Владимир Поселягин - Дитё
— Понятно, наверняка она у капитана, подстраховывается.
— Да, наверное, у него, схожу спрошу.
— Сиди уж, сам схожу, тем более у меня есть чем заняться, — сказал я, ища что-нибудь тяжелое, чем удобно бить.
Откинув крышку люка, я выглянул и с о-о-очень добренькой улыбкой громко спросил:
— Сереженька, а ты где?
— Серега где? — спросил я у боцмана, подбегая к рубке.
Недовольно дернув плечом, он ответил:
— Ушел за нашими минут пять назад.
— Вот гад!!! — подпрыгнул я от возмущения и, обернувшись, посмотрел на вытащенную на берег лодку.
— Что?
— Ничего, дело семейное. Там Славик говорит, что у рации какой-то лампы не хватает, в эфир выйти не может. Наверняка она у этого подранка, — сказал я, кивнув на капитана, лежащего на полу в рубке и придерживающего на голове окровавленный платок.
— Понял. Хорошо, я узнаю, а ты пока собери все оружие и закрой его на замок, а то оно тут всюду валяется.
— Лады, — кивнул я и побежал по палубе к пушке, перепрыгивая через трупы и стараясь не поскользнуться на полузасохших лужах крови.
«Ух ты, какой раритет, интересно, где они его откопали?» — подумал я, разглядывая пушку, сняв с нее защитный чехол.
— Кирилл Васильевич, — окрикнул я боцмана и, заметив, что он выглянул из рубки, поинтересовался: — А знаете, из чего они в вас стреляли? Чем буксир потопили? — кивнул я на торчащие из воды нос и рубку затопленного буксира.
— Пушкой же?
— Ага, а пушка-то русская, я бы даже сказал, еще царских времен.
— Старинная?
— Ага, Барановского, тут клеймо есть, образец тысяча восемьсот восемьдесят девятого года.
— Иди ты?!
— Сами посмотрите, — хмыкнул я.
— Потом посмотрю, тут этот капитан никак не хочет говорить про лампу, делает вид, что ничего не понимает.
— Нашли проблему, ща заговорит, — сказал я, двинувшись к рубке, но был остановлен боцманом.
— Не надо, знаю я, как ты допрашиваешь, и видеть этого больше не хочу.
— Кирилл Васильевич, ну вы как дитя, ей-богу. На вас жизни десятка ваших моряков висит, а вы как кисейная барышня. Не хотите видеть — отойдите в сторону и подумайте о дальнейших планах, вы же теперь пока командир, — посоветовал я ему, подойдя ближе.
— Ой, Артур, я надеюсь, что он будет в порядке, когда предстанет перед судом.
— Да не волнуйтесь, что я, зверь какой? — возмутился я.
— Ладно, я пойду на пушку погляжу, а ты давай… только осторожно, — велел мне боцман и, кинув на настороженного капитана сочувствующий взгляд, вышел из рубки.
— Ну что, главный злодей, поговорим? — спросил я капитана, перейдя на английский.
— Я не понимаю, что вы хотите, за радиорубку отвечал радист, но он убит, и спросить его у вас не получится.
— Хорош стрелки переводить, говори, где радиолампа?! — прорычал я, угрожающе выдвинув челюсть.
— Я вам повторяю, я не знаю, где на…
«Беретта» была закреплена у меня в разгрузке в специальном чехле, поэтому я не глядя выхватил пистолет и прострелил капитану плечо.
— Где лампа? И не смей мне врать… — чуть присев, я заглянул в рану и добавил: —… я тебя насквозь вижу.
— Что такое? — поинтересовался у меня боцман, подбегая к рубке.
— Да ничего особенного, лампа у него в сейфе, вот ключ, — ответил я, протягивая ему ключ, висящий на бечевке.
— Сам сходи и отдай ее Славе, — скомандовал боцман и, посмотрев на стонущего капитана, добавил: — Ну я же просил…
— Так вы просили, чтобы он дожил до суда, ну так пожалуйста, он точно доживет, — пожал я плечами и, не слушая ворчания боцмана, побежал на поиски капитанской каюты.
— Славик, ща, жди, я лампу принесу, — крикнул, пробегая мимо радиорубки.
— Ага, жду, — услышал я в ответ, и потянуло запахом канифоли.
«Так где эта долбаная каюта? Капитан говорил, сразу под рубкой, где кают-компания. Так, это, похоже, кают-компания, а значит, напротив и есть дверь в каюту капитана!» — сделал я логический вывод.
Открыв дверь, я зашел внутрь и осмотрелся. В каюте капитана было два сейфа, один хорошо известный команде, и второй тайный, который никому кроме капитана известен не был.
Подойдя к стойке бара, я взялся за столешницу и, проведя рукой понизу, нащупал кнопку. После нажатия раздался щелчок, и небольшая тумбочка в углу отъехала в сторону.
