Оля Виноградова - Ох уж эти темные!

— Определиться? — Прохрипела я. — С чем? Я чувствую себя обманутой! Я не успела насладиться «до», как уже стало «после». Его просто не стало, Снэйк! Понимаешь? Его не стало. По-моему, это не совсем справедливо.

— Жизнь вообще редко бывает справедливой, — безразлично заметил мужчина. — Ты говоришь, тебя обманули? А это, по-твоему, справедливо? Тебе дали шанс, и ты воспользовалась им.

— Шанс? Ты называешь это шансом? — Я обернулась к помощнику. — Это изощренное издевательство!

— Тогда не надо было ничего начинать, — отрезал змеиноглазый. — Тебе напомнить? Ты первая обратила на него внимание, ты первая начала флиртовать с ним. Так чего же ты хотела? Поиграть? — Прошипел кумба. — Ты доигралась.

— Я не хотела его смерти!!!

— А он мертв. И он мертв потому, что стал близок тебе. Именно он расплатился за твои игры. Ты даже не виноватой себя чувствуешь, а обманутой. Это твои слова, — бросил мне в лицо жестокое обвинение Снэйк. — Так, может, хватить лицемерить, а, Кель? Или скажешь, что ты любила его? Давай, скажи, — вздернул меня за руку помощник. — Чего ты ждешь, скажи — и я оставлю тебя одну, позволю раскопать могилу и довести ритуал до конца. СКАЖИ МНЕ ЭТО, КЕЛЬ!!! — Он швырнул меня обратно на землю.

— Я не успела… — Пора было признаться себе. — И не смогла бы, — а если признаваться, то во всем и до конца. — Но он подарил мне иллюзию свободы, и это было… это было так похоже на правду…

— Так будь ему благодарна за это и отпусти его, — вполголоса закончил Снэйк. — Решай… — он пожал плечами, развернулся и ушел.

Поблагодарить? Как? Неужели достаточно сказать спасибо тому, кто его уже не услышит и кому оно в сущности не нужно? А если попытаться? Если перестать думать обо всех «почему» и «зачем» и произнести? Разве я что-то теряю? Нет.

— Спасибо, — прошептала я, погладив пальцами ствол осины — Спасибо за мечту, которая никогда не сбудется. Спасибо за подарок, которого я недостойна.

Спасибо за твою любовь, я почти поверила в нее. Спасибо и прощай. Спи с миром, Лассо…

Я постояла еще пять минут, прислонившись к деревцу и слушая звуки осеннего леса, затем ушла не оглядываясь, с намерением никогда не возвращаться, не вспоминать и больше не пытаться обмануть судьбу. К сожалению, мне у нее никогда не выиграть.

Вернувшись в лагерь я собрала всех на совещание. Следовало определиться с дальнейшими действиями. Мы расположились за обеденным столом, решив совместить приятное с полезным. Относительно целесообразности продолжения пути в прежнем направлении высказался гвардарец. Кроме его страны и оставленной в Лос-Идос вампирши его мало что интересовало. Иллинойс его идею поддержал. С политической точки зрения мы дали обещание и нарушать его не следовало. Терять возможный хоть небольшой, но рычаг давления на светлых Властелин не желал. Кланники не высказались ни за, ни против: они неторопливо насыщались, поддакивая Императору. Снэйк был категорически против. Между ним и Илем завязалась словесная перепалка.

Примерно пять минут вдоволь насладившись доводами со стороны внешней и внутренней политики, я прекратила спор поставив всех в известность о своем решении: мы направлялись прямиком в Лес Вечности. Услышав знакомый пункт назначения, Юттирей с такой силой сомкнул челюсти, что деревянная ложка треснула пополам. Ташеш едва не опрокинулся с лавки, а убийца поинтересовалась не пошутила ли я случайно и неудачно.

Однако, я не шутила. Бессмысленно гоняться по странам, уничтожая очаги заразы. Не успеем мы очистить один город, как демоны объявятся в другом. Зачем тратить время и силы, если логичнее лечить не симптомы, а саму болезнь? Необходимо добраться до моего брата и поговорить с ним, так сказать, по семейному.

Про брата все поняли, но пришлось объяснять почему я предлагала полуорка искать не в степи, а в гостях у эльфов. Элементарно: не стоит лезть в логово к волку — оно наверняка хорошо защищено, как раз на случай вторжения, а вот спрятаться там, куда потенциальный враг руку протянуть не сможет, было со стороны близнеца идеальным решением.

Ташеш зааплодировал и заорал браво. Он вскочил из-за стола, обежал пару кругов и в качестве критики поинтересовался, как мы попадем в Лес Вечности, если темные физически не могут пересечь его границу? Улыбнувшись, я кивнула на кланников и велела всем готовиться к ритуалу вступления в клан. С идеей согласились, попросив лишь об одном одолжении — не перекрашивать их в черно-лилово-белые цвета…

Властелин вспомнил все. Он вспомнил безумное счастливое лицо Отанаса, который проводил его в подвал, в закрытую комнату, куда кроме него и Осантейи не мог войти никто. Он вспомнил сосредоточенное лицо своей названной сестры, которая уверенно сжимала в руках ритуальный кинжал. Приготовленные жуткого вида инструменты, разложенные на черном бархате. Двух спящих эльфов, растянутых на скошенных к основанию камнях. Идеально ровное пламя многочисленных свечей.

