Терри Пратчетт - Угонщики
А здесь было много, много больше. И здесь была еда. Правда, выглядела она совершенно не похоже на все, с чем ему когда-либо приходилось иметь дело, но это точно была еда. В конце концов, ее ведь ели, он сам видел.
Зал, высотой примерно в два его роста, тянулся куда-то в бесконечность. Еда была сложена аккуратными кучками, между которыми оставались проходы, и в проходах суетилось множество номов. Никто не обращал внимания на маленькую группку незнакомцев, нерешительно топтавшихся за спиной Ангало, к которому вернулась его заносчивая манера держаться.
Некоторые номы вели под уздцы откормленных, лоснящихся крыс, а дамы — мышек, покорно семенивших за своими владелицами. Краем уха Масклин слышал возмущенный шепот матушки Морки.
Слышал он и то, как папаша Торрит восторженно пробормотал:
— Ой, я знаю, что это! Помнишь, в восемьдесят четвертом мы нашли на помойке сандвич с сыром?
Матушка Морки ткнула его локтем под тощие ребра.
— Заткнись, а? — зашипела она. — Или хочешь всех нас опозорить? Ты как-никак предводитель. Веди себя достойно!
Все чувствовали себя немного не в своей тарелке. В ошеломленном молчании шли они по залу, глядя на все эти фрукты и овощи, горками сложенные на подставках, а рядом сновали сотни номов и деловито все это поглощали. И тут Масклин увидел какую-то штуку, совершенно ему незнакомую. Ему было очень стыдно признаваться в своем невежестве, но любопытство взяло верх.
— А это что такое там, наверху? — спросил он, кивая на странный предмет.
— Это? Салями. Неужто никогда не ел? — усмехнулся Ангало.
— В последнее время как-то не приходилось, — честно признался Масклин.
— Вот финики, — продолжал Ангало. — А это — бананы. В жизни небось не видели, а?
Масклин открыл было рот, чтобы ответить, но тут матушка Морки резко дернула его за рукав.
— Что-то он маловат, — фыркнула она. — И тощий какой-то… Разве сравнишь с теми, которые были у нас дома?
— Неужели? — подозрительно спросил Ангало.
— Да уж конечно, — пожала плечами Морки, нащупывая под ногами почву. — Это не банан, а недомерок какой-то. Вот те, что мы ели дома… — Она на мгновение смолкла и оценивающе взглянула на банан, лежавший на двух подставочках, словно каноэ. Губы ее беззвучно шевелились. Наконец она придумала ответ.
— О, — объявила она с видом триумфатора, — да их и выкопать-то было непросто! — И старуха победоносно посмотрела на Ангало.
Тот лишь отвел глаза в сторону, признавая свое поражение.
— Ну, как бы там ни было, — пробормотал он, — угощайтесь. А номам-распределителям скажете, чтобы записали все на счет де Галантерейи. Только не говорите, что вы из Снаружного мира. Я хочу, чтобы это было сюрпризом!
Дважды никого приглашать не потребовалось. Даже матушка Морки, и та в мгновение ока оказалась около кучи лакомств. Вид огромного куска пирожного наполнил ее душу удивлением и восторгом.
Один лишь Масклин остался стоять, где стоял, хотя живот у него сводило от голода. Он пока плохо понимал, как устроена жизнь в Магазине, и его не покидало смутное чувство, что не надо сразу соглашаться, иначе потом из этого никогда не выпутаешься.
— А ты что, не голоден? — спросил Ангало.
— Голоден, — кивнул Масклин. — Я совсем ничего не ел… Но откуда берется эта еда?
— Мы просто берем ее у людей, — беззаботно пожал плечами Ангало. — Они же такие глупые, сам ведь знаешь.
— И они ничего не замечают?
— Они думают, что во всем виноваты крысы, — хихикнул Ангало. — Когда идем за едой, мы прихватываем с собой крысиные орешки. То есть так делают семейства из Продовольственного Отдела, — поправился он. — Но иногда они позволяют и другим кланам сопровождать их. А люди думают, что это все — крысы.
Брови Масклина поползли вверх.
— Орешки? — пробормотал он.
— Ну да, — отмахнулся Ангало. — Катышки, ясно?
Масклин кивнул.
— И люди на это ловятся? — с сомнением спросил он.
— О, они страшно глупые, я же говорил тебе. — Ангало ходил вокруг Масклина кругами. — Ты должен познакомиться с моим отцом. Хотя, конечно, и так все ясно — вы присоединяетесь к отделу Галантерейи, это дело решенное.
Масклин взглянул на своих. Они разбрелись между продуктовыми лотками. Торрит был занят поеданием куска сыра величиной с собственную голову. Матушка Морки с подозрением изучала банан, словно он мог взорваться, как только она к нему прикоснется. Даже Гримма не обращала на Масклина никакого внимания.
