Умоляй, ведьма (СИ) - Лайм Сильвия
А паук и правда был красивый, чего уж там… Вон как блестят шерстинки — на все цвета переливаются. Если бы он не пытался меня сожрать, можно было бы даже восхититься.
Я достала из-за пазухи лягушку, которую все это время тащила с собой с момента побега с болота.
Маленькое существо переливалось изумрудными искрами, а ее глазки напоминали два сапфира. Вот уж кто действительно красивый!
— Прости, малыш, что унесла тебя из дома, ты был мне позарез как нужен, — попрощалась я с земноводным, из-за которого вообще и случилось все сегодняшнее приключение. — Я, честное слово, не хотела ничего плохого!
— Хватит болтать чушь! — каркнул в стороне мой черный ворон.
Со жвал паука в этот момент мне на ногу уже капнул прозрачно-зеленоватый яд, и я почувствовала, как немеет кожа.
— Прости, Хмуря, и ты меня! — бросила я тогда птице, решив напоследок перед смертью извиниться и перед вороном. Все же он пострадал больше всех. — Знай, я все это не со зла… Платьем клянусь!
Я шмыгнула носом, уже прикидывая, как в двух словах описать ему то, ради чего я все это затеяла, самую сокровенную тайну, которая грела меня даже больше, чем собственный дом и ведьминская инициация. То, ради чего на самом деле я и решилась привязать к себе магическим договором другое живое существо.
Но, естественно, не успела.
Паук ждать не стал. Он резко отклонился назад, раздвинул жвалы, чтобы следующим движением воткнуть их в меня, а затем произошло что-то странное.
Ворон клювом выдрал у себя одно черное перо и бросил в воздух, громко каркнув. В следующий миг перо рассыпалось на мельчайшие песчинки, напоминающие черный песок или сажу, и, подхваченные ветром, полетели в сторону паука. Они облепили его кожу, проникая сквозь шерстинки, и вместо того, чтобы опустить свои жвалы на меня, паук отклонился назад еще сильнее да так и упал на спину, конвульсивно дергая ногами. Его кожа начала медленно слезать с тела, буквально истаивая в воздухе.
Я открыла рот от ужаса, потому что, признаться, зрелище было душераздирающим. Трясинный паук умирал страшной смертью.
— Вставай на ноги, недоведьма! И беги! — гаркнул ворон, расправив крылья. — Чтоб я на тебя еще хоть перо потратил! Быстро поднялась и полетела отсюда, как птица!!!
Ну, вообще-то, советы Хмуря давал дельные. Из чащи леса продолжали доноситься звуки погони и хруст веток. Из болота-то не один паук вылез!
Волшебная лягуха, которую я за все это время едва не выпустила из рук, квакнула, словно поддакивала ворону.
Я схватила ее и быстро спрятала под мышку, развернулась и, не обращая внимания на боль в ноге, снова помчалась через лес. Прямо за вороном, который теперь улепетывал от пауков еще быстрее меня.
— Хмуря, подожди! — крикнула я, с удовольствием слушая, как возмущенно каркает он в ответ на это прозвище. До сих пор не могла поверить, что спаслась. — Я уже спешу!
Мы выбрались из леса почти одновременно. Ворон вылетел, а я выпрыгнула, отбежав на солидное расстояние и уже оттуда наблюдая, как пауки разочарованно разворачиваются и, щелкая своими челюстями, убираются восвояси.
Все же хорошо, что кожа у них такая чувствительная к солнечному свету!
Я развалилась прямо на земле и раскинула руки в стороны, тяжело дыша. Взгляд уперся в небо, где по безупречно-голубой глади скользили пушистые облака.
Тишь да гладь да ведьмина благодать!
— Спаслись, — выдохнула я совершенно счастливая.
— Ты же знаешь, что я тебя терпеть не могу, да? — каркнул ворон, усаживаясь на бревно неподалеку.
Он сунул клюв под крыло, поправляя перья в том месте, откуда одно из них недавно исчезло.
— Да брось, ты меня обманываешь, — улыбнулась я, — у нас отличная команда! Все же получилось так, как ты и говорил!
Волшебная лягушка снова поддакнула кваканьем, и я тут же выставила ее вперед на вытянутых руках.
