Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Модель событий

Господин Соколов решительно припарковался в двух кварталах от места, указанного в журнале, решительно прошагал эти два квартала до кофейни пешком, не обращая внимания на гололёд и мокрый снег, решительно распахнул дверь, сделал несколько уверенных шагов — и как будто растерял весь свой запас решительности. Это не был упадок сил, он не стал слабее или неувереннее в себе, просто куда-то исчезло желание ткнуть бездельника Жору носом во все его ошибки, чтобы не воображал о себе много. Хотя ошибок было полно. Взять хотя бы название — ну что за детский сад? Нет такого слова в русском языке — «Кофея»! А эта роспись на стенах или, скажем, столики — в серьёзном, солидном заведении всё, конечно, должно выглядеть совсем не так. И совсем нет лепнины и позолоты! В «Квартире самурая» хоть интерьер был побогаче, а здесь что?

Господин Соколов ещё раз окинул взглядом помещение и понял, что в этот самый момент для счастья ему не хватает сущего пустяка: небольшой чашечки кофе и какого-нибудь шоколадного пирожного. Желание было странным, несвоевременным, но легко выполнимым, поэтому он присел за ближайший столик и принялся за изучение меню.

Джордж заметил отца сразу, как только зашёл в Зал капучино. Он сюда совсем не собирался, более того, в этот самый момент на кухне его ждала Елена Васильевна, чтобы обсудить завтрашнее обеденное меню. Но так уж устроен Хозяин Места — он способен прибыть на зов посетителя даже в том случае, если посетитель ещё только раздумывает, как бы этак исхитриться и его позвать.

— Привет, — сказал Джордж, усаживаясь напротив, — Заказ делать будешь?

— Ну, здравствуй, Жора. Я бы выпил чего-нибудь. Есть ведь тут, наверное, ничего нельзя?

— В смысле?

— В смысле — невкусно, наверное?

— Пока что никто не жаловался, — спокойно отвечал Джордж, и представил, как бы отец пообщался на эту тему с Еленой Васильевной.

— Объясни мне тогда, что съедобно. Названия ка кието непонятные. Вот что это такое — «Хиппи-шейк»?

— Любой алкогольный коктейль в специальном двухлитровом бокале. Подаётся с неограниченным количеством трубочек, — ухмыльнулся Джордж.

— Непонятно. Ну а это что?..

Наконец заказ был сделан. Господин Соколов попытался припомнить хотя бы одну из заранее заготовленных воспитательных фраз — Жорика надо поставить на место, а то он уж больно какой-то стал... А какой, кстати? Взрослый? Самостоятельный? Вальяжный? Всех этих качеств раньше ему очень не хватало, и отец частенько его за это шпынял. Раньше — не хватало, а теперь их, кажется, с избытком — так, что ли?

— А хорошо ведь тут, — сам того не ожидая, сказал господин Соколов, когда ему принесли заказ.

— Хорошо, — согласился Джордж. И даже не улыбнулся, чтобы показать, что ему приятна похвала. Как будто ему сообщили о чём-то, само собой разумеющемся. А может быть, так оно и есть?

— Я только одного не понимаю: ты, выходит, пришёл к тому, с чего начинал? Мы же когда твой ресторан затевали — всё обговорили. Там всё было по-твоему. Чего тебе не хватало? Сделал бы такую вот кофеенку, дешевле, проще, и я бы тебе во всём помог.

— То-то и оно, что помог. Понимаешь, каждый сам должен пройти свой эволюционный путь. Одно дерево не может немного порасти вместо другого. Ты пытался прожить за меня мои трудности, но не бывает, чтобы совсем без трудностей. Поэтому трудности всё равно нашли меня — только уже на следующем этапе. И были они гораздо серьёзнее, чем те, которые ты прожил за меня.

— Ничего не понял, если честно. Ты случайно компь ютерными играми, наркотиками, другой ерундой не злоупотребляешь?

— Не злоупотребляю, мне некогда, — ответил Джордж. — Давай ещё раз попробую. Помнишь, ты рассказывал, что, когда ты был маленьким, дедушка хотел сделать тебя великим футболистом.

— А... да. Он сам об этом мечтал, но не сложилось. И тогда он начал загонять в футбол меня. Но я быстро понял, что это не моё.

— И ты стал заниматься тем, к чему были способности у тебя самого, а не у дедушки.

— Ну да. Но отцу я всё равно благодарен.

— Я тебе тоже очень благодарен.

— Что-то незаметно. Сто лет назад вернулся, а домой так и не зашёл. Как это называется?

— Был неправ, — улыбнулся Джордж. Спокойно как-то улыбнулся. Умиротворяюще.

И Соколов-старший подумал, что ему совсем не хочется отсюда уходить. В ближайшие пару часов, например.

— А тут мило. Нет, правда, очень мило. Сам не знал, что такое может быть. А отдельные кабинеты у тебя есть? Я бы приходил сюда отдохнуть.

