Владимир Жариков - Четырнадцатое, суббота
— Да ладно, ба, забей, не парься, — успокоил ее Лешек. — Пока долетит, его какая-нибудь галка склюет.
— Ну ладно, — произнес я бодрым тоном. — За хлеб, за соль спасибо, а мне пора. Соберу только вещички необходимые — и в путь!
— Лешек, — Яга толкнула внука локтем, — ты тоже пойдешь!
— Прикольно, да? — буркнул Лешек, — Зачем это?
— Не спорь! За тем, за чем я тебе уже сто лет твержу. Двести лет, ума нет — не будет.
А в Алмазной долине университет, доктора, профессора разные. Уму-разуму научат, диплом дадут!
— Нужен мне этот диплом!
— Не спорь со старшими! Вон, у Ивана спроси. Нужен диплом, Ваня, аль нет?
— Вообще-то нужен, — согласился я.
— Он у нас парнишка смышленый, Лешек-то, но дурень! В железяках всяких, да в чипсах…
— Чипах! — поправил Лешек.
— …в чипах разбирается. Вон, думатель починить может, дальнослов придумал, — она покрутила в руке корявый сучок (все-таки это не мобильник, а скорее дуплексная радиостанция). — А так, дурак дураком.
— А на фига мне зубрить всю эту теоретическую магию, латынь, теологию… И без верхней математики обойдусь как-нибудь.
— Хватит! Проводишь Ваню к Великому Волшебнику, Магу и Чародею, Повелителю ночи, Властелину Алмазной долины Бэдбэару, клубочка-то нетути, а сам — в Университет. Хоть магистром станешь, практику получишь. Всю жизнь что ли на бабкиной шее хочешь просидеть?
— А что с клубочком-то произошло? — решил я прервать бабкины нравоучения.
— Нету клубочка. Такая вот с ним оказия приключилась. Ночевала как-то у меня девка одна, Ариадна. А под утро ейный парень зашел, Тесеем звали. А ему еще мимо какого-то тавра пройти надо было. Они так и говорили: «мимо тавра». Вот она-то для него этот клубок и умыкнула. До сих пор найти не можем.
— А ты, бабуля, другой раз не будь лохом.
— Цыц! Тоже мне, чародей-недоучка! Делай, как говорят! И чтоб без диплома не возвращался!
Я пошвырял в два рюкзака минимум вещей, в основном те, что попадались под руку: взял один кан, самый маленький, девчачью палатку, она поменьше, свой спальник, основную веревку, немного тушенки, паштет, копченую колбасу, пшено, геркулес (будь он неладен), по-братски поделил с бабулей чай, ну и, конечно же, аптечку, топорик и разную мелочь. Все остальные вещи оставил у бабы Яги (заранее с ними распрощавшись). Я подумал, что в пути нам очень поможет мой GPS-навигатор и решил сделать привязку к местности. Ведь изба не курьерский поезд, вряд ли за ночь она убежала за обрез карты, вбитой в прибор. Я посмотрел на дисплей и… О-па! Прибор не улавливал сигналы спутников. Изба что ли экранирует? Я вышел за дверь, но лучше от этого не стало, Выругавшись, я вернулся назад, заменил батарейки, но и этим ничего не добился. Разозлившись, бросил прибор на стол.
— Что за аппарат? — поинтересовался Лешек, рассматривая бесполезную диковинку.
— Навигатор. Он принимает сигналы спутников и определяет координаты на местности.
— Чьи сигналы принимает? Ваших спутников?
— И наших, и американских, какие в зоне видимости… Спутников Земли, — стал пояснять я, заметив, что Лешек тормозит. — Вокруг Земли… летают…
По недоуменному взгляду Лешека, я понял, что он не врубается. Они с бабкой переглянулись.
— Вокруг чего? Как вокруг Земли летать можно? Земля-то она как блин плоская, блин!
— Тронулся! — добавила Яга. — На почве стресса — того! Крыша поехала!
Глава 3. В ПУТЬ
Мы решили переночевать у Лешека, а в дорогу выдвигаться пораньше утром. Вышли перед рассветом. Было холодно, и лес, окутанный туманом, дышал сыростью, источал прелые запахи, был мрачен и тих. Я нес свой собственный рюкзак, а Лешеку во временное пользование выделил Лёхин. Поклажу мы поделили поровну, вещей у нас было немного, так что рюкзаки плеч не тянули и шлось очень легко.
— И где же эта Алмазная долина? — спросил я.
— Без понятия!
— ???… Не понял! Так куда же мы идем?
— Пока что туда.
— А точнее?
— Кажется, надо идти в сторону заката.
— То есть на Запад, — уточнил я.
Лешек уверенно брел сквозь чащу, раздвигая ветки. Казалось, что они сами перед ним раздвигаются. Я достал компас, раз уж мой GPS-навигатор не работает, и обнаружил, что Лешек упорно пробирается на Север.
