Рэмси Кэмпбелл - Новый круг Лавкрафта
Фигура в бледной маске умостилась за их столом, как раз когда Холстен и Кросли вернулись от барной стойки с полными бокалами пива в руках — еле донесли шесть штук. Седьмой, для гостя, не требовался. Холстен присел, пытаясь избежать взгляда из-под бледной маски. Но не успел.
И увидел — черное озеро. Лунный свет, черные тени башен. В небе несколько лун. Под черной водой — поднимается. Большое. Со щупальцами. Как страшно… Фигура в рваном желтом плаще дернула его на себя. Бледная маска. Встал.
— Эй, ты чего? — Мэннеринг потряс его за плечо.
— А? — оказывается, все смотрели на него. — Аааа… это. Разница во времени, вот чего. Засыпаю на ходу.
— Да ты уж две недели здесь, — удивился Штайн.
— Да что-то устал я, — пробормотал Холстен и лихо глотнул пива. И через силу улыбнулся: — Староват я стал для таких вояжей…
— Да ты получше, чем мы, выглядишь, так что не жалуйся, — рассмеялся Фостер.
За плечами у него теперь стоял тот, в рваном плаще. Следующий сердечный приступ станет последним. Фигура в бледной маске удалялась от стола.
Мэннеринг потягивал пиво. Да уж, следующую пинту придется попросить нацедить до половины — печень пошаливала.
— Тебе 18 ноября сколько, шестьдесят четыре стукнет?
У Мэннеринга была прекрасная память на даты, а к тому же совсем недавно он написал о творчестве Холстена здоровенную статью для одного хоррор-журнала.
— Отлично выглядишь! Как это у тебя получается?
— А у меня, знаете ли, тот самый портрет на чердаке висит, — фыркнул Холстен.
Шутка старая, но всем нравилась. Вот и сейчас они рассмеялись. Кстати, ему вовсе не шестьдесят четыре исполнится. Хотя в книгах он указывал именно такую дату рождения.
— Нет, ну правда! — Штайн ведь не откажется от еще одной кружечки пилзнера — и будет пить, вздыхая, что у него инсулин повышенный, а алкоголь так вреден, так вреден при диабете…
На самом деле щупальца — это вовсе не щупальца. Просто нечто такое, чем хватаешь и присасываешься. Вытягиваешь и подтаскиваешь поближе глупцов, неосторожно подошедших слишком близко. Тех, кто пришел добровольно. Связал себя обещанием. Или даже клятвой. Из-за бледной маски послышался смех. Стоило ли это того? Неважно, уже слишком поздно раскаиваться.
— Джон? Да что с тобой сегодня такое! — Штайн не видел, что лицо в бледной маске нависло у него над плечом.
— Спортом занимаюсь и витамины пью, — твердо заявил Холстен.
Штайн больше двух лет не протянет, увы.
— Витамины, говоришь, — недоверчиво протянул Мэннеринг. — Слушай, мы вроде давно знакомы, а ты вообще не постарел. Сколько лет — а ты все такой же. А мы уже — старые развалины…
— Пробежки по утрам. Здоровое питание, — уперся Холстен.
— Пробежки?.. Надо попробовать… — и Картер встал, чтобы взять еще пива.
И прошел мимо рваного желтого плаща. Картер и пробежки суть две вещи несовместные.
— А я тут экземплярчик «Изгоя» прикупил, — заметил Фостер, чтобы сменить тему. — В хорошем состоянии, хотя, конечно, бумага уже пошла пятнами, суперобложка репринтная, не оригинальная, но по сходной цене.
На самом деле, то был экземпляр Кросли — тот продал книгу букинисту.
Холстен припомнил тот самый вечер. Как же давно это случилось… Нью-Йорк. Книжный магазинчик в полуподвале. Рядом гремит подземка. Полка с уцененными изданиями. «Король в желтом», а между страницами — листки из совсем другой книги. Очень, очень старой. Сделка. И чем она обернулась — смотри, Джон. Ты никогда не верил во всю эту чушь — но сейчас платишь по полной.
Фигура в бледной маске обратила свой взгляд на Кросли. Тот, под маской, знал: скоро бедняга бросится на рельсы в метро, прямо под подходящий поезд. Опустошенный и никому не нужный.
— Ну, — сказал Холстен. — По последней, и мне пора.
— Так рано? — удивился Мэннеринг — пиво уже ударило ему в голову. — Что, возраст дает себя знать? Давно пора…
— Да вот же ж, — кивнул Холстен и осушил свой бокал. — Я тут договорился встретиться кое с кем в баре гостиницы — в полтретьего. Наверняка интервью хочет взять — иначе мы бы вместе пошли. Дело скучное, но, увы, необходимое…
— Ну, тогда отделаешься от него — и снова приходи! — широко махнул рукой Мэннеринг. — Мы тут надолго!
