Владимир Жариков - Четырнадцатое, суббота
Мы распрощались с Кощеем, с Ягой, похлопали по шеям Горыныча. Все-таки это был зверь. И преумнейший! Его Кощей приволок с какой-то отдаленной планеты, не помню уже с какой. Разместившись в избе на лавках, мы стали ждать, что произойдет. За окном Кощей делал какие-то пассы руками, прыгал, крутился волчком и при этом производил вид нанайского шамана. Избушка задрожала, на мгновение нас ослепила сиреневая вспышка, резкий толчок и тишина…
* * *— Что это было? — спросила Ленка, чисто риторически.
— Ребята, утро уже, — Катька зевнула и сладко потянулась.
Мы все словно отходили от ночного кошмара или приходили в себя после хорошей попойки.
— А мы, кажется, вчера крепко выпили, — заметил Леха.
— Вчера? Это было не вчера, — сказал командор. — Какое сегодня число?
— Суббота, четырнадцатое августа, — ответил я, взглянув мельком на часы.
— Не может быть, мы там пробыли не меньше трех недель!
— Значит, нам все это приснилось.
— Не могло такое присниться, — сказала Катька. — Как вспомню, что была лягушкой, до сих пор мурашки по коже.
— А думаешь в гробу живой лежать намного приятнее? — спросила Ленка.
— Да бросьте вы, ребята, — сказал Леха. — Все это или глюк или сон. Не могло этого быть, не могло!
— Погодите, погодите, — я вскочил и стал рыться в рюкзаке. — Вот она!
Я достал видеокамеру и стал прокручивать кассету. Вот Лешек. Ну и что? Парень и парень, может из местного населения. А вот волк.
— Ух, ты! — воскликнул командор. — Где ты такого волчару снял? Да так близко!
— Это же Вольф, оборотень. Он сейчас в человека превратится.
Но там, где должно состояться превращение, на пленке оказались помехи. А тот кусок, где я снимал Горыныча, летящего параллельным курсом, вообще оказался стерт.
— Ладно, ребята, — сказал командор. — Забили все! В смысле забыли на все. Ну и забили тоже. Кому рассказать — все равно не поверят. Если кто хочет, может рассказ написать в стиле фэнтези, в журнал какой-нибудь послать, где платят больше. Давайте шевелиться, у нас дел — конь не валялся. Кто дежурный?
— Я. - скромно опустив голову, я потупил глаза.
— Варишь геркулесовую кашу. Остальные — вязать плот.
— А пусть лучше девчонки сварят кашу, — предложил я. — А мои крепкие мужские руки пригодятся для сборки плота.
— Договаривайся! Да, все вещи из избы — долой!
Мы вытащили наши походные шмотки из избы, сложили их кучкой.
— А это тебе зачем? — спросил командор, указывая на ковер-самолет.
— Так, сувенир.
— Оставь в избе. Все равно здесь он летать не будет.
— Так уж и быть, завтрак мы приготовим, да, Ленк? — сказала Катька. — Цени нашу доброту. Но за тобой обед и ужин.
— Ладно.
Каждый занялся своим делом. Командор достал командорский запас стропы, мы подтащили бревна к воде и стали их связывать.
— Смотрите, а это что за гусь? — Леха показал пальцем на перекат.
Метрах в ста ниже от места, где мы собирали плот, по перекату, почти по пояс в воде, борясь со стремительным течением, брел человек. Он был нечесан, бородат и одет в лохмотья. На плече он тащил мешок. Увидев нас, он заспешил к берегу, но не для того, чтобы пообщаться с нами, а чтобы поскорей удрать. Не узнать этого типа просто невозможно. Это был толмач, отнявший у меня амулет и чуть не зарезавший Катьку. Ну, сейчас он мне за все ответит!
Я побежал к перекату.
— Вань, ты куда? — удивились ребята.
— Набить морду этому типу!
Почти у берега мужичок упал, уронил мешок. Когда поднял, в мешке образовалась прореха, из нее посыпались мелкие сверкающие камушки. Толмач перехватил мешок обеими руками, прижал прорехой к животу, но ветхая ткань порвалась окончательно, все содержимое мешка моментально оказалось в воде. А расплата в виде разъяренного меня была уже близка! Мужичок отчаялся собрать утерянное, пулей выскочил на берег и припустил в сторону леса со скоростью, которой позавидовал бы самый лучший спринтер. Я гнался за ним метров триста.
— Да оставь его, Вань! — кричали мне вслед ребята. — Да брось ты, в самом деле!
Я запыхался и прекратил преследование.
— Кто это? — спросил командор, когда я вернулся.
— Да так, гад один.
— Ребят, а где третий кан? — крикнула Ленка, возившаяся у костра с посудой.
Третьего кана нет, его утащили цыгане. Но ребята об этом еще не знают. Девчонки еще не знают, что и их палатки тоже нет.
— Посмотри в избе, — крикнул Леха. — Может, там остался.
— А где изба?
Да, избы уже не было. Она вернулась в свой мир, к законной хозяйке, а когда, мы так и не заметили. Так что бабуля Яга не останется бездомной сиротинушкой.
Через три часа плот был готов и покачивался на волнах за перекатом, там, где толмач рассыпал свой мешок. Мы начали грузить вещи.
— Ой! Смотри! — Катька показала в воду у берега.
Там, среди донных камней, блеснул маленький прозрачный камушек. Я поднял его из воды. Камушек засверкал на солнце огнями.
— Это алмаз, — сказал я, убирая камушек в карман.
— Отдай! — сказала Катька. — Это я нашла!
— Не-а. Приедем домой, я его вставлю в колечко и подарю тебе на свадьбу.
— А может, я не выйду за тебя замуж!
— Все равно подарю. Но только на свадьбу…
К сожалению (или к счастью), в месте, где разорвался мешок толмача, был глубокий омут с мягким илистым дном. Все камни ушли туда. Вполне возможно, местные жители и будут изредка находить тут алмазы. Или не будут. Или, когда мы уплывем, толмач вернется сюда, и будет нырять и нырять, в надежде вернуть хоть часть наворованного в Алмазной долине богатства.
Погрузка плота подходила к концу.
— Между прочим, — сказала Ленка, — мы все остались без спальников.
— К тому же, у нас одна палатка, правда, большая, — добавил я.
— Почему?
— Долгая история, потом расскажу.
— Не беда, — сказал командор. — Будем считать, что все это мы потеряли в пороге. Нам плыть осталось три-четыре дня. Ну будем спать в одной палатке, в тесноте, да не в обиде. Накроемся рюкзаками, спасжилетами. Главное — все живы.
* * *Последние августовские дни выдались холодным и хмуро-дождливыми. Мы с Катькой встретились у входа в парк и шли под руку, держа над головами зонтик, болтали о пустяках. Гуляющих было немного, в основном несчастные собаководы выгуливали своих друзей по нужде, да такие как мы чокнутые парочки дефилировали по дорожкам в разных направлениях. Фонтан в парке работал. Когда мы подошли к нему, я решительно перелез через бортик и встал под холодную струю воды.
— Ванька, да ты с ума сошел! — закричала Катька. — Да я же шутила, вылезай немедленно! Простудишься! Да тебя в милицию сейчас заберут! Пошли ко мне, я тебя горячим грогом отпаивать буду!
От такого предложения я не в силах был отказаться.
— Пошли! Да, вот еще, дарю!
Я достал из кармана и протянул ей серебряное колечко с вправленным в него алмазом, тем самым.
— Ты же обещал на свадьбу. Но ведь я еще не выхожу замуж…
— А чего тянуть?
Пос. Жаворонки, январь 2008
