Анна Одувалова - Ожерелье Лараны
– Дерри, я не буду ходить вокруг да около, – начал Адольф.
– За что я тебе премного благодарен, – перебил его не удержавшийся от колкости ксари, заработав при этом еще один яростный взгляд следящего, в котором, однако, на этот раз мелькнула определенная заинтересованность и искра уважения.
– Нам давно следовало встретиться и поговорить. Именно нам с тобой, даже Сарт и Тарман здесь, по большому счету, ни при чем, – болотный тролль, несмотря на уверенно звучащий голос, заметно нервничал и то и дело теребил край накрахмаленной белой скатерти.
– Зачем нам с тобой встречаться и говорить? – Дерри даже не пытался скрыть презрение и злость.
– Затем, чтобы решить в мирной обстановке возникшие между нами разногласия. Причем, по-хорошему, сделать это было нужно давно. Тогда, быть может, удалось бы избежать многих проблем и смертей.
– Интересно, как бы мы эту твою задумку претворили в жизнь, если последние пять лет синдикат только и делал, что пытался меня уничтожить. И вспомни, ты тоже принимал в этом активное участие, соревнуясь с Тарманом. У последнего хотя бы действительно был повод меня убить. Ведь это из-за меня погибла его племянница. А ты, как я понимаю, действовал исключительно из любви к искусству.
– Я выполнял приказ и пытался реабилитировать себя в глазах Господина. А в немилость я попал исключительно по твоей вине. Так что не обессудь. Работа превыше всего, и ты это прекрасно знаешь. Но сейчас все изменилось, Сарт сменил гнев на милость, и я рад, что мы можем разрешить все недоразумения, возникшие между нами.
– И как ты себе это представляешь? Ты вернешь к жизни Лину? Или, быть может, ты в силах воскресить тех, кого я убил после всего случившегося, когда был, скажем прямо, не в себе? Адольф, очнись! Между мной и синдикатом пропасть, усыпанная трупами, и я не хочу перебрасывать через эту пропасть мост, даже если вдруг Сарту или тебе взбрело в голову, что это возможно.
– Ну, не нам с тобой рассуждать о том, что взбрело в голову Сарту. Ты не хуже меня знаешь, насколько он несдержан и непоследователен в своих решениях.
– Вот именно, и поэтому желаю держаться от него подальше, – оставался непреклонным Дерри, не желая выслушивать Адольфову версию событий пятилетней давности.
– Не в этом дело, давай на минуту оставим Сарта в покое. Сейчас я веду речь не о твоих отношениях с синдикатом, а об отношениях между тобой и мной.
– Адольф, я, конечно, никогда не интересовался твоими сексуальными предпочтениями, но в силу определенных обстоятельств ты хорошо осведомлен о моих. Поверь, мои вкусы за последние пять лет не изменились.
– Как и ты сам, – не удержался начинающий злиться Адольф. – Дерри, как ты был полудиким, безумным подростком, каким я встретил тебя тринадцать лет назад, так ты им и остался. Тебя не изменили ни жизнь в синдикате, ни арм-дамашский дворец. И ты намного глупее, чем я думал, если сам этого не осознаешь. Я тебе говорю об одном, а ты мне о сексуальных предпочтениях. Из-за твоей дурной головы и переизбытка гормонов, ты лишил жизни любимую девушку и подвел под монастырь себя, своего учителя и придворного мага синдиката. Твоего имени до сих пор пугаются в коридорах организации и стараются не упоминать после того, как стемнело. Прошло пять лет, а ты так ничего и не понял. Дерри, я работаю на Сарта, и что бы ни произошло, я буду выполнять его приказы, как его правая рука и помощник. Но есть еще и просто Адольф, человек, ну или не человек, какая разница. Не мне тебе об этом рассказывать. Так вот, я твой учитель, а ты все еще остаешься моим лучшим и любимым учеником. И это, поверь, много значит, несмотря на то, что ты меня подло предал, и последствия твоего предательства я расхлебываю до сих пор.
– Я тебя предал? – возмутился Дерри. – Что-то я совсем запутался: сначала меня методично пытаются убить, и ты рвешься сделать это одним из первых, а потом вдруг приходишь и говоришь какую-то сентиментальную ерунду. Что-то до меня не доходит.
– Сейчас у меня появилась такая возможность, а раньше ее не было. Нам удалось убедить Сарта, что необходимо приостановить охоту. Но пока – именно приостановить, а не прекратить. Приступ дурного настроения – и все. За тобой опять будут гоняться толпы вооруженных фанатиков из синдиката, поджидая за каждым углом и всячески изощряясь, чтобы поймать тебя и притащить пред темные очи Сарта. Тебе оно надо?
– И каким образом вам удалось это сделать? – «и зачем?», мысленно добавил ксари, подумал и решил, что, если он озвучит эту мысль вслух, хуже не будет. – Только, Адольф, не надо мне сентиментального бреда про то, что я твой любимый ученик и у тебя вдруг проснулись ко мне отеческие чувства. Я в это не поверю, ты всегда действовал, повинуясь лишь одному принципу – принципу выгоды.