Ненадолго, подумал в ответ Холстен. Совсем ненадолго. Но вслух сказал:
— Ну, до скорого тогда.
Кросли принялся отчаянно кашлять. На прижатом к губам платке проступали пунцовые пятна — кровь.
Джон Холстен повернулся и быстро пошел прочь.
Паренька звали Дейв Харвис, Дейв Харвис из Баттерси. Он пришел в эту гостиницу в Блусмбери-парк сильно заранее. За целый час до назначенного времени — на всякий случай, чтобы не опоздать. И вот он сидел, простой парень в синей пуховке, с синей дешевой нейлоновой сумкой в руках — там лежали диктофон и книжки, которые Дейв хотел подписать. Ему всего-то было двадцать один год от роду. Холстен заметил его сразу, как вошел в вестибюль. Парнишка, тем не менее, не узнал среди постояльцев своего кумира и растерянно таращился по сторонам.
— Здравствуйте, я Джон Холстен, — и он привычным деловым жестом протянул руку.
— Дейв Харвис, — тот вскочил с кресла. — Для меня большая честь встретиться с вами, сэр. На самом деле, я не узнал вас, потому что думал, вы гораздо старше… то есть выглядите… то есть…
— Меня очень поддерживают мои друзья, — и Холстен крепко, на американский манер, пожал ему руку. — Очень рад познакомиться.
Распахнулись заросшие шевелящимися щупальцами пасти — распахнулись, вцепились и всосались. Они обещали все, что захочешь. Фигура в изорванном желтом плаще сбросила маску. Что сказано, то сказано. Что сделано, то сделано. Ничего не изменишь. Есть обещания такого рода, что просто сказать — «я передумал» — не получится.
— Сэр, что с вами? — забеспокоился Харвис — он слышал, что Холстен, на самом-то деле, уже не так уж молод.
— Разница во времени — никак не привыкну, — поморщился Холстен. — Пойдемте в бар, мой юный друг. Вы мне — пиво, я вам — интервью. Там тихо и спокойно.
В баре Холстен уселся и как-то забеспокоился.
Харвис вернулся с двумя бокалами пива. Потом принялся щелкать кнопками магнитофончика. В баре не было никого, кроме них и бармена.
— Сэр, я тут вот что хотел спросить, — и парнишка нервно отхлебнул из бокала. — Я взял на себя смелость… ну… я, короче, пригласил пару приятелей. В «Лебедя», короче. Они ваши большие поклонники, и вот я… Я не знаю, вы…
— Я — с удовольствием, — тихо сказал Холстен.
Фигура в рваном желтом плаще как раз зашла в бар. Бледная маска развернулась к Харвису, который суетился над диктофоном, перематывая пленку.
Холстен почувствовал, как в нем резко и быстро прибывает сила.
А потом пробормотал в пивную пену:
— Я… не хотел. Не хотел, чтобы так получилось. Но теперь уже все…
Харвис все еще ковырялся с кассетой и ничего не слышал. Боги, которые могли бы вмешаться, тоже.
Ричард Л. Тирни
КРИК ВО ТЬМЕ
IИрвинг Гамильтон поплотнее запахнул воротник пальто — порыв ледяного ветра бросил ему в лицо пригоршню колючих снежинок. Далеко внизу он слышал, как в основание утеса с громом ударяют волны. Он очень осторожно шел за своим спутником — и время от времени поглядывал на штормовое море внизу. Узкая тропка вилась слишком близко к краю утеса, то заныривая за спину огромного булыжника, то тесно прижимаясь к торчащим вверх острым обломкам.
Они преодолели очередной подъем, и спутник Гамильтона остановился и молча указал на следующий иззубренный скальный гребень. И Гамильтон задохнулся от радости: замок! На вершине горы, неровным черным силуэтом расчерчивая неяркое северное небо, возвышались развалины старого замка!
— Ну вот, — проговорил проводник. — Дункастерское аббатство. Все, что от него осталось…
Гамильтон разглядывал темную груду камней с осторожным любопытством. Большая часть зданий лежала в руинах, и над обвалившимися укреплениями торчала лишь прекрасно сохранившаяся темная высокая башня — словно символ неразгаданной тайны на фоне текущего серыми облаками неба. Казалось, монастырь составляет со скалой единое целое — ни дать ни взять шипастый каменный нарост над нависшим над бушующим морем утесом. На востоке начиналась гряда пологих, поросших лесом холмов — зрелище редкой, холодной и дикой красоты. Замерзший, укутанный снегом и совершенно лишенный следов человеческого присутствия пейзаж.
— Очень готично! — воскликнул Гамильтон. — Так, значит, Клайд, говорят, что здесь есть привидения?
Клайд Мэйфилд отвернулся от секущего ветра и с издевательским смешком проговорил:
— Привидения? Это ты хватил! Так, просто живет кто-то… Местные любят рассказывать страшилки про аббатство…