Гладкая кожа на солнечном свете переливалась, как полированный малахит.
— Видишь, я достала её! Достала!
Ворон глубоко вздохнул, глядя на меня так, словно ни капли не разделяет моей радости.
— Ну так давай… — каркнул он тогда, как всегда, раздраженно. — Чего ты ждешь? Целуй!
Я перевела горящий взгляд с ворона на лягуху и обратно. Это был момент истины! То, ради чего все и затевалось!
Я медленно приблизила лягушку к себе и коснулась губами.
Ощущение было странное. Влажное и липкое.
Убрала крайне удивленное земноводное от губ и внимательно взглянула в синие глаза.
Лягушка посмотрела в ответ так, будто у меня не все дома, а затем раскатисто квакнула.
— Ну и что? Где волшебство-то? — непонятливо заозиралась я, словно опасаясь, что вот-вот со всех сторон начнет раздаваться раскатистый смех.
Конечно, что может быть забавнее: девчонка целует лягушку!
Сперва заржет Хмуря, потом сама лягушка, а затем присоединятся кузнечики в траве и пролетающие мимо мухи.
Но ничего подобного не случилось. Ворон смотрел на меня пронзительным острым взглядом и не смеялся. Затем он и вовсе молчаливо кивнул на мою руку, куда я тут же и перевела взгляд.
На запястье, прямо на линии вен, образовалась тонкая прямая черта насыщенного зеленого цвета.
— Не может быть, — выдохнула я, едва не выронив лягушку.
А затем, когда до меня наконец дошло, громко вскрикнула:
— Получилось!!!
Ворон фыркнул, взмахнул крыльями и, громко хлопая ими, улетел прочь, пробубнив напоследок:
— Недоведьма…
Но я уже не обратила на это ни малейшего внимания. Потому что все было не зря!
Я получила искру Земли… Первый этап инициации ведьмы был пройден!
Глава 5
Все тот же месяц Грозовых рек, 10 число.
Недалеко от бывшего дома Ирмабеллы Довилье.
Обратный путь из Сизых топей занял у меня около двух часов времени, но казалось, что они пролетели всего за пару минут! Я была настолько счастлива и окрылена произошедшим, что всю дорогу шла вприпрыжку, не переставая разглядывать узкую волшебную полосочку на тыльной стороне запястья.
Это ведь был настоящий магический знак! Первый шаг к истинной ведьме!
Не знаю, как в других землях, но в нашем королевстве инициированных ведьм и колдунов было совсем немного. Магическая сила, как и у меня, проявлялась примерно у одного из десяти детей. Но, как правило, она на всю жизнь оставалась лишь на уровне спонтанных выплесков и была скорее недостатком человека, чем его достоинством. Некоторым к старости удавалось подавить магию, и тогда они могли жить относительно нормально. Другие же до самой гробовой доски умудрялись чихать огненными искрами, кашлять порывами ураганного ветра и от злости периодически метать молнии из глаз. Никто таким ущербным колдунам не помогал, и даже наоборот. Поскольку они были способны навредить себе и окружающим, частенько их прятали в застенки, сажали в тюрьму или “тихие дома” для умалишенных.
А когда примерно пять лет назад наследнику престола исполнилось двадцать пять лет — официальный возраст, после которого можно надевать корону на голову и перенимать власть, — его отец, король Джоксар, и вовсе начал лютовать. Поговаривали, что он то ли опасался за жизнь сына, то ли боялся государственного переворота при поддержке колдунов, но с тех пор жизнь магов в королевстве и вовсе стала невыносимой. Официально носители магического дара не преследовались, но теперь каждый потенциальный колдун мог внезапно получить билет в один конец в королевскую тюрьму. Тайной канцелярией они “внезапно” объявлялись заговорщиками, уличенными в предательстве короны, а затем без суда и следствия следовала казнь.
Можно было бы подумать, что все это случайность и в королевстве и впрямь активизировалась оппозиция, желающая уничтожить действующего правителя. Вот только колдунов становилось все меньше, неинициированных заковывали и уводили из семей пачками. А все вступившие в силу либо уже были казнены, либо неожиданно оказывались присягнувшими его величеству.