– Конечно, зря ты не веришь, что я испытываю к тебе отеческие чувства, но это не суть важно, мои чувства и впрямь не на первом месте и не играют решающей роли. А вот выгода – да. Тут ты угадал. Мне невыгодно, чтобы тебя пытались убить, и это раз за разом не получалось. Тем более, на твое устранение приходится посылать лучших, страдает кадровая база синдиката. У нас и так слишком высокая смертность, зачем же ее увеличивать искусственным образом. Мы просто не успеваем готовить новые кадры. Никогда не успевали, а охота на тебя была и остается, в общем-то, Сартовой личной блажью. Безусловно, пять лет назад было необходимо объявить на тебя охоту, чтобы поддержать престиж Господина и организации. Но после нескольких неудачных попыток это все можно было бы прекратить, а по синдикату пустить слух, что отступник уничтожен. Но Сарт этого не сделал, раздув, в общем-то, заурядную проблему до размеров воистину глобальных, и усложнив жизнь всем. Но, в конце концов, он не дурак и прекрасно понимает, что сейчас гораздо выгоднее сотрудничать с графом Андеранским, нежели убивать, навлекая на себя гнев его влиятельных друзей и родственников. Однако ему уже трудно пойти на попятную, не уронив при этом свой престиж. Поэтому принятые в отношении тебя решения так расплывчаты. И все же синдикат, как, впрочем, и всегда, предпочитает не вступать в открытый конфликт с представителями правящей элиты и аристократией, и ты как личность здесь по большому счету ни при чем.
«Граф Андеранский. – пронеслось в голове Раниона, – А аристократ, оказывается, путешествует не под своим настоящим именем и титулом. К чему бы это?» Следящий попытался вспомнить в каком контексте он уже слышал упоминание об этом графстве, но так и не смог. Ясно было только одно – это задание он с треском провалил, а значит, в скором времени его настигнет расплата. Уж лучше бы этот белобрысый гад убил его раньше, на улице. Теперь же придется иметь дело с самим Адольфом. Ну кто же знал, что все так выйдет? Учитель его просто подставил, или же в этом задании был еще какой-то тайный смысл? Кто же все-таки этот загадочный пижон? Жаль, что пять лет назад Раниона еще не было в синдикате, а когда он там появился, то считал ниже собственного достоинства слушать всевозможные сказки и сплетни в коридорах. Если бы в свое время он был проще, то не сидел бы сейчас как тупая пуха, не понимая, куда он попал, что происходит, и с кем свела его судьба. И все же имя «Дерри» он где-то уже слышал, и неудивительно. Исходя из разговора, этот парень, несмотря на юный возраст, очень хорошо известен в синдикате всем, кроме Раниона.
– Так значит, синдикату выгодно со мной сотрудничать? – после некоторого молчания вновь заговорил ксари. – А почему ты, Адольф, вдруг решил, что это нужно мне?
– Ну, Дерри, – болотный тролль призадумался. – Тебе не кажется, что у тебя должок, как перед синдикатом, так и передо мной лично?
– У меня должок? – Лайтнинг даже поперхнулся от возмущения. – Вы сломали мне жизнь, вы убили мою девушку, а потом в течение пяти лет пытались уничтожить меня самого. Это вы сделали меня безжалостной машиной для убийства, у которой, в идеале не должно быть ни эмоций, ни чувств. Из-за вас я неспособен жить нормальной жизнью и быть простым человеком, и ты после этого говоришь мне, что я что-то должен синдикату? А то время, что я работал на вас, не в счет? По-моему, это синдикат мне должен.
– Это с какой стороны посмотреть, – Адольф вздохнул, понимая, что без спиртного здесь явно не обойтись. Разговор не клеился и упорно переходил на взаимные обвинения и упреки. Лайтнинг был слишком упрям. Упрям и умен; и чем дальше, тем больше развивались эти два качества, которые всегда мешали в работе с ним.
На столе, словно по волшебству, появилась бутылка дорогущего коньяка и легкая закуска: лимон и какие-то морские деликатесы. Болотный тролль, разлив ароматную тягучую жидкость по широким бокалам, продолжил:
– Ты не совсем прав, Дерри, и знаешь это. Начнем по порядку. Когда-то давным-давно, а точнее, почти тринадцать лет назад, ты оказался в затруднительном положении. У тебя не было ничего, трусы – и те ты носил ворованные. Люди синдиката могли просто убить тебя, тогда бы у них это получилось без проблем, невзирая на твои природные способности. Но они этого не сделали. Вместо того, что убить, причем за дело, тебя обогрели, умыли, накормили и привели ко мне. Да, я оставил тебя своим учеником благодаря твоим способностям, но и попался ты тоже благодаря им. Или ты забыл, как чистил карманы моих людей? Тогда ты делал это по собственной инициативе, а не по заказу синдиката. И у тебя уже тогда это получалось хорошо, как, впрочем, и убивать. Ты ведь уже убивал, когда попал ко мне, даже этот грех ты не можешь списать на синдикат. А в ту пору ты был почти ребенком. Очень опасным ребенком, с незаурядными физическими и умственными данными. Я только помог тебе довести свои способности до совершенства. Ты уже был заготовкой для машины убийств, совершенного оружия, и все равно рано или поздно стал бы тем, чем ты являешься сейчас. В синдикате тебе просто помогли сделать это быстрее и правильнее. Если бы ты остался на улице, ты считаешь, что стал бы лучше? Ты знаешь, в синдикате очень строгие законы, пусть они отличаются от общепринятых, но лучше такие, чем вообще никаких. Именно в синдикате ты понял, что есть определенные правила, которым нужно подчиняться независимо от того, хочешь ты или нет. Откуда бы взялось это необходимое для жизни в обществе понимание, если бы ты не пришел к нам? Во дворце Арм-Дамаша? Но как скоро ты бы до него добрался из того богом забытого мира, в котором произошла наша встреча? Поверь, на это ушло бы очень много времени, и все это время ты бы впитывал в себя трущобы, теряя возможность стать частью общества – любого общества, и уж тем более, общества аристократов. Или ты хочешь мне сказать, что интриги двора так уж сильно отличаются от закулисных игр синдиката? Выживать в подобных условиях, распознавать заговоры и предотвращать покушения научил тебя я.