Он вспомнил свой страх. Мольбы, стоны и просьбы не делать этого с ним. Холодные пальцы на теле, срывающие одежду. Тяжелый металл оков на руках, ногах и пластине, опоясывавшей талию. Грубую поверхность камня под спиной. И отдающиеся эхом под высоким потолком его собственные крики.

Эльф вспомнил боль, когда Отанас по живому вырезал на его коже знаки. Как сходил с ума, но сила жизненная сила умирающих сородичей крепко держала его в этом мире. Он вспомнил дрожащий от гордости голос Властелина, когда он предложил Кель нанести решающий удар.

Иллинойс вспомнил его сердце, наливающееся тьмой в ее руках и интерес ученого, с которым она смотрела на распластанное окровавленное тело на камне. Он помнил слова, произнесенные в два голоса, ощущение чужого присутствия и короткое слово «спи». Он вспомнил все, что когда-то его заставили забыть.

В ту ночь он перестал быть самим собой. Да, Иль сохранил душу, но его тело стало вместилищем и для второй сущности: Ремиза — первого и ушедшего за Грань сына Отанаса. Эльф получил его силу, знания и те пороки, которым от рождения был награжден темный. Душа Ремиза была слаба и большей часть пряталась в уголках сознания эльфа, выжидая, когда того вынудят обратиться к Грани и он дождался, но уничтожить душу Иллинойса не получилось. Более того, даже потеснить не удалось! И это приводило демона в бешенство, а Властелина безмерно раздражал поселившийся в голове голос.

— Уймись! — Рявкнул на свою «вторую половину» эльф.

— Отдай мне тело! — Прилетело злобное в ответ и внутренности Императора ощутимо тряхнуло.

— Хрен тебе с редькой на закуску, а не тело. С какой стати я должен отдавать тебе принадлежащее мне по праву рождения? — Разговаривая сам с собой эльф чувствовал себя не в своей тарелке. Переживать одновременно противоположные чувства — это, знаете ли, нонсенс!

— Тебя мне подарили! — Взвизгнул голос.

— Я своего согласия не давал, — напомнил Иллинойс.

— Тогда убей Кель! — Перескочил на другую излюбленную тему демон. — Забери у нее вторую часть Темного Дара и станешь одним из величайших Властелинов. Мы создадим армию демонов, покорим весь мир и заставим эльфов подавиться собственной спесью…

— А ничего, что я сам эльф? — Дернул ушами Властелин. — Меня не привлекает перспектива устроить тотальное вымирание своим же.

— Тогда убей Кель! — Заныл противный голос. — Убей, убей, убей…

— Заткнись! — Не выдержал Иль.

Герцогиня, которая в данный момент времени убеждала Снэйка вернуться в Лос-Идос замолчала и бросила испытующий взгляд на Императора. Он покраснел, виновато опустил голову и спросил нет ли у нее желания приласкать его, например, поленом по голове, а то внутренние голоса в последнее время совсем разбушевались. Очевидно, к перемене погоды. Правая Рука попросила не отвлекать ее глупостями от важных дел, велела расслабиться и продолжила втолковывать помощнику инструкции.

Темный вздохнул. Вот так всегда: демона в него впихнули, а как дрессировать тварюшку, так он сам разбираться должен! А тварюшка еще и на редкость вредная попалась — стоит на секунду отвлечься, сразу за «привязку» грязными лапками хватается и тянуть начинает. Иллинойс и так уже вполглаза спит, чтобы Ремиз не сотворил чего-нибудь эдакого под прикрытием ночи, поди докажи потом что ты всего лишь транспортом послужил!

Властелин посмотрел на Кель. А она хорошо держится после смерти оборотня. Он сам, когда узнал, увидел, словно… и облегчение испытал и приступ панического ужаса. Император боялся того, что может натворить Правая Рука, но она опомнилась. На последнем шаге, но смогла понять что правильно, а как поступать не стоит. Впрочем, Кель всегда отличалась умением быстро брать себя в руки.

Герцогиня поймала взгляд эльфа и чуть подняла подбородок, мол, чего тебе? Да ничего. Понять бы, кто они теперь друг другу: враги, друзья, напарники? Иль отвел глаза. Он не мог поручиться за то, что она увидит в них. Глупо пыхтеть и сжимать кулаки за прошлое — оно прошло. Возможно, она и Отанас были правы. Быть может, другого выхода действительно нет и не было. И, наверное, отсутствие выбора не проклятие, а благо, да вот беда — никак не получается избавиться от одного вопроса: почему он? Всегда же хочется, чтобы кто-то другой выхлебал до дна котелок горькой похлебки, а значит, ложку в руки — и вперед.