Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
– Как?! – прикрыл горестно Кубатай рот ладошкой. – Неужели все?
– Да, все.
– А какого они были цвета?
– Красного.
– Мой любимый цвет... – сказал Кубатай и всхлипнул.
– Ну же, крепитесь, коллега, – сказал ему сфинкс. – Не распускайте нюни, хотя, конечно, я понимаю, в вашем положении...
– Ничего, ничего, – сказал Кубатай, отнимая платочек от глаз. – Я смогу. Я выдержу и это.
– Вот и славно. Итак, наш план кардинально меняется. Как только вы наденете скафандры, я отвлеку Джаблу. Вы двое выскользнете наружу, захватите первый попавшийся антиграв, а его водителя возьмете в заложники. Ни на Земле, ни на Венере никто не должен знать о том, что мы действуем в сговоре! Встречаемся через час в Храме Матери-Кошки. Там вы должны будете захватить меня в плен и силой вынудить запустить коллайдер!
Дышать становилось все труднее: воздух стал очень холодным и едким. В этот миг в отсек вернулся молодой пилот с кучей скафандров и бросил их на пол:
– Вот!
– Молодец, брат Джабла! – воскликнул Шидла, показывая Кубатаю и Смолянину лапой за спиной, мол, быстрее, быстрее! – Четко выполняешь приказы! Объявляю тебе за это благодарность с занесением в личное дело и присвоением очередного звания!
– Мур-р... – обомлел тот. – А то, что я корабль... Того...
– Ну, с кем не бывает? – повторил Шидла все ту же мудрую формулу, поворачиваясь так, чтобы мы были вне поля зрения его собеседника. Тем временем мы уже натянули скафандры. – Я думаю, в связи с этим нам надо принять по несколько капель... А? Джабла? У вас нет возражений?
Он снова потряс за спиной лапой.
– Возражений? – сказал Джабла. – Нет. Могу ли я возражать... Но своевременно ли это будет?
– Куда уж своевременней? Мы на родной Венере, вы совершили подвиг, все живы и здоровы... А корабль... Ну что корабль? Вы знаете, брат, когда мне было примерно как вам, я однажды такое сотворил... Сейчас я расскажу вам... А наши дорогие гости с Земли, я думаю, подождут... – Так, мирно бормоча и мурлыча, два сфинкса, не глядя на нас, двинулись в рубку, а Кубатай со Смолянином, прихватив свои вещи, на цыпочках метнулись вон.
Двадцать минут мы со Стасом как идиоты проторчали в скафандрах в тамбуре корабля, ожидая, пока Шидла расскажет молодому пилоту какую-то дурацкую историю, а после на управляемом им антиграве мчались в Храм Великой Матери-Кошки, разглядывая убогий венерианский пейзаж.
– А Джабла не спросил, куда делись Кубатай и Смолянин? – попивая апельсиновый сок, благо скафандры нам теперь были в самый раз, поинтересовался Стас, воспользовавшись переговорником.
– Ха! – вскричал слегка неадекватный Шидла, нервно вылизываясь. – Да он даже не заметил! Вот молодежь!
– А почему он там остался? – спросил я, наблюдая за тем, как сквозь облака пыли мимо нас, высоко подпрыгивая, к кораблю скачут сфинксы, как правило, на трех лапах, одной прижимая к животам банки с «Вискасом» или пакеты сухого корма.
– Я разрешил ему пригласить туда сегодня всех его друзей и сослуживцев! Празднует повышение! Канистры им с лихвой хватит... Нет, завидую я нашей молодежи! – воскликнул он обличительно. – Напейся валерьянки, разбей корабль, отпусти врагов-землян, а тебе за это – звание, премия, почет и благодарность... Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте...
– Шидла, милый, – сказал Стас. – Как ты можешь осуждать его, если только что сам лакал с ним валерьянку?
– Не надо! – выкрикнул Шидла нервно. – Я-то, м-мяу, для дела пил!
– А-а, – покивал Стас, делая вид, что аргументация сфинкса его вполне устроила.
Вскоре мы были внутри висящего в полуметре над землей куполообразного здания Храма. По нему туда и сюда сновали кошки всех мастей, серебряногривые смотрители здоровались с Шидлой, хмуро поглядывая на нас, ловили кошек и уносили подальше от глаз землян.
Шидла провел нас в светлый зал, и мы скинули скафандры. Технологичным дизайном помещение напоминало операционное отделение атомной электростанции. Все было такое же стерильное, сложное и навороченное. Разительное отличие состояло в том, что в центре зала стояла скульптура сфинкса с саблей в лапах, морда которого показалась мне знакомой, а прямо над ней, искрясь и медленно вращаясь, в воздухе висел шар из прозрачного материала диаметром около метра. И из него лучиками выходили во все стороны такие же прозрачные стержни сантиметров десять длиной.
Если бы шар был чугунным, я бы сказал, что он напоминал глубоководную мину времен Второй мировой войны. Но его искристость и прозрачность вызывали совсем иные, радужные ассоциации.
