Сергей Мусаниф - Третье правило стрелка

— Надо же мне было хоть что-то сказать, — сказал Гарри, оправдываясь. — Он заладил «смертный муж» да «смертный муж», а мне больше в голову ничего не пришло. Конечно, сейчас я мог бы придумать ответ поостроумнее…

— Вряд ли тебе удалось бы сразить короля-призрака при помощи остроумия, — заявил Горлогориус, выходя из-за дерева, за которым он, по своему обыкновению, подслушивал. — Джек, если тебе на самом деле интересно, как он укоцал того парня, спроси лучше у меня. Потому что Гарри порой и сам не знает, как добивается результатов.

— Давно вы здесь? — поинтересовался Гарри.

— Не очень, — сказал Горлогориус. — Но достаточно, чтобы понять, чем вы тут занимаетесь. Пиво пьете, табак курите, по бутылкам стреляете, лясы точите и вообще морально разлагаетесь. Нельзя вас, молодежь, без дела оставлять.

— Вы оставите… — пробормотал Гарри.

— Разговорчики в строю! — рявкнул Горлогориус. — Ты, конечно, у нас герой и все такое прочее, но от уважения к старшим это тебя не освобождает. Понял?

— Понял.

— Так-то, — сказал Горлогориус. — В общем, ваша лафа кончилась, пацаны. Пора дела делать, тему разруливать и вопросы решать, ибо ситуация осложнилась и время не терпит. У нас целая куча проблем…

— Когда творец создал время, он создал его достаточно, — заметил Гарри.

— Эта поговорка хороша только для идеального мира, — сказал Горлогориус. — В нашем мире она почему-то не работает.

— А что за проблемы? — спросил Джек.

— Оперативная обстановка ухудшилась, и все такое. Вот вы тут пиво пьете, а небесная твердь, между прочим, упала на землю.

— Да ну? — сказал Гарри, уставившись в небо. На его дилетантский взгляд, с небесной твердью все было в порядке.

— Местами, — объяснил Горлогориус. — Короче, быстренько трезвейте и дуйте в башню. А то я вас сам протрезвлю и так дуну…

— Вы обещали объяснить, как Гарри удалось завалить короля-призрака, — напомнил Джек.

— Я объясню, — сказал Горлогориус и добавил тоном, не терпящим возражений: — Но позже.

Глава 2

Договориться можно с каждым. Однако существуют люди, с которыми не хочется договариваться.

По сравнению с Эмбером, Нью-Йорком или Москвой Камелот нельзя было назвать большим городом. По сути, это был обычный поселок, выросший вокруг большой крепости, построенной далекими римскими предками короля Артура. В стенах крепости жил сам король, его рыцари и их прекрасные девы, а под стенами ютился народ, обслуживающий сие благородное собрание. У входа в крепость постоянно дежурил один рыцарь и двое оруженосцев.

— С какой целью вы прибыли в Камелот, благородный сэр? — поинтересовался дежурный рыцарь у Мэнни. Двое оруженосцев скрестили перед носом старого волшебника свои алебарды.

— Я к Мерлину, — сказал Мэнни.

— По какому вопросу?

— По личному.

— По личным вопросам Мерлин принимает в каждую первую среду века. Хотите записаться на прием?

— Ты проведешь меня к Мерлину, — сказал Мэнни, проведя ладонью перед лицом дежурного рыцаря.

— Я проведу вас к Мерлину, — согласился рыцарь.

— А вы сейчас пойдете и засунете свои алебарды… куда-нибудь, — в последний момент смилостивился Мэнни, проведя ладонью перед лицами оруженосцев.

— А мы сейчас пойдем и засунем свои алебарды куда-нибудь, — согласились оруженосцы и ушли.

Мгновение спустя пост у ворот крепости остался покинутым, чем не преминули воспользоваться трое бродячих поэтов, двое бродячих музыкантов, пять бродячих собак и один вор-карманник. Наибольший ущерб обитателям замка нанесли поэты.

Мэнни нашел Мерлина в главном пиршественном зале Камелота, посередине которого находился знаменитый Круглый стол. Мерлин сидел на самом козырном месте и раскладывал пасьянс «Наполеон», попивая одноименный коньяк.

— Опа, — сказал Мерлин. — Какие люди — и без охраны!

— Правильному пацану охрана не нужна, — заявил Мэнни.

— Может, оно и так. А почему без приглашения приперся? Почему заранее стрелу не забил?

— Некогда мне стрелы забивать, — сказал Мэнни. — Кроме того, ты к шару своему не подходишь.

— Дела, — развел руками Мерлин и материализовал на столе второй бокал. — Булькнешь за компанию?

— Давай, — согласился Мэнни.

