Любовь разорвет нас на куски - Куив Макдоннелл
Она не была заинтересована в общении с Карлом, поскольку знала, что он пустит в ход все уловки, описанные в книге, чтобы убедить ее не отдавать “его” деньги. Поэтому было облегчением, когда сообщения прекратились. Она ничего не слышала о нем почти месяц. Когда он снова вышел на связь, то сделал нечто обескураживающе неожиданное. Он извинился. Карл никогда не извинялся. До этого момента Ханна была полностью убеждена, что он даже не знает, что такое извинение. Более того, это было настоящее извинение.
Извинения быстро становились утраченной формой искусства из-за неоднократного искажения концепции. Там были извинения типа “Мне жаль, если кого-то обидел”; извинения типа “Мне жаль, что кто-то думает, что я сказал то, чего я не говорил”; и их почти идентичный близнец - извинение типа “Мне жаль, если вы неправильно поняли, что я сказал”. Вариантов было множество, но все они сводились к тому, что человек совсем не сожалел.
Карл искренне сожалел, и не только о деньгах. Дело было во всем. Он пригласил ее поужинать с ним в последний раз - чтобы они могли, по крайней мере, расстаться в хороших отношениях. Ханна не была идиоткой - больше нет. Этот мужчина всегда был превосходным лжецом, но в этом случае чувствовалось что-то совсем другое. Кроме того, за те несколько недель радиомолчания произошло ужасно много событий, поэтому она пошла на ужин.
За закуской он выразил сожаление по поводу своего ужасающего поведения на протяжении всего их брака. Ему было стыдно за мужчину, которым он был, и за то, как он обращался с ней.
За основным блюдом он объяснил, что стал новым человеком после посещения ретрита, организованного Институтом Пинтера. Это было детище голливудской иконы, ставшей бизнес-магнатом XXI века, Вайноны Пинтер. В последние несколько лет о Пинтер писала вся пресса, и почти никогда из-за ее актерской игры. В то время как основные СМИ были в восторге от новостей о последних безделушках Пинтер - будь то ароматические свечи Space или студии йоги для домашних животных, - они также проделали отличную работу по сохранению ее имени.
Вместе с тем появились успешные линейки продуктов питания и книг, за ними последовали онлайн-курсы и, наконец, для очень, очень немногих счастливчиков - ретриты. Они были эксклюзивными, или, проще говоря, неприлично дорогими. Настолько дорогими, что, к большому неудовольствию газет, никто из них точно не знал, насколько дорогими. Прежде чем быть принятыми на какой-либо из ретритов, делегаты должны были пройти процедуру отбора. Хотя Институт отрицал это, конечно, места предлагались только людям, для которых деньги не имели значения, или, по крайней мере, тем, кто любил притворяться, что это так.
По правде говоря, Ханна нашла весь ужин довольно тревожным. Да, это был всего лишь один вечер, но Карл не был Карлом. За время их брака Ханна стала нечувствительна к тому факту, что глаза ее мужа постоянно блуждали по комнате. Через некоторое время она задалась вопросом, осознавал ли он вообще, что делал это. Поэтому было очень странно, когда он не проявил никакого интереса к топу с глубоким вырезом официантки или к другим посетительницам, когда они прогуливались по ресторану. В первые дни их брака, когда она заговорила о его поведении, он заверил ее, что все это было у нее в голове. Оглядываясь назад, она поняла, что позволила себе принять слабые объяснения вместо того, чтобы постоять за себя.
Однако в этой версии Карла его блуждающий взгляд не был проблемой. Во время одного приема пищи он, вполне возможно, установил с ней зрительный контакт чаще, чем за все время их брака. Более того, он сделал это, признавшись, что был нарциссом, который искал самоуважения в бессмысленном сексе, вместо того чтобы пытаться ценить себя и людей, которых он действительно любил. Ханна была готова к попыткам Карла умолять, задабривать и манипулировать ею, как он делал много раз раньше, но это была либо грубая честность, либо он обнаружил глубину актерских способностей, которым позавидовала бы сама Вайнона Пинтер.
Перед десертом она извинилась и пошла в дамскую комнату. Сама того не желая, она встала за ширмой со швейцарскими сыроварнями и исподтишка наблюдала за “новым” Карлом на расстоянии. Он сидел там, терпеливо ожидая ее возвращения, не отрывая глаз от стола перед собой. Он даже не попытался пофлиртовать с официанткой, что раньше делал так же автоматически, как дышал.
За кофе он высказал мысль, что, может быть, только может быть, они могли бы попробовать еще раз. Ханна сопротивлялась. Именно Карл предложил ей потратить немного времени на размышления о том, чего она хочет от остальной части своей жизни. Возможно, она тоже могла бы поехать на ретрит в Институт Пинтера? Собраться с мыслями.
И вот она здесь.
Она была выведена из задумчивости, когда автобус резко свернул с дороги направо и остановился перед парой больших металлических ворот. Высокие электрические заборы окружали границу поместья, и на них были заметные вывески, предупреждающие о том, насколько неприятным может быть удар высоким напряжением. Через пару секунд ворота открылись. Справа от себя Ханна смотрела на Пеннинские горы, едва различимые за сомкнутыми рядами высоких хвойных деревьев, которые окружали дорогу с обеих сторон. Институт Пинтера ценил уединение до такой степени, что его окружали несколько квадратных миль леса. Единственный способ сфотографировать его был из космоса.
Здание было переименовано в штаб-квартиру Института Питнера, не в последнюю очередь потому, что Институт стремился отделиться от своего прошлого. Предыдущей ночью Ханна потратила пару часов, копаясь в истории этого места, только потому, что они, похоже, очень не хотели упоминать его прежнее название - Рэнфорд Хаус.
Рэнфорды достигли своего богатства самым старомодным способом: завоеванием. Семья занимала высокие посты в британской армии еще до того, как ее стали так называть, и они специализировались на том, чтобы, когда кого-то из них отправляли куда-то в гневе, следующий брат в очереди следовал сразу за ним, чтобы спросить, не возражает ли кто-нибудь, если он возьмет этот кусок земли, который никто - по крайней