«А ниче так сделано, удобно!» — подумал я, подходя поближе. Ухватился за бока тумбочки и откатил ее в сторону, она оказалась на колесиках, поэтому особых проблем у меня не было.
Достав ключ, сунул его в замочную скважину небольшого сейфа, который стал виден, когда отодвинул тумбочку.
После двух щелчков дверь чуть отошла в сторону. Ухватившись за ручку, открыл дверцу и заглянул внутрь.
— М-да хорошо работают, тоже, что ли, переквалифицироваться в пирата? — вслух невольно восхитился я, увидев все это драгоценное великолепие, лежащее на полках сейфа, и засверкавшее, как только открыл дверцу.
«Наверное, шейха. Раз у него была такая яхта, то и жены у этого извращенца должны были быть прикинуты на все сто, и все эти „сто“ лежат теперь на полке!» — подумал я, схватил коробочку, где лежала лампа, закрыл дверцу, снова сделав все, как было до меня, и побежал к Славику, где, отдавая ему стекляшку, сказал:
— Давай быстрей вызывай, и не забудь добавить, что у нас раненые.
Сказав это обрадованно схватившему плату радисту, я направился наверх, мне еще оружие собрать надо было.
Мельком глянув на шкета, продолжавшего сидеть у борта с забитым видом, я направился к трупам на полубаке, чтобы собрать лежащее около них оружие.
Таскал я все в одну кучу, куда сложил не только само оружие, но и амуницию, то есть разгрузки и то, что их заменяло.
— Артур, подойди сюда, — окликнул меня боцман.
— Иду, — сказал я и легкой трусцой подбежал к рубке. — Что?
— Капитан сообщил мне, что их было не тридцать два, а тридцать шесть. Тот пленник, которого ты допрашивал на горе, обманул нас. Четверо ушли вчера на другую сторону острова, и они должны сегодня вернуться.
— Врет, — коротко сказал я и, прищурившись, посмотрел на капитана, которого боцман уже успел перевязать.
— Почему ты так решил?
— А я судовой журнал посмотреть успел, он у капитана на журнальном столике в каюте лежит, — пояснил лениво.
— Точно врет?
— Точно-точно, там есть список команды, и их было тридцать три. Одного смыло во время шторма, остальные сами знаете где. Сейчас спрошу, на фига ему это надо.
— Не надо, лучше я сам, ты с оружием наконец закончи, — достаточно твердо отказался боцман от моей помощи.
— А?..
— Иди-иди, — прогнал меня он.
Развернувшись, я направился к оружию, подойдя, с сомнением посмотрел на немалую кучу, которую венчал ручник. Таскать все это железо вниз мне было что-то неохота.
Осмотревшись, я приметил шкета, который испуганно смотрел на меня.
— О, бесплатная рабсила, — сказал я по-русски и, довольно улыбнувшись, крикнул шкету уже по-английски: — Эй ты, а ну давай иди сюда, ком-ком, арбайтничать будешь. Ты что, не понял?! Шнель ко мне!
Однако пиз…ныш продолжал сидеть у борта и только еще больше сжался.
«Вот гад, ща врежу!» — пообещал я себе, направляясь к нему. Схватив его, взвизгнувшего, за грудки я понял: что-то не так. Знакомые выпуклости на груди стряхнули пелену у меня с глаз.
«Так вот оно что, а я-то думаю, что за парень странный!» — подумал я, с довольной улыбкой щупая девичьи груди под скрывающей фигуру рубашкой. Спермотоксикоз, казалось бы, полностью задавленный из-за встречи толстушками, снова ударил мне в голову.
— А-а-а, убери руки, — завизжала девка, пытаясь закрыться руками от моих загребущих рук.
«Второй размер», — профессионально оценил я размер груди девушки.
— Что там, Артур? — спросил от рубки боцман.
Обернувшись в его сторону, я прижал к себе вырывающуюся девушку и твердо сказал:
— МОЁ!
Пытаясь ухватить девку поудобнее, я взял ее за рубашку и спеленал длинными рукавами.
— Я обещал, что «вы…бу». Пацан сказал, пацан сделает, — сказал я ей на ушко, вспомнив, что обещал шкету, когда он остался один на траулере.
— Артур, а ну прекрати немедленно! — приказал мне подходящий боцман, грозно нахмурив брови. Было видно, что эта сцена ему очень не нравится.
Я тоже хмуро посмотрел на Кирилла Васильевича, отпускать более или менее нормальную женщину из рук я не собирался.
— В чем дело? Почему ты его держишь?
— Это баба! — пояснил я.
— Хм, да? — озадаченно осматривая девушку, спросил боцман.
— Согласен, не фонтан, но лучше хоть что-то, чем ничего, — согласился я, видя, что боцман о чем-то задумался.
— Артур, скоро подойдет помощь, ты сам понимаешь, в какое положение ты нас ставишь? — спросил меня он.
«В положение я собираюсь ставить ее, а не вас, многоуважаемый Кирилл Васильевич!» — подумал я, но вслух ответил другое.
