Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом
Источник звука оказался более, чем банальным: обиженная невниманием Клара заскрипела зубами.
Ядвига усмехнулась и одернула подол.
— Так, всем спать!
Словно услышав команду, Серенький и Соловей, как два лунатика, поднялись из-за стола, улеглись на расположенные у стены полати и через мгновение снова мирно засопели.
Я было хотел примоститься рядом со своими приятелями, но ведьма проводила меня в гостевую спальню. Имелась и такая. А если учесть, что и у бабки, и у внучки имелись отдельные комнаты, то получалась уже не избушка, а небольшой особнячок на всяких — разных ножках.
Как только я улегся на огромную пуховую перину, заявилась Клара. Она успела вновь облачиться в свое платье-майку. Внучка не стала тратить время на разговоры, а сразу вознамерилась влезть ко мне в постель. Я находился все еще под воздействием непонятных колдовских чар, точнее, был полон желания. И противиться не стал.
Но она успела только откинуть край одеяла. Дверь распахнулась, в проеме стояла бабуля-малолетка.
— Я так и думала, что эта лахудра уже здесь.
— Да я так, проверить, все ли в порядке, — Клара стала судорожно подтыкать под меня одеяло, как под малого ребенка.
— Я же сказала — спать!
Опять не обошлось без колдовства.
— Спокойной ночи, — попрощалась сексапильная внучка голосом робота и, как сомнамбула, удалилась (впервые не качая бедрами).
— Теперь нам никто не помешает, — звонкий девичий голос как-то не вязался с плотоядной улыбкой, но меня это ни сколько не волновало.
Ядвига медленно двинулась ко мне. Я с нетерпением ждал. Но неожиданно она остановилась, грязно выругалась в свой адрес.
— Тьфу! Нечистый попутал. Прости, Вовка. По привычке колданула. Не хочу так больше. С новой внешностью надо и новую жизнь начинать.
Склонившись, она провела рукой возле моих глаз, снимая чары. Я, как будто протрезвел. «Желание» упало, как от ледяной воды.
Ядвига скромно присела на краешек кровати. Миниатюрной, теплой ладошкой нежно провела по моей щеке.
— Решай, Вовка. Нравлюсь ли я тебе безо всякого колдовства? Скажешь, нет, — уйду. И не бойся, ворожить не буду.
Меня одолевали противоречивые чувства. Нравилась ли она мне? Слабо сказано. Я почти готов был влюбиться в симпатичную, курносую девчушку, если бы… Ох, уж эти «если»! С одной стороны, каких-то пару дней назад она была страшно подумать сколько летней старухой. С другой — теперь она выглядела слишком молодой. И хоть я знаю, что нравы давно сменились и детишки начинают активную половую жизнь в более раннем возрасте, сам я придерживаюсь более консервативных взглядов на порядочность. И, как не крути, а ведьмой-то она осталась!
Словно прочитав мои мысли (хотя уверен, что в этот раз она этого не делала), Ядвига сказала:
— Ты не думай про то, что совсем недавно была старухой. Это ничего не значит. Лягушка, и та в царевну превратилась. А сколько сейчас принцесс на панели? А прекрасных принцев бомжует? Воспринимай меня такую, какая я сейчас.
— А сейчас ты слишком молода.
— Молода?! Гм…
Я понял, что сморозил чушь. Молодым было только тело… А если тело, то и мозг. Значит… Тьфу, совсем запутался. Да и к чему ломать себе голову? С каждым мгновением она нравилась мне все больше и больше. К тому же, безо всякого колдовства, желание вновь проснулось во мне (еще чуть-чуть и это стало бы заметно, не смотря на одеяло).
Вместо того, чтобы отвечать на вопрос «нравлюсь — не нравлюсь», я просто протянул руки и, не знаю почему, спросил:
— Можно я буду называть тебя Яной?
Она несколько раз повторила новое имя, как бы пробуя его на вкус:
— Яна… Яна… Яночка. Мне очень нравится. Теперь только так и называй меня.
Потом она применила «колдовство», которым владеет всякая уважающая себя женщина: легкое движение, и ночнушка соскользнула с плеч, собравшись гармошкой на талии. Затем на секунду привстала, легкое одеяние оказалось у щиколоток ее ног (в этот момент я понял, что не только внучки лесных ведьм не признают нижнего белья). Переступив через ночнушку, Яна-Ядвига-Яга юркнула ко мне под одеяло.
* * *Я проснулся один. Сладко потянувшись, оделся и вышел в горницу. Соловей и Серенький уже сидели за столом. Самовар закипал. Как только я присоединился к друзьям, из кухни появилась Яна с большущей миской дымящихся блинов. Она загадочно и очень мило улыбнулась мне и села рядом.
— Ну, вот, все собрались, — заявила хозяйка.
— Разве? — Удивился я.