— Стой! — сказал я ему, — закат вовсе не там!
— Там, там!
— Там Север. Блин, как тебе объяснить, полуночная сторона!
— Сам въезжаю. Тут ета, типа, магнитная аномалия.
Поскольку снега в лесу не наблюдалось, лето все-таки, то с какой стороны он тает, неизвестно. Все деревья в этой чащобе обросли мхом со всех сторон, небо скрыто плотным туманом и определить стороны света визуальным методом не представлялось возможным. Через полчаса ходьбы я снова посмотрел на компас и обнаружил, что стрелка повернулись на 180®, теперь мы шагали на Юг. Похоже, действительно аномалия.
— Тут можно ориентироваться только ета, как бы по интуиции, — сказал мой проводник. — А лучше встретить живого человека и спросить дорогу. Только где его тут встретишь! Лес, типа, заколдованный. Идешь вроде прямо, а на самом деле — по кругу, пока на дорогу не набредешь на какую. А к нам сюда, как бы, вообще никому не попасть.
Еще через полчаса продирания сквозь заросли мы выбрались на просеку, которая привела нас к проезжей грунтовой дороге. Мы скинули рюкзаки и присели отдохнуть на здоровенный, местами заросший мхом камень. Оглядевшись, мы обнаружили, что просека, по которой мы пришли, куда-то пропала, а сидим мы на перепутье четырех дорог. Я поднялся. Так и есть, мы сидели на перепутном камне. Булыжник был грубо отесан с четырех сторон, а на каждой грани выдолблены словеса старославянскими литерами:
«Налево пойдешь — ничего не найдешь»
«Прямо пойдешь — смерть свою найдешь»
«Направо пойдешь — коня потеряешь»
«Назад пойдешь — молодость вернешь»
Первая надпись, которая гласила, что мы ничего не найдем, местами была замазана белой краской, а поверх нее углем выведено кривыми буквами: «БАГАТЫМ СТАНИШ».
Почесав репу, мы пришли к выводу: богатство — вещь хорошая, но нам пока без надобности, у нас есть дела более срочные, завернем на обратном пути. Молодость возвращать нам тоже еще ни к чему, мы и так достаточно молоды. Помирать нам рановато, да и, прямо сказать, неохота. А вот коня у нас нет и потерять нам его никак не грозит. Взвесив все, мы решили идти этой дорогой, то есть направо. В крайнем случае, может, встретим живую душу и спросим дорогу поконкретнее.
Я машинально глянул на часы, мы в пути уже полтора часа. Пока мы шли, туман поднялся вверх, превратился в облачко и развеялся. Солнце не только взошло, но уже и поднялось почти до макушек деревьев. Посмотрев снова на компас, я убедился, что встает оно, как и положено, на Востоке. Значит, Лешек был прав по поводу аномалии. Или кончилось влияние заколдованного леса. Мы бодро шагали на северо-восток по широкой торной дороге. Направление, конечно, не то, о котором говорил Лешек, но мы надеялись, что эта дорога выведет нас на широкую магистраль с дорожными указателями, где я надеялся поймать попутку.
— И все-таки, Лешек, скажи, кто такой этот Бэдбэар?
Пока что меня разбирало простое любопытство, еще не перешедшее в идолопоклоннический страх или суеверный панический ужас, который, как я все больше убеждался, испытывало перед этим именем местное население.
— Великий Волшебник, Маг и Чародей, Властелин ночи, Повелитель Алмазной долины, — как хорошо заученный урок протараторил Лешек.
— Это я уже слышал. А поконкретнее?
— Без понятия. Он, типа, прилетел на огненном шаре. Он, как бы, всемогущ, почти что бог. И теперь стал ета, повелителем. А в Алмазной долине этой житуха, говорят, ну ва-ще! Кто там живет, у них что бабла, что алмазов этих — немерено! Хоть веником мети! Посуда золотая, ложки-вилки серебряные.
Дальше Лешек поведал мне о том, что сам Бэдбэар не просто великий маг и волшебник, это большой мудрец, вокруг которого околачиваются ученые мужи, колдуны и звездочеты. Он основал университет магов и чародеев, и теперь только выпускники этого университета могут получить престижную практику. А так, без диплома, сгниешь в глухомани, вроде той, из которой мы вышли пару часов назад.
— Чего ж ты бабке-то противился, идти не хотел?
— А чего она! Не люблю, когда понукают, типа, дураком обзывают. И как с малолеткой какой! Гордость-то надо иметь, вы как думаете, Иван Андреевич?
— Я думаю, Лешек, называй меня просто Ваня. И давай на «ты».
— О'кей. Только я буду звать тебя Андреич.
— Ну и прекрасно. Не люблю церемоний, тем более я не намного старше тебя. Кстати, сколько тебе лет?
— Двести два, а что? — он посмотрел на меня открытым ангельским взглядом и, заметив мое недоумение, быстро добавил: — Скоро будет двести три!
