Вячеслав Шторм - Женить нельзя помиловать
Оставив приятеля переваривать полученную информацию, рассказчик изобразил раболепный поклон и залебезил:
— Смиренно молим сиятельных господ не гневаться на скудоумных. Мы сейчас избавим вас от своего назойливого присутствия! У вас, должно быть, дела…
— Это точно, — кивнул Бон. — Вот как проводите нас к дворцу градоначальника, так сразу и избавите.
— К дворцу?
По гримасе грабителя стало ясно, что названный парнем маршрут явно не входит в число его любимых, что, в общем, не странно…
— Ага. Нас там друг ждет, тоже маг. Великий Шлема зовут. Слыхал?
— Это который Мусорных демонов заклинает?
— Точно. Мы их тоже заклинаем, только немного по-другому. Вот, приехали, так сказать, опытом поделиться, о неопределенном будущем побеседовать. Правда, Сэд?..
К нашему облегчению, Великий Шлема в то утро маялся бессонницей и отправился заклинать Мусорных демонов несколько раньше обычного. Подождав каких-нибудь полчаса, мы увидели вдалеке знакомый паланкин, а еще через десять минут уже выслушивали восторженные приветствия лепрехуна. Счастье его не омрачило даже ворчание гнома по поводу того, что из-за всяких там паршивых башмачников и их не менее паршивых железяк он, Римбольд, скоро ноги протянет от голода. Более того, благодарный Шлема распорядился доставить в его комнаты столько восточных деликатесов, что следующие полчаса наш бородатый друг молчал, как покойник, — с набитым ртом не очень-то позанудствуешь. Внакладе остался разве что Бон — должен же был кто-нибудь остаться на улице с драконозаврами.
Впрочем, сам Шлема оценить по достоинству кулинарное изобилие не смог: едва дождавшись, пока слуги, доставившие завтрак, отправятся восвояси, он торопливо сдернул со стены небольшой гобелен. На освободившийся гвоздь были повешены ножны от меча, а сам меч завернут все в тот же гобелен.
— Я мигом! — Крик лепрехуна еще висел в воздухе, а самого его уж и след простыл.
Не спеша закончив завтрак, мы расселись полукругом и уставились на стену. Ждать пришлось недолго. Неожиданно ножны замерцали, подернулись рябью, как отражение в потревоженном пруду, на несколько секунд исчезли и — пожалуйста! Гвоздь не выдержал, и тяжелый эспадон с грохотом сверзился на пол.
— Представляю, как этот замухрышка будет таскать за собой подобную оглоблю, — фыркнул Римбольд, с трудом поднимая почти двухметровый меч. Мы с Глори переглянулись и прыснули: наш гном был ниже лепрехуна на целую ладонь.
Минут через десять в комнату влетел Шлема, за которым выступал слуга, тащивший мешок размером вполовину хозяина.
— Где мой меч?! — воскликнул он, недоуменно глядя на оставшуюся от гвоздя дырку в стене.
— На столе, — проворчал Римбольд. — И имей в виду: как ты его будешь транспортировать — исключительно твои трудности.
— Клади туда и пшел вон! — приказал лепрехун слуге, кивая в дальний угол комнаты. Сбросив глухо звякнувший мешок в указанном месте, тот поклонился и вышел. Стоило двери за ним захлопнуться, как Шлема очутился возле стола, несмело прикоснулся к рукояти эспадона и зажмурился.
— Не бойтесь, не растает! — улыбнулась Глори. Шлема, судя по всему, пришел к такому же выводу.
Он высоко подпрыгнул, издав нечленораздельный вопль восторга, прошелся по комнате колесом и полез к нам обниматься. Разумеется, ближе всего к нему оказался Римбольд.
— Уберите кто-нибудь от меня этого ненормального извращенца! — завопил гном, пятясь. — Я ведь его сейчас прибью, клянусь молотом Пругга! Сами со Стефанией будете разбираться!
Впрочем, лепрехун уже сумел справиться с нахлынувшими на него эмоциями: он слегка выдвинул эспадон из ножен, пылко поцеловал лезвие, как какой-нибудь кумир сэра Шона перед боем, и торжественно объявил, что готов отправиться в путь. Дня через три.
Само собой, это заявление не вызвало у нас энтузиазма.
— Ты еще скажи, что через месяц! — фыркнул Римбольд.
— У меня была такая мысль, — признался Шлема, — но я боялся, что вы ее не оцените.
— И правильно боялся! У нас какой уговор был: мы тебе железяку, ты нам — свою голову. Точнее, не нам, но ты понял. А будешь юлить, и впрямь одну голову с собой заберем! А все остальное тут оставим! — И гном кровожадно покосился на эспадон.
— Но у меня тут куча дел, которые надо зако…
— Не надо! Ты ведь отсюда бежать собираешься? Думаешь, градоначальник такое простит? — не отступал бородатый.