— Васька где-то шляется, а Клара… — Яна кивнула в сторону одной из дверей, — пусть пока не мешает откровенно поговорить.
Из той комнаты доносилось громкое сопение (не будь я джентльменом, то смело назвал бы эти звуки храпом).
Вместо разговора получился спор: Яна во что бы то не стало хотела отправиться вместе с нами в Город: «…тоже мне, защитнички-экскурсоводы, один — „самый добродушный в мире медведь“, другой — „зуткий и стьясный гьябитель“, ведь пропадете, да и нечисть любую, колдунов, волшебников я получше вашего знаю». Серенький и Соловей категорически возражали: «…зато меньше внимания привлекать будем, а с тобой, наоборот. Забыла, что ль, как сейчас выглядишь? В зеркало посмотрись. Да нам с тобой проходу не дадут все, у кого хоть чуть-чуть поднимается. Так что, пардон, мадам, то бишь, мадмуазель»…, «…есе сего! Сють сто — сьязу в паука, ни за сто! Язве с ней кого-нибудь огьябис?»
Я же благоразумно соблюдал нейтралитет.
Яна все-таки сдалась (но при этом подмигнула мне, уж не знаю с каким намеком). Порешили, что она, в случае необходимости, присоединится к нам позже.
— Ладно, бужу Клару, — девчонка лихо щелкнула, словно подзывала гарсона. «Громкое сопение» тут же прекратилось, и через пару минут к нам присоединилась внучка.
— Опять секретничаете? Фи, какие вы противные.
— С чего ты взяла? Абсолютно никаких секретов. Спрашивай, что хочешь.
— Правда? Тогда, кто он? — Клара через угол стола уперла свой указательный палец мне в грудь. За что тут же получила по руке звонкий шлепок от Яны. Внучка удивленно уставилась на родственницу.
— Бабуль, случайно среди яблочек белена не попадалась?
— Я те сейчас покажу белену, соплячка. И не называй меня больше бабкой. С этого момента, я — Яна.
— Вроде вчера Ядвигой была?
— Но Яна — лучше. Да и с кузиной путать не будут.
— Ага, вас перепутаешь… Только откуда такое имечко? Я раньше никогда такого не слышала.
— Вовка придумал.
— Так откуда он?
— Из новой сказки.
Глаза великовозрастной внучки алчно блеснули, и она обратилась непосредственно ко мне:
— Ты кто: принц? Царевич?
Я помотал головой.
— Царь?!
— Нет.
— Чародей? Волшебник? Колдун? Рыцарь? Сын Кощея?
Получив на все предположения отрицательный ответ, Клара в отчаянии спросила:
— Ну, пожалуйста, Вовка, скажи, кто ты?
Не взирая на то, что Яна оттоптала мне ногу, предупреждая об осторожности, я не смог отказать умоляющим глазам и сказал правду:
— Я — сантехник.
— Ух, ты, я про такой титул и не слыхивала!
Чтобы я не сболтнул лишнего, вмешалась Яна:
— Так, гости дорогие, пора и честь знать. У нас тут дела по хозяйству…
— Конечно, — Клара обиженно надула губы, — сама имя новое получила, теперь гонишь нового человека. Вовка, а мне тоже можно?
Я пожал плечами:
— У тебя и так хорошее.
— Хочу новое!
— Тебе совсем новое или, чтобы было похоже на старое?
— Гм… Яга… Яна…, - призадумалась внучка, смакуя старое и новое имена бабки, — чтоб похоже было!
Я почти совсем не думал, только поменял одну буковку:
— Клава устроит?
— Ага! Спасибо, господин Сантехник!
Яна опоздала со своим подзатыльником: Клава успела схватить меня за уши и смачно чмокнуть прямо в губы.
— Клава, — подал зачарованный голос Соловушка, — тепей и я выговайивать буду, здоево…
Неожиданно он, как-то по-детски всхлипнул:
— Некотойие имена туда — сюда меняют, а меня всю зизнь только дьязнят. Никогда имени настоящего не было. Только клиськи.
Горе-разбойник смотрел на меня с такой тоской и надеждой, что я с трудом удержался от смеха.
— Не волнуйся, Соловушка. У нас соловьями называют тех, кого на самом деле зовут Славиками. Так что теперь ты Славик, Слава, Вячеслав.
— Сьязу тьйи?!
— Да не три. Это одно и тоже имя. Как, например, у меня: Вовка, Вова, Владимир. Называйся, как хочешь.
— Слава, Славик, Вясеслав…, Вясеслав — осень солидно. Не для всех. Так только цаям пьедставляться буду, — мечтательно протянул Соловушка.
Неожиданно засопел и Серенький. Вот уж от кого не ожидал. С виду солидная зверюга, а туда же. Да и имечко у него имеется. Честно говоря, я бы до такого не додумался бы. Умберто.
— Слышь, Вовка, а Серенькими у вас кого-нибудь называют?
