Умоляй, ведьма (СИ) - Лайм Сильвия
Ничего, мне не стыдно. Это все ради благой цели.
К тому же я ведь обещала ему яблоки и червяков? Так вот — найду самые сочные плоды и самых жирных насекомых. Мартелла от своих слов не отказывается!
Хоть совесть не будет мучить, что животинка со мной страдает.
С этими мыслями я быстро подхватила книгу, шлепнула ее об стол и распахнула.
Черный поцарапанный переплет хрустнул, а алый камень на лицевой стороне скрылся с глаз. Я поискала взглядом что-нибудь, чем можно писать, и довольно быстро обнаружила все необходимые принадлежности в секретере возле кровати.
Взяла в руки длинное пушистое перо, обмакнула в чернила, почему-то оказавшиеся ярко-алыми, и осторожно вывела на абсолютно чистом листе: “Мартелла Довилье”.
Убрала руку и принялась ждать.
Секунды утекали одна за другой, пока наконец ворон не хмыкнул и не отлетел в сторону.
В книге было все так же пусто. Лишь мое имя на желтоватой бумаге смотрелось вызывающе броско. Кроваво.
— Не повезло, — каркнул фамильяр. — Оставаться тебе и дальше недоведьмой. Может, отпустишь меня, я подскажу, как разорвать договор, м-м-м?
А я не могла поверить, что чуда не произошло. Продолжала смотреть на чистые листы и молчать.
— Не раньше, чем пройду инициацию, — ответила я, тяжело вздохнув и все так же не сводя взгляда с книги. — Даже если мне не получить силы Ирмабеллы, я вполне могу довольствоваться своей врожденной магией. Все, как планировала изначально. Подумаешь — Ведьмономикон… я и без него справлюсь…
Ворон что-то каркнул, мол, с такими крохами заморачиваться — только время терять, и в этот миг прямо под моим именем в книге начали выступать слова:
“Мартелла — дочь городского главы,
Кровь Ирмабеллы Ржавой вдовы.
Чтоб силу перенять — соблаговоли
В сердце болот добыть Искру земли…”
— Слышишь, хмурый, лети сюда, — махнула я рукой, едва выговаривая слова, потому что от переживания мне горло сдавило. — Тут… это… чего-то делается!
Ворон бросил короткий, острый взгляд в книгу и словно бы переменился в лице. Если так вообще можно сказать о птице.
— Это что значит-то вообще? — кашлянув в кулак, продолжила, когда поняла, что фамильяр в не меньшем шоке, чем я. Правда, мои губы уже растягивались в счастливой улыбке, а у него вот клюв что-то не очень тянулся. — Похоже, мне все же свезло, да?
Я улыбнулась, глядя, как на желтоватых листах продолжает проявляться текст, удивительным образом описывая, как я должна искать Искру земли:
“Гулкие топи Сизых болот,
Лягушки орут там во весь свой живот.
Первую искру добудет лишь тот,
Кто яда лизнет, не жалея свой рот…”
— Слушай, это загадки такие, да? — весело спросила я, едва не потирая руки от предвкушения. — А что это значит? Где мне искать эту искру? Я после нее сразу стану ведьмой?
Не верилось, что мне снова повезло!
Вообще, хорошим людям, я считаю, должно вести. А я определенно не плохой человек!
Ворон глубоко вздохнул.
— Это лишь начало. И, так и быть, да — я помогу тебе, Мартелла Довилье. Как велит кровавый договор…
Глава 4
Неделю спустя.
Месяц Грозовых рек, 10 число.
Я бежала через густой лес, а ветки царапали лицо. Сердце билось в груди так громко и сильно, что грозило выломать ребра, в боку нещадно кололо.
— Никчемная ты недоведьма! — раздалось мне в спину привычное карканье ворона. — Чтобы тебя кикиморы в болото утащили!
Было бы время, я бы усмехнулась. Ворон, который так и не признался, как его зовут, получил от меня кличку Хмуря и регулярно подтверждал ее. Вот и сейчас он летел за моей спиной, не отставая ни на метр, и отчаянно ругал меня на все лады.
— Будь проклят тот день, когда ты вошла в дом старой ведьмы! — каркал он, а позади нас раздавался хруст веток, слышался грохот падающих деревьев и щелканье жвал. — Будь проклят тот день, когда я сам в этот дом влетел!
