Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина
— Назад! — предупредил я, всем сердцем желая последовать своему собственному совету и впервые хорошенько рассмотрел то, с чем мы столкнулись.
Бесспорно, это был труп одного из Востроянских солдат, экстравагантные усы, которые отращивал любой уважающий себя гвардеец с этого мира[849] топорщились еще сильнее обычного, особенно это хорошо было заметно на фоне побледневшей плоти и сползающей с лица разлагающейся кожи.
Его глаза закатились так далеко, что орбиты оставались полностью белыми, но тем не менее оживший труп каким-то образом знал где мы: он поднял скрюченные руки, ногти, казалось, отросли в когти за счет того, что мягкая ткань пальцев разложилась. И тут мертвец шагнул вперед.
Я снова выстрелил из лазпистолета, с тем же эффектом, что и в прошлый раз.
— Да сдохни ты, твою мать, — прорычал я, было ли это проявлением ужаса в виде злости или же отчаянной мольбой — не могу сказать.
Однако Иона принял это за последнее, и бросил в мою сторону натянутую улыбку, несмотря на то, что повсюду вокруг нас вновь ходящие трупы разрывали свои деревянные коконы.
— Ничего не напоминает? — сардонически спросил он, отходя назад.
И вот когда он спросил, до меня дошло: то, как двигались ожившие кадавры, их мрачная целеустремленность, их ничего не выражающие лица, — все это до жути напоминало толпу, которая атаковала нас по пути из космопорта.
Единственное различие было в звуке, я так полагаю его в прошлый раз глушил корпус машины.
На сей раз я все слышал — низкий, рокочущий стон, исходящий от них, словно они только что встали с такого бодуна, когда даже моргать больно.
Насколько я понимаю, так и было[850]. В любом случае это отразилось на моих нервах, и я выстрелил в третий раз, целясь ближайшему выходцу с того света в горло.
На сей раз это хоть как-то отразилось на нем, поскольку он споткнулся, затем начал двигаться короткими и хаотичными рывками, сталкиваясь со своими приятелями и похоронными дрогами.
Воодушевившись, я всадил второй заряд в то же самое место, на сей раз разорвав позвоночный столб, который после первого выстрела показался в разодранной шее ходячего.
Он рухнул словно марионетка, у которой обрезали нити, тревожная мысль, потому что поднимает вопрос — а кто тогда за них дергает?
— А может хватить заниматься херней и просто бежать? — спросил я, когда вся шатающаяся толпа двинулась к нам.
Легче было сказать, чем сделать, так как проход все еще был забит паникующими местными чинушами.
Среди них я разглядел Кастин, она с мрачной решимостью прокладывала путь к нам против течения, но не могла воспользоваться своим болт-пистолетом из страха задеть случайных невинных очевидцев.
— Прочь! — заорал Каллистер, получив внезапный и неуместный порыв храбрости или же благочестия.
Он сорвал с шеи золотую аквиллу и размахивал ей куда-то в направлении ходячего ужаса, окружающего нас.
— Именем Императора, изыди!
Затем ближайших из мертвецов внезапно кинулся вперед, и наверняка сцапал бы священника за руку и подтащил бы к своим, воняющим кладбищем, челюстям, если бы не зацепился своими гротескно-проросшими ногтями за волочащийся рука ризницы.
Изящная вышивка разорвалась, когда сквозь нее прошли когти, и, тревожно взвизгнув, прелат отскочил назад, окучив при этом по макушке нападающего своим крозиусом.
Тяжелое золотое изображение Его на Земле размозжило голову ходячего, и тот бухнулся на колени, отвратительно воняющая жидкость просочилась из его глаз и ноздрей.
— Великолепно, ваша милость, — одобрительно крикнул я, надеясь, что он наконец-то пришел в себя, после того как еле-еле выжил. Он кивнул, выглядя при этом как удивленным, так и одновременно довольным самим собой.
— А теперь шевели задницей! — хотел бы я заявить, что выбор такого выражения был преднамеренным, уловка, переход к грубым словам в священном месте, дабы шокировать и заставить подчиниться его, но если честно, я был слишком взволнован.
И как бы я не желал, вокруг меня по-прежнему было слишком много людей, чтобы я всех бросил и сбежал, и чем дольше эти идиоты будут оставаться здесь, тем дольше я буду находиться в опасности.
К счастью на сей раз он послушался, и понесся к дверям, и так как Иона уже утонул в толпе, бегущей к главным воротам, это оставило меня в неприятной позиции ближайшего к кадаврам.