Решив не уподобляться молодым волшебникам и прибегать к помощи магии по поводу и без, Мерлин разлил коньяк по бокалам своей твердой рукой.

— Вздрогнем за старую гвардию, — провозгласил он тост, и представители старой гвардии вздрогнули. — Зачем пришел?

— Непонятки у нас какие-то нарисовались, — сказал Мэнни. — Вот я и хочу прояснить, непонятки ли это или нечто большее.

— Излагай, — сказал Мерлин. — Посмотрим, что там куда. Какая тема?

— Есть реальный дракон с погонялом Бозел, — начал Мэнни.

— Оставь высокий слог, прошу, — сказал Мерлин. — К чему нам эти церемонии?

— Этот дракон на протяжении долгих лет оказывал магическому сообществу услуги по хранению зачарованного меча, — сказал Мэнни, отбросив церемониальный язык. — А не так давно, по просьбе нашего сообщества, он пустил меч в дело, и мы оказались перед этим драконом в большом долгу.

— И что? — спросил Мерлин.

— А то, что рыцари Круглого стола, к коим ты имеешь непосредственное отношение, предприняли несколько попыток его физической ликвидации.

— Рыцари Круглого стола в магическое сообщество не входят, — сказал Мерлин. — Следовательно, у них никакого долга перед драконом быть не может.

— Но в магическое сообщество входишь ты, — сказал Мэнни. — Так что мог бы и попридержать своих архаровцев.

— Долги общества — это, вне всякого сомнения, хорошо, — сказал Мерлин. — Но бизнес есть бизнес. Ничего личного.

— То есть ты признаешь, что за этими покушениями стоишь именно ты? — уточнил Мэнни.

— Предъяву мне кидаешь? — насторожился Мерлин.

— Сам говорил, оставим высокий слог, — сказал Мэнни. — И я тебе не предъяву кидаю, а выясняю некоторые подробности. Так посылал ты своих архаровцев против Бозела или нет?

— Посылал, — сказал Мерлин. — У меня концессия на истребление драконов, если ты помнишь. Так что я в своем праве.

— Твоего права никто не оспаривает, — сказал Мэнни. — Однако твое поведение неэтично. Как представитель гильдии магов…

— Мне тысяча четыреста сорок пять лет, — сказал Мерлин. — Что я видел от гильдии магов за все эти годы? Ничего. Гильдия только берет, берет и берет, и ничего не дает взамен. Чихать я хотел на ваших старых пер… ворчунов. Долги гильдии — не мои долги.

— Опасная постановка вопроса, — сказал Мэнни. — Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Высказывая такие идеи, ты настроишь против себя весь коллектив.

— Чихать я хотел и на ваш коллектив.

— Чихай, — согласился Мэнни. — Чихай на здоровье. Мы — люди негордые, мы утремся. А вот, если мы на тебя чихнем, тебя по стенке размажет.

— А вот и не размажет!

— Размажет, — уверенно заявил Мэнни.

— Чего-то мы не в ту сторону заехали, — сбавил обороты Мерлин.

Как вы уже успели заметить, волшебники ладят между собой примерно так же, как воспитанники детского сада, не поделившие игрушки в песочнице, поэтому последнюю фразу Мерлина стоит расценивать как проявление немереной мудрости.

— Давай начнем сначала, — согласился Мэнни. Логическим окончанием предыдущей части разговора волшебников была магическая дуэль, а драться с Мерлином на его территории Мэнни не хотелось.

Он только порадовался, что пошел на эту встречу вместо Горлогориуса. Тот уж точно не упустил бы шанса помахать волшебным посохом.

Мерлин набулькал в бокалы на два пальца коньяку и провозгласил тост «За взаимопонимание!». Вздрогнули, налили по третьей, чтобы настроиться на благодушный лад, выпили за мир во всем мире, после чего пришлось наколдовать еще одну бутылку.

Следующий тост «За отсутствующих здесь дам!» произнес Мэнни, и волшебники выпили стоя.

— Мы друг друга тысячу лет знаем, — сказал Мэнни. — И это не преувеличение.

— Т…точно, — сказал Мерлин. Он начал пить намного раньше, и его уже развезло. — Не пре… не преувели… короче, не это самое. Тысячу лет и ни неделей меньше.

— Я тебя всегда уважал, — сказал Мэнни. — Конечно, иногда я твои методы не одобряю, но дело ты свое знаешь крепко.

— Это да, — согласился Мерлин и сжал кулак. — Я их всех вот так держу. Вот этой самой рукой, понимаешь. И я тебя тоже уважаю, хоть имя твое мне не нравится.

— Чем это? — насторожился Мэнни. Вопрос с именем, которое он выбрал себе по всем канонам научной именологии, был для него больным.

— П… проехали, — сказал Мерлин. — Так чего ты от меня хотел?