— Ой, не ворчи, все же в порядке! — улыбнувшись, бросила я в ответ, скосив взгляд на догоняющую меня птицу.
— Сама ты Хмуря!
Да, я забыла упомянуть, что моему фамильяру совершенно не нравилось это имя.
— Не хочешь быть Хмурей — назови свое имя!
Ворон только возмущенно каркнул.
— Это, по-твоему, в порядке? — спросил он вместо ответа.
Блестящий медью клюв в полете указал куда-то назад.
А там упало еще одно дерево.
Я повернула голову и едва успела увернуться от летящей в меня ветки.
— Ну, что сделаешь! Всякое может случиться! Я же не виновата…
Спасаясь от погони, не очень-то пожмешь плечами. Ну и вправду: кто виноват, что в разгар первой же нашей совместной вылазки с Хмурей ради получения инициации ведьмы моя спонтанная магия снова вышла из-под контроля? Уж точно не я! И, собственно, именно поэтому я и решила обзавестись фамильяром — чтобы помог мне войти в силу! Избавиться от вот этого всего!
За нами через лес спешили огромные трясинные пауки. Так уж вышло, что, когда мы направлялись в глубь Сизых болот, меня угораздило слишком низко наклониться над водой. Я вдохнула болотные миазмы, чихнула и выплеснула столб силы прямо в спящую много лет полную тины и водорослей воду. Ну… оттуда и полезло всякое…
— Какого мрака тебя понесло наклоняться над болотом?! — возмущенно кричал ворон, когда мы помчались прочь оттуда, словно за нами гналась сама смерть. Ну, собственно, частично так оно и было.
— Хотела взглянуть на себя, — нехотя призналась я, слегка краснея. — Пока мы пробирались через лес, у меня ветки в волосах запутались…
Конечно, в лесу меня особенно никто не видит, кроме ворона, который, кажется, вообще мечтает свою хозяйку крыльями запорхать до смерти. Но приличная ведьма всегда ведь должна быть красивой!
– Я похожа на пугало! Так нельзя жить! — бросила я, на бегу вынимая палки из тугой рыжей косы.
— Нельзя жить? — злобно каркнул ворон. — Так и быть, потерпи немного — и жить больше не придется! Когда пауки тебя в болоте утопят, под водой твои волосы расправятся и станут пушистыми и шелковистыми!
Хмуря хоть и был язвительной заразой, но дело говорил. Надо было уносить ноги отсюда как можно скорее.
Ко всему прочему, ворон обмолвился, пока ругал меня на чем свет стоит, что трясинные пауки питаются живой плотью, которую предварительно обездвижили ядом. Таким образом жертвы в полном сознании наблюдают, как их едят.
Этот рассказ знатно прибавил мне скорости, и я очень надеялась, что мы уже вот-вот выберемся из Проклятого леса. А на равнине паукам делать нечего, они не любят свет и не станут за нами гнаться.
Вот только до опушки леса было еще не меньше километра по густому, заросшему деревьями и кустарниками бурелому. Ноги вязли в мокрой траве и путались в сухих ветках. Я уже несколько раз падала и вся ободралась.
Но на жалобы не было времени.
В какой-то момент я снова за что-то зацепилась и полетела вниз, едва успев выставить перед собой руки. Удар был сильным, но терпимым.
Кажется, я разбила губу…
— Мартелла! — каркнул ворон, и, похоже, это был первый случай со дня нашего знакомства, когда он назвал меня по имени, а не “недоведьмой”. В его голосе даже проскользнуло беспокойство!
Но, возможно, мне показалось, потому что в этот момент я думала исключительно о том, что на меня надвигается огромный паук размером с половину домика моей бабки.
Сердце ухнуло куда-то вниз и затихло. Интересно, это оно от страха остановилось или мне кажется?
Вокруг даже стало тише, когда я перевернулась на спину, не успевая встать, а перед лицом возникли огромные, покрытые волосками жвалы.
Множество фасеточных глаз смотрели блестящими полусферами, и я видела, как в них отражается мое белое, как куриное яичко, лицо.
— Красивый ты… — выдохнула я, понимая, что мне, кажется, все равно уже крышка.
Я вот-вот должна была погибнуть от челюстей болотной твари.