Не желая поворачиваться к ним спиной, на случай если они кинуться на меня, как только заметят такую возможность, я медленно отступал, держа цепной меч в защитной стойке, что (хотя я не думал об этом в тот миг) выглядело так, словно я прикрывал бегство священника и что потом положительно сказалось на моей фальшивой репутации.
Тот, кому по кумполу заехал прелат, все еще подергивался на полу, но уже затихающими и спазматическими движениям, а остальные из толпы медленно расходились вокруг, подобно пятну нефти на поверхности лужи.
Тревожное развитие событий. Один из них с края уже вышел за пределы моего бокового зрения, и я забеспокоился, что теперь они могут окружить меня, раз я не вижу их всех.
Хотя я не слишком тревожился на этот счет, так как ходячие, казалось, опасаются меня или возможно моего оружия.
Ни у одно из них не хватало мозгов искать укрытие или же упасть ниже уровня скамеек, как поступил бы я, это их не интересовало, они просто двигались вперед тем же спокойным шагом по направлению к постепенно уменьшающейся толпе, зажатых в дверях чиновников.
Я всадил парочку лазерных разрядов в ближайшего, целясь в голову, так как это показалось наиболее эффективным, но всего лишь отстрелил тому часть лица и челюсти, после чего тот скрылся за неудачно подвернувшейся колонной.
— Кайафас! — закричала Кастин, наконец-то вырываясь из толпы, — Внизу!
Я тут же переместил взгляд вниз и отскочил в ужасе: кадавр, сваленный священником подполз ко мне, оставляя за собой липкую дорожку из зловонной жидкости, его протянутая рука почти достала до мой лодыжки.
Я ударил цепным мечом, отсек конечность у локтя, но оживший мертвец даже не замедлился, он неустанно двигался вперед словно некрон.
Я раз за разом рубил его, отсекая разлагающиеся куски, но он остановился только тогда, когда я рассек его хребет.
— Стреляй в голову! — крикнул я полковнику, с тревогой обнаружив, что пока я разбирался с неупокоенным гвардейцем, остальные разбрелись еще сильнее. Священника нигде не было видно, что с одной стороны было хорошо, так как заслужил уважение за спасение его шеи, но с другой стороны плохо, так как я надеялся заметить, куда тот сбежал и немедля последовать за ним.
— Не нужно, — несколько самодовольно отозвалась Кастин и выстрелила в одного из ходячих, приближающегося к Ионе. Грудную клетку мертвеца разнесло взрывом болта, ближайшую резную скамейку украсила гирлянда полусгнивших внутренностей.
Я выстрелил в другого, но попадание было бесполезным как никогда — лазерный разряд просто вырвал кусок из правого плеча богомерзкой твари. Та непоколебимо тянулась левой к Ионе.
Предупрежденный слегка влажным взрывом болта Кастин, Иона обеспокоенно оглянулся, и успел нырнуть в самый последний момент.
К несчастью это загнало его меж двух рядов скамеек, и загоняло еще глубже, так как ходячий кадавр неустанно следовал за ним.
Что еще сильнее усложняло ситуацию, вместо того, чтобы уходить в другой неф, ряды упирались в колонну, поддерживающую потолок. Этот факт дошел до молодого губернатора только когда он уперся спиной в недвижимое препятствие.
Эта бурная деятельность позволила кучке неупокоенных солдат подтащиться ко мне на неприятно близкое расстояние, так что я развернулся и поспешил к нефу, не желая пробовать свой клинок против трех тварей одновременно. Одно неверное движение или неверный удар и одни из них пробьет оборону, и как только это произойдет, они определенно задавят меня числом.
Мертвец слева был в униформе Валхалльского артиллериста, и пока я отступал, с некоторым затенённым ужасом взглянул на то, что осталось от лица, но конечно же не узнал его.
Очень немного стрелков, с которыми я служил, все еще оставались в 12-ом артиллерийском.
Поравнявшись с Востроянским ходячим, что преследовал Иону, я предприимчиво ткнул в его шею цепным мечом, аккуратно лишив тварь головы.
Солдат рухнул на месте, только из раны текла отвратительно пахнущая жидкость, это было совершенно не похоже на кровавый гейзер, что обычно сопровождает отсечение головы.
Губернатор взглянул на меня, его глаза были широко раскрыты от испуга, хотя в этот раз он не так часто дышал, что возможно к лучшему, учитывая отвратительную вонь дважды убитого солдата.
— С тобой все в порядке? — спросил я потому что должен был, да и серво-черепа все еще парили вокруг нас, снимая всю сцену.
