Игорь Зябнев - Жизнь так коротка
Положив трубку на рычаг, я строго посмотрел на секретаря.
– Недорабатываете, Игорь Дмитриевич!
Он попытался что-то сказать в своё оправдание, но я мягко его остановил:
– Не лично вы виноваты, а Разведслужба. Ну ладно, разберёмся. Я пойду. Если кто будет звонить, записывайте, по какому вопросу.
«Легко сказать: разберёмся. Кухня-то на первом этаже. Мало ли кто мог яд подсыпать?» – думал я, возвращаясь в свои апартаменты. Меня беспокоило состояние жены. Однако с ней, по-видимому, было всё в порядке. Она уже переоделась и, сидя перед зеркалом, приводила себя в порядок.
– Побудь пока здесь, – обратился я к ней. – Скоро приедет полиция, может, захотят тебя о чём-нибудь спросить.
Она кивнула, на её лице ещё присутствовали следы пережитого испуга. Я заглянул в столовую. Гвардеец стоял на посту, всё оставалось на своих местах.
– Постой ещё немного, братец, скоро освободишься, – сказал я ему и вернулся в приёмную. Дозвонившись до дежурного в вестибюле, попросил к телефону капитана. Тот доложил, что из дворца на настоящий момент вышли три человека: почтальон, доставивший почту, один из помощников повара и кастелянша.
– Как вёл себя помощник повара при задержании?
– Упал в обморок. Солдаты его до машины на руках, как барышню, несли, – со смешком ответил капитан.
– А остальные?
– Почтальон возмущался, а кастелянша на удивление спокойно отреагировала.
– Продолжайте задерживать всех выходящих, а помощника повара доставьте ко мне.
– Слушаюсь!
– Сейчас приедет полиция, так вы уж проследите, чтобы фотоаппараты внизу оставили, как обычно. Объясните им, что никто не пострадал, а во дворце фотографировать запрещено.
– Так точно!
Закончив разговор с капитаном, я принялся расхаживать по приёмной. Неужели вот так всё просто?
Через пять минут четыре солдата привели молодого мужчину, который был явно чем-то напуган. Я решил выяснить причину до прихода полиции.
– Куда это ты, мил человек, решил уйти в рабочее время?
Заикаясь, он сообщил, что его мать очень больна, и он о ней беспокоится.
– Разве ты не мог ей позвонить?
– Я пытался, но она трубку не брала.
– Не расстраивайся. Сейчас поедешь домой, узнаешь, как там твоя мама.
Невольный, едва заметный вздох облегчения, вырвавшийся у него из груди, не прошёл мимо моего внимания.
– Ребята, вы идите, – обратился я к конвоирам. – Всё в порядке.
Они отдали честь и вышли из приёмной.
– Что-то ты бледный какой-то, – я взял парня под локоток и повёл к выходу. Обернувшись, сказал секретарю:
– Игорь Дмитриевич, позвоните в гараж, пусть отвезут молодого человека домой.
И подмигнул: мол – не надо.
– Хорошо, Сергей Семёнович, – донёсся голос секретаря, когда мы с парнем уже вышли. Исподтишка взглянув на подозреваемого, я заметил, что он несколько успокоился, но едва заметная дрожь в его руке чувствовалась даже через одежду.
– Всё-таки неважно выглядишь. Пойдём, я сначала тебе лекарство дам, – сказал я, увлекая парня в апартаменты.
– Какое лекарство? Я здоров.
– Ну как же? Вот кофейку попей. Ещё тёплый, он тебя взбодрит.
Мы были уже в столовой. Парень вдруг стал белее мела, ноги его подкосились, и он упал, но я смягчил его падение, аккуратно положив на ковёр. Пощупал пульс, приоткрыл зрачок – глубокий обморок. Тут в коридоре послышались незнакомые голоса мужчин, которых гвардеец, стоящий на страже, не пускал в апартаменты. Оставив парня, я вышел навстречу.
– Всё в порядке, солдат! – сказал я гвардейцу. – Пропусти, это полиция.
Прибывших оказалось четверо. Один из них представился, показав служебное удостоверение:
– Старший инспектор Степанов.
Это был ничем не примечательный мужчина средних лет и среднего же роста, одетый, как и его спутники, в скромный серый шерстяной костюм. Трое других держали в руках внушительного вида чемоданчики.
Я посторонился и сделал гостеприимный жест.
– Проходите, господа. Вот сюда, в столовую.
Зайдя в помещение, инспектор вежливо поинтересовался:
– Кто это тут у вас на полу лежит? Мне сообщили, что была предпринята попытка покушения, но вроде обошлось без жертв?
– Обошлось, – ответил я. – А этот – помощник повара, он же главный подозреваемый.
– Посмотрим, посмотрим, – произнёс Степанов, присаживаясь на корточки перед неподвижным телом и мягкими движениями обшаривая карманы парня. – Чем вас отравить пытались?