– Это и есть наш суперколлайдер. – Шидла обвел зал лапой. – А это, – указал он на шар, – его кристаллическое ядро, тайну которого знаю только я. И уж в этот раз, как тогда с Гопой, не получится... Вот, возьмите, – Он протянул нам прозрачный голубоватый стержень, точно такой, какие торчали из кристаллического ядра. – Это сердечник. Для того чтобы машина сработала, нужно его сломать.
– Оружие Сеятелей... – прошептал Стас.
– Каких еще сеятелей?! – глянул на него Шидла, как на идиота. – У нас тут лишай и то не растет!..
Он продолжил инструктаж, и мы узнали, что в тот миг, когда сердечник будет сломан, все, кто находится в диаметре до трех метров от него, перенесутся на Леокаду и в прошлое – в наше время. Причем, сломавшись, сердечник запустит также и механизм самоуничтожения коллайдера во времени. Выполнив свою функцию, эта машина исчезнет вместе с памятью о ней. Получится так, что ее никогда и не было.
Я спросил, почему нельзя было отдать сердечник на Земле, и Шидла ответил, что активировать его можно только в непосредственной близости к ядру, в этом зале.
– А как мы вернемся на Землю? – спросил Стас.
– Понятия не имею, – отозвался Шидла. – Я вообще-то надеялся сделать прибор многоразовым, чтобы у вас было два сердечника, работающих туда и обратно. Но эта задача оказалась мне не по зубам.
– Да, смешная волшебная палочка, – заметил Стас. – Работает только в этой комнате и только в одну сторону...
– У Леокады уже в ваше время на вооружении был мощный межзвездный флот, – сказал Шидла смущенно. – Если вы поладите с принцессой...
– Легко сказать, – заметил я.
– Мур-р, – вздохнул Шидла. – Мы сделали все, что в наших силах. Только постарайтесь, когда появятся наши друзья, сыграть так, чтобы никто не понял, что у нас все было запланировано.
– Чего ж тут не понять, – отозвался Стас, пытаясь засунуть сердечник в задний карман джинсов.
– Дай сюда, – отобрал я у него стержень. – Сядешь – сломаешь... Я его лучше в руках буду держать, пока не понадобится.
– Пожалуйста, – пожал плечами Стас. – Но где Кубатай-то со Смолянином?
– Да, – глянул на часы Шидла, – ваши друзья задерживаются... Может быть, их арестовали и обезвредили?
И как раз в этот миг страшный визг и вой поднялся где-то за стенкой. Еще минуту спустя в зал коллайдера вбежало штук пять перепуганных сфинксов, а за ними ворвались и наши доблестные дэзээровцы.
– Спокойствие, это ограбление! – крикнул Кубатай, держа в одной руке за шкирку перепуганную полосатую кошку, другой приставив к ее голове бластер. Он был уже без скафандра, его животик под балахоном с погонами ДЗР выглядел воинственно, а за спиной веревками был привязан короб.
Сфинксы, рыча и мяукая, сбились в кучку вокруг Шидлы.
– Именем суверенной республики Венера, отпусти кошку, подонок! – крикнул Шидла и тут же спросил тоном ниже: – Кстати, нас снимают?
– Да, все происходящее транслируется и у нас, и на Землю, – отозвался кто-то из сфинксов.
– Так отдай же мне нашу любимую, э-э...
– Аппрокцимацию! – подсказал один из служителей храма.
– Да, – подтвердил Шидла.
– Ни за что! – заявил Кубатай. – Если вы не выполните наших условий, я вышибу этой кошечке... Этой милой кошечке... – Кубатай вдруг всхлипнул, вытер кошкой навернувшуюся слезу и закончил: – Мозги.
Зал заполнился возмущенным гулом.
– А вот тут у меня их еще штук пятнадцать! – выкрикнул Смолянин, потряс кадкой, и оттуда раздался целый мяукающий хор. – Всех порешу, век воли не видать!
– А где огурцы? – тихо спросил Стас.
– Кубатайчик съел! – также вполголоса отозвался Смолянин.
– Если вы немедленно не отпустите кошек, Венера начнет войну с Землей! – выкрикнул один из сфинксов.
– Нет, я официально заявляю, что это не так, – сказал Шидла. – Эти двое – земные преступники, отщепенцы и позор этой несчастной планеты.
– Подумать только, – негромко сказал другой сфинкс. – И этот человек занесен в список почетных граждан Венеры... Памятник ему стоит... – махнул он лапой на каменную фигуру под шаром, и тут только я понял, что у скульптуры лицо Кубатая. – ...Мы доверяли ему своих котят, отпуская в цирк...
– Люди – существа слабые, – отозвался Шидла. – А слава – тяжелое бремя. То, что сейчас вытворяют эти двое, – их сугубо личная инициатива, она не имеет никакой политической подоплеки и не должна привести к межпланетному конфликту.
