Вячеслав Шторм - Женить нельзя помиловать
— Все верно. А теперь я раскрою тебе две страшные тайны. Откуда я их узнал — не важно, но информация гарантированно верная. Первое — Фил Красный Нос совсем недавно стал членом ЦК. Второе — очередное заседание Комитета пройдет на его загородной вилле. Завтра…
Копье ткнулось в спину. Слегка, но даже сквозь куртку весьма чувствительно. Надо было кольчугу надеть. Впрочем, там, куда я направляюсь, мне никакая кольчуга не поможет.
— По-моему, ты выбрал неудачное место для прогулок, приятель.
Трое. Два хримтурса и человек. Все увешаны оружием и смотрят на меня, как домохозяйка с занесенным для удара тапком — на таракана. А уж какими взглядами буравят мою широкую спину бравые ребята с луками-арбалетами, шуршащие листвой во-он в тех кустах — и подумать страшно!
— Прогулки прогулкам рознь, — лениво отвечаю я, стараясь не делать резких движений.
— Точно, — хмыкает человек, не опуская копья. — Вот поедешь так погулять — и не вернешься!
Хримтурсы ржут; я, немного подумав, присоединяюсь. Чуть потише, но так же искренне. Троица заметно смущается.
— Значит, так, — резко бросает человек. — Ты, шутник, забрался в частные владения, которые принадлежат очень влиятельному господину. И он крайне не любит незваных гостей. У тебя есть ровно минута на то, чтобы доходчиво объяснить, что ты тут забыл, а потом с тобой начнут происходить разные неприятные вещи. Но для начала — обыскать его!
Я покорно позволяю хримтурсам избавить себя от кинжала — другого оружия, чтобы не гневить судьбу, при мне нет — и выворачиваю карманы. В то время, пока один хримтурс внимательно изучает их содержимое, второй ощупывает мою куртку. Через какое-то время глаза его радостно вспыхивают:
— Эй, Крис, тут что-то зашито за подкладкой!
Ну, наконец-то! Я уж боялся, что придется подсказать.
— Что?
— Без понятия. На ощупь похоже на жетон легавого!
Опущенное было копье вновь утыкается мне между лопаток. Господи, надо же быть такими кретинами!
— Легавый? — шипит человек, названный Крисом. — Очень опрометчиво с твоей стороны…
— От легавого слышу! — со всей возможной наглостью фыркаю я.
— Хват!
Крис делает кистью короткий рассекающий жест. Я внутренне собираюсь, но хримтурс просто берет мой кинжал и наискось хлещет по подкладке. Вот ведь неаккуратная тварь! Придется Робину счет за загубленную куртку выставлять, если все пройдет удачно.
— Нет, не жетон. — Хват вертит ясак в пальцах, и на его физиономии явно написано недоумение. О нет! Неужто эта троица — просто наемные головорезы, понятия не имеющие о КГБ?
— Дай сюда! — Крис выхватывает у подручного ясак и медленно расширяет глаза. Пронесло!
— Где ты это взял?
— А как ты думаешь? — вопросом на вопрос отвечаю я, попутно складывая пальцы левой руки в тайный опознавательный знак Комитета. — Робин уже приехал?
— Должен быть с минуты на минуту. Почтения в голосе Криса изрядно прибавилось. Да и копье он опустил. Вот давно бы так.
— Ладно, тогда проводите меня к господину Филиппию, — милостиво киваю я и протягиваю руку за бесценным кусочком кожи.
— Значит, ты человек господина Бэда?
— Один из.
Я сижу в антикварном кресле, в личном кабинете Красного Носа, и не спеша прихлебываю горячий грог.
Сам Фил сидит напротив меня и задумчиво потирает свой знаменитый нос. Кстати, он у него действительно красновато-сизый — то ли от природы, то ли в силу предрасположенности к алкоголю.
— И пригласил тебя сюда, разумеется, он?
— Нет. Он понятия не имеет о том, что я тут окажусь.
— Самоуправствуем, значит? — щурится гном, и огонь в камине играет в его медно-рыжих волосах и бороде.
— Что делать. Дела Комитета не терпят отлагательств…
— Быть может, быть может… Пейс!
Дверь открывается, и в комнату входит маленький и юркий, похожий на хорька человек. Эге, старый знакомый!
— Знаешь его? — кивает на человечка Фил, баюкая в ладонях керамическую кружку с грогом.
— Знаю. — Скрывать не имеет смысла. — Пейс из Нексии, в определенных кругах известный как Обрезок. Профессиональный шулер и фальшивомонетчик. Четыре судимости.
— Все верно! — шипит Обрезок. — И в последний раз угодил на галеры по твоей милости, сволочь!
— Пейс, исчезни!
Подождав, пока за Обрезком закроется дверь, Фил усмехается:
— Вот так-то, господин гвардейский сержант…
— Бывший, — спокойно поправляю я и не могу удержаться, чтобы не поддеть своего собеседника: — Вы ведь тоже уже давно не торгуете пирожками вразнос…
Ни одна морщинка не дрогнула на лице старого преступника, но в душе, я уверен, он рвет и мечет. Почему-то всех ворюг, многого добившихся в жизни, выводит из себя напоминание о той грязи, из которой они вылезли в князи.
