Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Мы пытались переговариваться, но наши камеры были слишком далеки, и ничего из этого не получилось. Попытки мы прекратили, но близость с двойниками вызывала сильнейшее возбуждение. А Стас все приговаривал: «Вот увидишь, Костя, вот увидишь! Кубатай нас спасет!..»
На следующий день, сразу после завтрака, в отношении меня и Стаса начали приводить в исполнение приговор о высшей мере наказания. Это был, так сказать, первый сеанс, но когда он закончился, мы уже всерьез сомневались, что протянем долго. А вы попробуйте четыре часа подряд наслаждаться балетом личинок разумных тарантулов? Посмотрел бы я, что вы запели бы после этого.
Тем временем меня-второго и остальных вновь прибывших водили на встречу с Леокадией, предварительно проведя гипносеанс усвоения леокадийского языка. После двух-трех сказанных Костей и Стасом фраз Леокадия остановила их:
– Пожалуй, с вами мне говорить не о чем, так как вы слово в слово повторяете то, что я уже слышала от ваших предшественников. Мне это по меньшей мере скучно. Поверьте, вскоре с вами произойдут точно те же метаморфозы, что и с прошлой парой: Костя перестанет считать меня коварной злодейкой, а Стас потеряет сегодняшнюю влюбленность. Мне же нужно хорошенько подумать, что с вами делать. С одной стороны, вы ничего предосудительного не совершили, с другой – вы копии государственных преступников... Пока я и мои советники будут решать этот непростой вопрос, вам придется посидеть в камере. Уведите их, – махнула она страже.
Я-второй попытался вырваться, крича при этом:
– Мы не сделали тебе ничего дурного! А вот ты поработила нашу планету!
А Смолянин, увидев, как нас поволокли из зала, заверещал:
– Не трожьте пацанов! Кто тронет, тому пасть порву!
– Уведите этого ластоногого тоже, – скомандовала Леокадия и осталась наедине с Кубатаем. Дальше беседа протекала так. (Восстановлено по его рассказу.)
– Кто ты, загадочный незнакомец? – спросила принцесса томно. Высокий усатый мужчина явно будоражил ее воображение.
– Я – человек с планеты Земля, джигит Кубатай из славного осетинского рода, – ответил тот. – Экс-генерал-прапорщик Департамента по Защите Реальности, укротитель пингвинов на Венере, настоящий русский баян и покровитель златошвеек.
– О, как ты многогранен, чужестранец, – произнесла Леокадия с дрожью в голосе. – А что с твоей фигурой? И что за странный на тебе наряд?
– Наряд мой, как никакой другой, удобен для человека в моем положении. Ведь я – беременен, милая девушка. Ношу я плод любви под сердцем осетинским.
– Как?! – вскричала принцесса. – Но ведь ты мужчина!
– О да, – ответил тот. – Еще какой. Но это меня не останавливает. – Леокадия внимала ему, широко открыв глаза. – Скажите, о милая девушка, – продолжал он, вдохновляясь, – разве это справедливо, что одна половина человечества способна наслаждаться радостями материнства, а другая нет?
– Но так распорядилась природа, – заметила принцесса.
– Но мы – люди. Мы – хозяева нашей природы, не так ли? Природа распорядилась так, чтобы мы ходили со скоростью пять километров в час, а мы летаем быстрее света. Природа велит нам ходить голыми и жить в лесу, но мы носим одежды и строим дворцы.
Ты женщина. Зачем же ты в шелках?Ведь цель одежды – только чтоб не зябнуть,А эта ткань не греет, так тонка.Сведи к необходимости всю жизнь,И человек сравняется с животным.
Так рассудил поэт Вильям Шекспир.И я скажу: коль скоро я изведатьХочу и боль, и радость материнства,Меня не остановит глупый фактНепринадлежности к какому-то там полу!
Кубатай замолчал. Леокадия встрепенулась и закрыла рот.
– Да, – сказала она. – Твое решение достойно уважения и восхищения. Я постараюсь сделать все, чтобы все вы поскорее вышли на свободу. Однако лицам, незаконно вторгшимся на территорию суверенной планеты Леокады, предписано пройти массу формальностей... Я попытаюсь что-нибудь сделать. Я все-таки принцесса, – кокетливо напомнила она. – А у тебя, чужеземец, есть шансы, ты меня поразил...
– Шансы на что? – не понял Кубатай.
– Мы обсудим это позже, – уклонилась от ответа Леокадия. Пока отдохните с дороги. В таком положении это особенно необходимо. Стража! – хлопнула она в ладоши. – Уведите его к остальным.
Когда Кубатай пересказал эту беседу сокамерникам, Стас-второй с нескрываемой ревностью заметил:
– Похоже, Леокадия на тебя запала...
– Да брось, Стас, не может быть, – жеманно махнул тот рукой.