– Яд в кофе – в чашке и кофейнике. Никто к нему не прикасался, лишь моя жена пролила немного на халат.
– Ребята, займитесь, – бросил инспектор своим спутникам, заканчивая обыск.
– Так от чего он в обморок упал? – спросил Степанов, поднимаясь и кладя на край стола предметы, добытые из карманов подозреваемого.
Моё внимание привлекли два круглых жетона с выдавленными на них трёхзначными номерами, но что это такое – я понятия не имел. Встретившись взглядом с проницательными глазами Степанова, ответил:
– Предложил парню невзначай кофейком побаловаться, а до этого он пытался покинуть дворец в рабочее время.
Инспектор кивнул и, повернувшись к помощникам, которые открыли свои чемоданчики прямо на полу, распорядился:
– Пальчики у него возьмите.
Криминалисты уже надели резиновые перчатки. Двое снимали отпечатки пальцев с кофейника, а третий выполнил приказ шефа. Инспектор тем временем изучил предметы, принадлежащие парню.
– Ну-с, чудненько, – сказал он. – Ребята, сделайте анализ.
Я заметил, что в двух чемоданчиках полно всяких пробирок с химическими реактивами, а также пустые колбочки и ещё много чего непонятного для непосвящённого, но крайне необходимого для работы экспертов.
– Хватит притворяться, дружок, – ласково сказал Степанов, похлопывая парня по щекам. – Скажи лучше, во сколько твой корабль отплывает?
Помощник повара открыл глаза и сел, испуганно оглядев всю компанию.
– Откуда вы знаете? – спросил он у инспектора.
– Работа такая – всё знать должны. Так во сколько?
– В двенадцать, – ответил парень. Потом с мольбой посмотрел на меня:
– Господин Верховный Правитель! Простите, если сможете.
– По закону, голубчик, тебе расстрел грозит, – многозначительно произнёс инспектор. – Однако если поможешь следствию… – он взглянул на часы. – Ого, уже почти одиннадцать!
– Я всё скажу, что знаю, только пощадите!
– Ладно, в виде исключения сохраню тебе жизнь, – брезгливо глядя на парня, сказал я.
– Есть! – воскликнул один из криминалистов. – Сильный яд растительного происхождения.
– А точнее? – спросил Степанов.
– Сейчас невозможно сказать, нужно везти в центральную лабораторию.
– Он действует моментально, или как?
– Скорее всего, через два-три часа после попадания внутрь организма.
Тут вмешался парень:
– Так он мне и сказал, мол, не бойся. Яд действует не сразу, и ты успеешь покинуть Англию.
– Кто сказал? – полюбопытствовал инспектор.
– Человек, который дал мне много денег и билет до Сиднея, и ещё документы на домик недалеко от Парепаре…
– Где это? – изумился Степанов.
– Колония на острове Сулавеси, – ответил я за парня.
– Ещё он мне дал пакетик с ядом.
– Где пакетик? – спросил инспектор.
– В бачке для пищевых отходов на кухне.
– Но ведь ты понимал, что тебя стали бы искать? Неужели рассчитывал добраться до этого… Сулавеси по своему паспорту?
– Мне объяснили, что если с пересадками и имея большие деньги, то это возможно и без паспорта.
– Тебе заплатили всю сумму?
– Только половину, а вторую я должен получить на судне.
– Так, всё ясно, – сказал инспектор, взглянув на часы. – Если ты хочешь жить, то будешь действовать по первоначальному плану, то есть, как ни в чём не бывало, сядешь на корабль.
– Ребята, собирайтесь. Нам некогда, – обратился инспектор к помощникам. Те уже и так собрали свои склянки, а заодно прихватили кофейник и чашку, из которой собиралась пить Лиля. Степанов посмотрел на меня:
– Халат сожгите, скатерть и ковёр тоже. Окно пока пусть остаётся открытым. Прочую посуду… пожалуй, также выбросьте. Естественно, пусть ваши слуги сделают всё это в резиновых перчатках и на свежем воздухе. Об окончании расследования я вам доложу. До свидания.
Он забрал со стола вещи покушавшегося. Затем они удалились, причём настроение у парня заметно улучшилось. У меня, впрочем, тоже. Конечно, отравителя поймал я сам, но вот найти заказчиков преступления, а тем более доказать их вину… Это мог сделать только такой вот невзрачный на вид профессионал. «Если у него всё получится, награжу по-царски», – дал я себе зарок.
До вечера я находился во дворце, никуда не выезжая. Секретарь на все поступающие звонки неизменно отвечал, что Сергею Семёновичу нездоровится, и к телефону он подойти не может. В столовой слуги навели идеальный порядок. Я распорядился сломать и сжечь дорогой обеденный стол. Вместо него поставили новый, ещё лучше прежнего.
