается на длинный шест и раскачивается перед носом упрямого осла, который и сам бы пошел в нужную сторону, но почему-то считает себя слишком важным ослом, чтобы действовать без лишних уговоров.
На сравнение Кирилла с ослом Сашка обиделся.
- Твой приятель еще сам не решил, чего хочет от жизни, - заметив насупленный Сашкин взгляд, чуть изменил формулировки Октавио. - То ли мэтра Лукина подставить, то ли поиздеваться, то ли просто узнать чужие секреты и ухватить ушлого мэтра за живое.
Сашка не желал униматься:
- Если Кирилл, по-вашему, такой осел, - то я, спрашивается, кем тогда в вашей систематической классификации числюсь? Мокрицей? Дождевым червем?
- Тю, обиделся! - обезоруживающе ухмыльнулся Громдевур. И, помолчав, прибавил серьезно: - Ты у меня числишься магом. Не самым ученым, что есть, то есть, но магом. Издеваться над тобой… - Громдевур покатал на языке просившееся окончание фразы: «все равно, что бить лежачего». Передумал и сказал иначе: - Чревато последствиями. Вот обидишься на меня сегодня - а завтра я проснусь с какими-нибудь оленьими рогами на голове. Если вообще проснусь. Оно мне надо? Нет, Сашка, к магам, чародеям и звездочетам в любом королевстве счет особый…
XV. ЧУДОТВОРЕЦ
Солнечные зайчики прыгают по стенам. Он зачерпывает солнце ладошкой - от души, полной горстью, и удивленно рассматривает солнечный свет.
Солнце.
Белые стены.
Зеленые листья.
Там, у стены, старый узловатый боярышник скрючился колченогим стариком; если не побояться зацепить одежду за острые коричневые шипы, можно вскарабкаться наверх, пройтись по забору - он каменный, широкий, выдержит; а там можно перелезть на крышу, забраться на самый верх, и, придерживаясь за печную трубу, посмотреть на расстилающийся внизу город.