– Запала, запала, – уверенно повторил Стас. – Ну что ж, так тому и быть. Тем более что речь идет о судьбе человечества. Если вы поженитесь, ты ее уговоришь снять с Земли чары подобрения. (Вот какой все-таки смышленый у меня брат. С ним-то, со Стасом-вторым, Леокадия не разговаривала на тему освобождения от подобрения мира принца...)
– Но я не могу! Я несвободен! – воскликнул Кубатай и постучал себя по животу. – Меня Марьюшка ждет!.. Возможно.
– Марьюшка ждет и еще подождет, – цинично заявил Стас-второй. – Надо планету спасать. Да и вообще, сравнил. Какая-то там Марьюшка или принцесса!
– Джигиты не продаются! – вскричал Кубатай. – Что бы ты понимал, малец!
– Да ладно, ладно, перестаньте, – стал их успокаивать я-второй. – Ничего же еще не ясно. Вот будет ясно, тогда и будем решать, как быть.
Точку в споре поставил Смолянин:
– В натуре чувак дело бакланит.
Сразу после обеда принцесса в сопровождении всех пяти Олдей лично посетила нашу тюрьму. Чтобы она могла разговаривать одновременно со всеми нами, нас со Стасом временно перевели в камеру с дверью напротив камеры наших двойников и Кубатая со Смолянином.
– Я хочу, чтобы вы поняли, – начала принцесса, – я не считаю вас врагами. И я стараюсь сделать все, что только возможно для вашего освобождения. Но поверьте, мое положение не упрощает, а усложняет задачу. Любой из подданных мог бы пытаться обойти закон, я же – само воплощение его.
– Отмазки, – пробормотал из-за решетки Смолянин.
– Но к моей радости, – проигнорировав его реплику, продолжала Леокадия, – у вас есть и другие могущественные друзья. – Мы насторожились. – Начну издалека. Много-много лет назад, когда представители Леокады впервые прибыли на планету Соло, нравы на ней царили дикие и грубые...
– Нам помогают злувы! – радостно прошептал Стас.
– Однако многое в обычаях и традициях ее обитателей, – говорила Леокадия, пропустив его слова мимо ушей, – импонировало нам. И прежде всего их понятия о чести и благородстве. Нам удалось найти с ними общий язык, даже подружиться и подкорректировать их эстетические взгляды, не применяя то, что вы называете «подобрением». Надо отдать должное моей бабушке, это она, будучи принцессой, сумела провести в законе специальную поправку, и с тех пор вопрос о «подобрении» жителей планеты Соло ежегодно обсуждается в парламенте и ежегодно им предоставляется отсрочка с правом участия злувов в турнире...
– Принцесса, очень длинно, – набравшись смелости, сказал я.
– Да, действительно, – согласилась она. – Вам это все ни к чему. Скажу главное. Раз в десять лет злувы проводят на своей планете конкурс с озорным названием «Рваная клизма». Думаю, не нужно вам объяснять, что нужно было сделать сильнее всех, чтобы порвать ее...
– Пукнуть, – не удержался Смолянин.
– Вот именно, – гневно глянула на дверь камеры принцесса. – Но так было до благотворного влияния Леокады на их культуру. Уже давно этот конкурс из грубого и глупого зрелища превратился в соревнование во всех видах искусств. Это самое демократическое состязание художников на свете, в котором может принять участие любой желающий. Леокада с радостью включилась в эту игру. Время от времени спонтанно проводятся и «внеочередные» «Клизмы». Вот и сегодня представитель Соло на Леокаде сообщил мне, что через два дня стартует такая внеочередная «Рваная клизма».
Принцесса смолкла.
– Здорово! – прошептал Стас со скрытой издевкой. А потом добавил: – А мы-то здесь при чем? Зачем ты нам про эту клизму рассказала?
– Ах да! – встрепенулась принцесса. – Главное-то я вам и забыла сказать! Если участник по каким-то причинам находится в тюрьме, выиграв конкурс, он освобождается из-под стражи. Таков исконный обычай злувов, и Леокада его ратифицировала.
– Очень похожая ситуация случилась в пятнадцатом веке с земным поэтом Франсуа Вийоном, – сообщил Кубатай. – Приговоренный к повешению, он был амнистирован как победитель в поэтическом состязании в Блуа. По условиям сонет должен был начинаться строчкой «От жажды умираю над ручьем». Это придумал Карл I, герцог Орлеанский, по случаю того, что в его замке пересох колодец. Кстати, и сам герцог был поэтом и написал сто тридцать одну балладу. Ранее, в 1415 году, после битвы при Азенкуре герцог попал в английский плен и провел в лондонской тюрьме двадцать пять лет. Возможно, потому он и отнесся с пониманием к сложной ситуации Вийона. Победивший поэт-убийца был освобожден, но изгнан из Парижа. Впоследствии он писал стихи на воровском жаргоне и умер при неизвестных обстоятельствах.