— Очень давно, — подчеркнуто нейтральным тоном произносит Фил. — Ты тогда еще не родился, юноша.
Это явный намек на то, что молод я еще, чтобы отпускать такие замечания. Тем более что пирожками гном, недавно разменявший два с половиной века, торговал в далеком детстве.
— И что же мы с тобой будем делать, пока не появится Робин?
Я окидываю кабинет взглядом и останавливаюсь на роскошной доске для игры в фишки. В конце концов, Фил — чудовище в той же мере, в которой и Большой Волосатый Ы..
Как я и предполагал, играл гном просто блестяще. Впрочем, как я уже отмечал, времени для оттачивания мастерства у него было не в пример поболе моего. Позорно продув три партии подряд, я был опасно близок к тому, чтобы продуть и четвертую, но тут раздался знакомый голос:
— Филиппин, Сэдрик, добрый вечер!
В этом весь Робин Бэд: ничем не показал удивления, увидев меня в компании Фила. Понимает, что я не стану дергать архимышь за хвост без должных на то причин.
— Я так понимаю, Робин, вы знаете этого молодца? — сварливо вопросил Фил, пожимая руку главе КГБ.
— И очень неплохо. Он и его товарищи вот уже два года числятся среди моих лучших полевых агентов и в данный момент как раз занимаются одним делом, весьма важным для всего Комитета.
Пожевав губами, Красный Нос позвонил в маленький золотой колокольчик.
— Отбой, мальчики, — устало приказал он выросшему в дверях телохранителю. — Наш друг Сэдрик — действительно наш друг. Снимайте усиленные патрули.
Оказывается, мой незапланированный визит изрядно переполошил обитателей усадьбы. Впрочем, памятуя о том, что за сборище тут сегодня намечается, неудивительно.
— А могу я узнать, что за дело?
— Разумеется. Проект сорок два.
— Вот как? Яйцо феникса, значит?
Да-а… Если это — всего лишь сорок два, то какой, интересно, тогда проект номер один? Свистнуть у Старичка Контратия его ржавый секатор?
— Я так понимаю, Сэдрик, вы прибыли сюда именно из-за яйца? — прищурился Бэд, наливая себе грога.
— В том числе. Хотя и не только.
— Мы с многоуважаемым Филиппием внимательно вас слушаем.
Никогда бы не подумал, что когда-нибудь в жизни мне придется инспектировать склад Фила Красного Носа. Спешу заметить — без санкции суда, зато с устным и письменным распоряжением от хозяина всем слугам слушаться меня, как отца родного. И тем не менее вот он я, вот распоряжение, а вот и пяток Филовых служащих, вытянувшихся в струнку. И глядят на меня так, будто я сейчас начну их свежевать. Живьем. Зубами.
— Не угодно ли господину уточнить, какого числа прибыл интересующий его груз?
Господину не угодно. Господин понятия не имеет, какого числа прибыл этот треклятый груз. Господину плевать на то, что он, возможно, еще не распакован. И вообще, господин изволит сильно гневаться, поскольку он торчит на складе уже час, так и не получив вразумительного ответа, а на дворе давно полночь.
Получив легкую затрещину от прибывшего с господином Хвата и дважды перекувырнувшись через голову, кладовщик смиренно просит прощения и исчезает «буквально на секундочку». Вернувшись («Через семь!» — педантично уточняет хримтурс, грозя бедолаге кулаком размером с его голову) с ворохом бумаг, кладовщик с поклоном протягивает их мне. Это что такое? Сопроводительные документы? За последний месяц? Ладно, поглядим.
В третьей бумаге я натыкаюсь на очень интересную строчку: «Ножны от прямого меча. Материалы: красное дерево, телячья кожа, бархат, белое золото, рубины, золотистые топазы, жемчуг. Приобретены за 4370 роблоров».
Ножны?!
— Где меч?!
В течение следующих десяти минут кладовщик пытался прикинуться глухим. Потом дураком. Потом жертвой обмана. Потом несчастным отцом девятерых голодных детишек мал мала меньше. Наконец когда я, скрепя сердце, приказал Хвату для начала сломать пройдохе пару пальцев, тот взвыл, бухнулся на колени, облапил мой сапог и принялся каяться.
Оказалось, приказчик, сопровождавший груз из Одисса, в дороге каким-то образом лишился меча, и за весьма щедрое вознаграждение уговорил приятеля-кладовщика подделать бумаги. Судя по времени суток, стервец в настоящий момент видел десятый сон, но меня такая ерунда смущала крайне мало. Тем более именно в это время суток. В общем, через неполный час мой сапог вновь орошался горючими слезами, а их источник, вытащенный из постели в одном исподнем, умолял не лишать четырех малюток их единственного кормильца. Какие, однако, у Фила многодетные сотрудники!