Шлема жалобно обвел нас глазами. Знаете, таким специальным взглядом бедной голодной кошки, который растопит самое каменное сердце и заставит вас в восьмой раз доверху наполнять миску этой прожорливой бестии. Само собой, основной удар был направлен на Глори.
— Ну хоть сутки!
Но сегодня был явно не день Бэкхэма, как говорили у нас в Сосновой Долине, когда старый пропойца после четырех стаканов жохха пытался залезть на своего драконозавра Перегара. Разумеется, падая с другой стороны седла. Даже присказка была, когда хотелось подчеркнуть нереальность чего-то: «Случится, дескать, когда день Бэкхэма настанет!»
— Полчаса! — отрезала Глори, покосившись на большие настенные часы. — Время пошло.
Шлема ахнул, взвыл, сорвался с места и принялся спешно опустошать многочисленные шкафы и полки, сваливая их содержимое в центре комнаты.
— Что вы делаете? — с ужасом спросила Глори, наблюдая за стремительно растущей грудой барахла.
— Неужели непонятно? Собираю вещи. Всего, к сожалению, не забрать, но самое необходимое… — И лепрехун торжественно водрузил сверху кучи фарфоровый ночной горшок.
— Что?!
— Самое необходимое?!
— Совсем сдурел?!
Эти вопли мы издали практически одновременно.
— А телега с драконозавром у тебя есть? — От возмущения я позабыл о хороших манерах и перешел со Шлемой на «ты».
— Увы, нет, — вздохнул тот. — Именно поэтому я и просил вас денек подождать. Деньги у меня теперь, благодаря вам, имеются, а…
— А как ты собирался притащить эту телегу во дворец? — перебил я. — В кармане? Или хотел поставить ее аккурат у парадного крыльца, а потом полдня грузить своим «самым необходимым»? Попутно объясняя градоначальнику и всем прочим любопытным: «Ничего страшного, уважаемые. Просто я от вас сбежать собрался»?!
— Но ведь у вас целых четыре драконозавра…
— Да хоть четыреста! Берешь только меч и деньги, а если не будешь готов через две минуты, то…
Уточнять не потребовалось — Римбольд явно с пользой проводил время в компании Изверга. Это ж надо было так оскалиться! Шлема даже не пытался протестовать — тут же ринулся к мешку с золотом, дрожащими пальцами развязал его и стал ссыпать в него содержимое вытащенных из тайника за ковром кошельков.
— Так-так, господин маг!
Мы обернулись. В дверях стоял дородный дядька в роскошном, шитом золотом халате и грандиозном белоснежном тюрбане, украшенном пышным пером неведомой мне птицы. За его спиной маячили трое здоровяков в шлемах и кольчугах, а также давешний Шлемин слуга-носильщик.
— Господин эмир… — Пальцы лепрехуна задрожали, и блестящие золотые кругляши весело запрыгали-зазвенели по полу.
Градоначальник — судя по всему, это был он, — не спеша вошел в комнату и с преувеличенным изумлением всплеснул руками при виде тугого мешка:
— Ай-я-яй! Сколько золота! Откуда бы ему тут взяться?
— Я все объясню…
— А этот меч! — Игнорируя слабый писк Шлемы, эмир взял со стола эспадон и, восторженно цокнув языком, небрежно швырнул обратно. — Великолепное оружие! Вот уж не думал, что кроме магии вы занимаетесь еще и фехтованием, почтенный!
— Это… это…
— Это мой меч, — шагнул вперед я.
— Вот как? — Цепкие холодные глаза остановились на мне. — Что ж, очень может быть… А тот, что уважаемый маг сегодня заложил в лавке Хапира Беспалого, тоже ваш? А может, этой дамы? А может, украден из моей оружейной?! Взять их!
Это, разумеется, стражникам. Но тут градоначальник явно просчитался. Впрочем, ему ведь еще не доводилось иметь с нами дело…
Как бы там ни было, пока три меднолобых болвана пытались одновременно протиснуться в узкую дверь, да еще выставив вперед копья, я подхватил круглый стол, а Глори — серебряный кувшин. Пока стражники, ругаясь и стеная, пытались подняться на ноги, эмир получил кувшином по голове и обмяк. Не дав достойному господину упасть, я подхватил его под мышки. На все про все у нас ушло секунды три не больше.
— А ну назад! — рявкнул я стражникам. — Я — Мусорный демон! Сейчас вашему эмиру… это… голову откушу!
Должно быть, мы презабавно смотрелись: я с эмиром под мышкой, строящий зверские рожи, Глори, готовая метнуть тяжелый кувшин в первого, кто пошевелится, и Римбольд, держащий эспадон двумя руками за зачехленное лезвие, как оглоблю. За рукоять меча, скребущую по полу, цеплялся слабеющей рукой находящийся в полуобморочном состоянии Шлема. Но стражники, несмотря на это, прониклись и, не дожидаясь приказа, побросали оружие. Интересно, их начальника что, не в первый раз демоны в заложники берут?