Масклин почувствовал себя одиноким и никому не нужным. В чем он знал толк, так это в выслеживании крыс по полям. Он умел завалить дичь одним ударом копья и в одиночку дотащить добычу домой. Ему и впрямь все это нравилось; а еще ему нравилось, когда он слышал что-нибудь вроде: «Молодчина, парень, хорошо поработал».
А здесь у него зародилось подозрение, что выслеживать бананы нет необходимости…
— Твой отец, кто он? — произнес Масклин.
— Герцог де Галантерейя, — гордо объявил Ангало. — Защитник Антресолей и Самодержец Служебной Столовой.
— Как, три разных человека? — спросил сбитый с толку Масклин.
— Да нет, это его титулы. Некоторые из них. Мой отец — один из самых влиятельных номов в Магазине. А там, Снаружи, у вас есть отцы?
«Забавно, — подумал Масклин. — Он чуть ли не лопается от сознания собственной значительности, но стоит ему заговорить о том, что Снаружи, и он превращается в любопытного мальчишку».
— Когда-то у меня был один… — Ему не хотелось говорить на эту тему.
— Держу пари, на твою долю выпало немало приключений!
Масклин вспомнил все, что случилось, вернее, чуть не случилось с ним в последнее время.
— Да уж, — пробормотал он.
— Держу пари, у тебя была захватывающая жизнь! Весело было, да?
«Весело, — подумал Масклин. — Это, пожалуй, не совсем точное слово. Вряд ли можно сказать, что я веселился, когда бежал сломя голову через грязные канавы, а за спиной клацали лисьи зубы».
— Вы охотитесь? — спросил он вместо ответа.
— На крыс. Иногда. Там, в бойлерной. Иначе они слишком расплодятся и что мы тогда будем делать?
Ангало почесал Бобо за ухом.
— Вы их едите?
Ангало потрясенно уставился на него.
— Есть крыс?!
Масклин посмотрел на горы еды.
— Нет, думаю, что нет, — произнес он. — Знаешь, я никогда не думал, что в мире так много номов. Сколько вас здесь?
Ангало сказал.
— Две — чего? — переспросил Масклин.
Ангало повторил.
— Похоже, ты и не такое видывал, — сказал Ангало, заметив, что выражение лица Масклина абсолютно не изменилось.
Масклин тоскливо посмотрел на наконечник копья. То был кусок кремня, однажды найденный им в поле. Он вспомнил, как целую вечность выпрашивал у Гриммы обрывок толстой нитки, чтобы привязать заостренный камень к копью. А сейчас этот кусочек кремня казался ему единственной родной вещью в новом безумном мире.
— Не знаю, — пробормотал он. — А что такое «тысяча»?
Герцог Кидо де Галантерейя, он же — Лорд Протектор Эскалатора Наверх, Защитник Антресолей и Рыцарь Прилавка, безразлично покрутил Талисман в руках и отбросил в сторону.
— Весьма забавно, — объявил он.
Номы стояли смущенной группкой и переминались с ноги на ногу. Прием происходил в герцогском дворце, располагавшемся под половицами отдела Мягкой Мебели. Герцог был в доспехах, и по нему не было заметно, что Талисман его позабавил.
— Итак, вы утверждаете, что явились из Снаружного мира? — сурово произнес он. — И вы всерьез думаете, что я вам поверю?
— Отец, я… — начал Ангало.
— Помалкивай! Вам известны слова Арнольда Лимитеда (осн. 1905)! Все Под Одной Крышей! Все! Следовательно, Снаружи не может быть ничего. А следовательно, вы — пришельцы из другой части Магазина. Из отдела Корсетных Изделий. Или Молодежной Моды. Почему бы нет? Мы никогда не исследовали эти отдаленные области, так что…
— Да нет же, мы… — начал Масклин.
Герцог остановил его повелительным жестом.
— Слушай меня, — потребовал он, сверкнув глазами. — Я не возлагаю вину на вас. Мой сын — слишком впечатлительный юноша. И я не сомневаюсь, что он просто подговорил вас. Парень совершенно свихнулся: бегает смотреть на грузовики, наслушался всяких глупых историй — вот и помешался. Но у меня есть голова на плечах. — В голосе герцога послышался вызов. — А для крепких парней вроде тебя среди латников Галантерейи всегда найдется место. Так что забудем это маленькое недоразумение, и все.
— Но мы действительно приехали снаружи.
— Нет никакого Снаружи! — закричал герцог. — В Снаружный мир попадают только умершие, и то если они вели праведную жизнь. Вот они будут пребывать Снаружи — в сиянии вечной славы. А теперь — к делу. — Герцог хлопнул Масклина по плечу. — Брось эту глупую болтовню. Нам нужна твоя помощь. Ведь перед нами стоит поистине героическая задача…