— Отдельных кабинетов нет, но я для тебя сделаю. У нас тут, в Зале ристретто, как раз есть такой странный треугольный угол — его отгородить, и получится в самый раз.

— Давай, делай, — кивнул господин Соколов. «Хочешь, я тебе денег на это дам?» — хотел было сказать он, но не сказал. И Джордж всё понял: увидел тень этой фразы, отлетевшую в небытие. Отец признал в нём хозяина. Не Хозяина Места — он и понятия не имел о том, что это за зверюшка такая, — а владельца, собственника, взрослого и самостоятельного человека.

— Давай я тебе сейчас золотую клубную карту выпишу, — предложил Джордж. — Только сбегаю на кухню. Елена Васильевна, наверное, уже сильно гневается и потихоньку бьёт посуду.

— Кто такая эта Елене Васильевна?

— Это наша фея. Кофейного очага.

— Гневается и бьёт посуду? Не очень похоже на фею.

— Почему же?

— Злая какая-то фея получается. И глупая. Посуда-то чем провинилась?

— Главное, что она — фея. А добрая или злая, глупая или умная — в названии это не указано.

— Убедил. А карту ты всё же мне выпиши не золотую, а такую, которую положено после первого посещения. Мне поблажек не надо. Я сам на золотую накоплю.

— Мне тоже не надо поблажек, — серьёзно ответил Джордж.

— Не надо — так не надо. А у тебя тут, похоже, мобильный не ловится? Мне что-то не звонит никто, ну вот и хорошо, кому надо — те дозвонятся.

— Тут всё ловится. Просто если тебе не хочется, чтобы трезвонили, то звонков и не будет.

— Запишем в загадки следствия, — пожал плечами отец. — Ну ладно, я смотрю, ты сидишь как на иголках. Если дела — то иди себе по делам, а я и без тебя посижу. Только если не зайдёшь на этой неделе домой — я мать сюда приведу. И мы тут жить поселимся. А это, кажется, не входит в твои планы, по глазам вижу.

— Не входит, — вежливо улыбнулся Джордж, — спасибо за приглашение.

— «Спасибо за приглашение» — сказал он, и пропал ещё на два года. Свинтус ты всё-таки, — не удержался отец. — Отсюда до моей работы — пятнадцать минут, если в пробках не стоять. А до дома родительского можно и пешком прогуляться — ноги длинные. Что, такой занятой?

— Я не занятой, — признался Джордж, — я трусливый.

— Тогда вдвойне непонятно. Я тоже трусливый, — ответил отец, — поэтому если меня пугает какая-то ситуация, то уж я стараюсь разрешить её поскорее. Чем сидеть и бояться неизвестно чего — встал, разобрался, и уже не страшно. Страшно — когда ты об этом думаешь. А когда решаешь проблемы — тут не до страхов.

— Я не такой, как ты. Мне проще подождать, пока ситуация сама собой разрешится. Как вот сейчас.

— Сейчас она разрешилась, потому что мне ждать надоело. Да, ты не такой, как я. И таких, как я, — мало. Остальные тоже предпочитают отсиживаться. А ты никогда не сможешь победить страх, пока от него прячешься.

— Сто раз уже слышал это! Выйди в чисто поле, сразись со своим страхом — и победи его в честном бою. Всё это чушь. Я уже несколько раз выходил, сражался — и всякий раз проигрывал. Так что извини, для меня это правило не работает.

— А тебе никто и не обещал победу в первом раунде. Страх — не тот противник, от встречи с которым надо уклоняться.

— Это почему же?

— Он слабее тебя. Он зависит от тебя. Ты его придумал, и он существует только до тех пор, пока существуешь ты.

— Вот-вот. До самой смерти он будет на мне паразитировать.

— Ещё как будет. Если ты его однажды не победишь. Выйдешь с ним на очередной безнадёжный бой — и неожиданно победишь.

— Хорошо, папа. А теперь мне всё-таки пора заняться делом, — решительно поднялся с места Джордж.

— Посиди, — вернул его на место властный родительский взгляд. — Мы могли дать тебе всё. Всё, что пожелаешь. Почему ты сбежал, неблагодарный? Чего тебе не хватало?

— Вы уже дали мне больше, чем я могу пожелать. Вы дали мне жизнь.

— Ну, смотри не просри её так же, как ты просрал ресторан, — усмехнулся отец и как будто расслабился, отключил на время харизму, позволив сыну встать из-за стола.

Голова у Джорджа кружилась — но этот раунд был, как минимум, не проигран. Он продержался до финального гонга: не упал и не сдался, как раньше.

Когда он наконец-то добрался до кухни, ожидая, что на его голову обрушатся громы, молнии и грязные тарелки, Елена Васильевна и не думала сердиться. Она сюсюкала и причмокивала в телефонную трубку так, словно внутри её сотового телефона находился капризный малютка-вурдалак, которого следовало как можно скорее укачать, а то как бы чего не вышло.