Роман Тус - Звериный футбол
— Без меня хрен вам в сумку — Лида вихрем ворвалась в разговор. Мне кажется, Леонид расстроился по поводу ее музыкального слуха.
— Ну по росе, так по росе, за городом мы еще не были — надо водки с собой взять, к гостям без подарка нельзя.
Загоревшись идеей мы быстро домчались до своего отеля, наскоро погрузили в одну сумку самое необходимое и ВОДКУ, или ВОДКУ и самое необходимое, кубарем скатились по ступеньками. Шведы стояли на улице, терпеливо дожидались нас. Какие порядочные люди, не сбежали. Они ещё не знают, с кем связались. Перебежав дорогу к автобусной станции, шведы отправились покупать билеты. Сами пусть разбираются какой автобус, это уже их обязанность. Мы гости, а это звание почетно. Хотя гости разные бывают. Или про них в конце говорят, что приятно было с вами посидеть, или — «таких гостей, на… и в музей». Вторых как–то больше чем первых обычно попадается. Мы благоразумно относили себя к первой категории, однако зерно сомнения имелось. Кто его знает, что произойдет в одном заброшенном доме, в густой чаще. Так обычно фильмы ужасов начинаются. Я задумался, а взяли ли мы с собой бензопилу или нет, вот не помню хоть убейте. Вручив каждому по билету, шведы торжественно пригласили всех в автобус.
— Вези меня извозчик по гулкой мостовой,
— а если я усну шмонать меня не надо- пробормотал я, садясь на сиденье и закрывая лицо бейсболкой. Спать пора, а лицо закрыл так как, учитывая, что не везет мне в автобусах, то если авария, лицо в морге потом красивое будет. Когда пессимист победил оптимиста, я уже сладко спал. К сожалению австрийской полиции или к счастью ничего не случилось. Разбудили нас шведы.
Деревенька раскинулась на склоне горы. Далеко внизу, через лесной массив и речку отвоевал площадку у горной местности сверкал Инсбрук. Отсюда прекрасно было видно парк, где я гулял и Фан–зону с толпами народу, каждый в букашку.
Двухэтажный дом, чуть в стороне от других строений, удобно втиснулся в площадку с нависающей горой. А над ним вверху переливались снежные шапки. Около дома раскинулся лесной массив с кустарником и мелькающими в нём проплешинами и камнями. Альпы это, или какие другие горы, на них написано не было. Указателей я также не заметил. Красиво как у нас на Валааме, хотя там лучше.
Наш торжественный выход из автобуса, который непонятно как сюда забрался и смотрелся по меньшей мере странно, сопровождал дикий гул желтой общественности, снующей около дома по своим делам и просто так. Из окон свистели, высунувшись до пупа, шведские обыватели.
— Человек сто — заключила Лида, с интересом рассматривая шведские особи мужского пола.
— Мы с Леонидом, не обращая внимания на свист, пытались определить, где тут у них «шведские семьи» с блондинками. Наши друзья пообщались на входе с кем–то из представителей администрации этой республики ШКИД и мы были запущены в дом. Братание болельщицкой массы началось с того, что дверь больно ударила меня по заднице. Шведские двери говно, подумал я, потирая ушибленный мозг.
Хеллоу — улыбнулись на входе, проходящие мимо по лестнице на второй этаж две миловидные шведки.
— Ох…но — одновременно ответили мы с Леонидом.
— Кто х. ло — завелась Лида, не расслышав. По дому как муравьи шныряли желтые трепанги с различными предметами для вечернего сабантуя. Это обнадеживало. Итак:
— пронесли кальян, это хорошо, будем балдеть с видом на горы;
— стулья несут наверх, там видимо зал, будем сидеть и бухать, ну или ими камин топить как в фильме «Брат»;
— две блондинки прошли. Шведки они такие, будем с ними камин стульями топить;
— протащили ящик пива, это к кальяну;
— кто–то блевал в туалете, значит вечера у них проходят весело;
— на полу валялись пустые бутылки и пачки из под сигарет, убирать не заставят, я ведь в отпуске;
— торчит угол здоровенного холодильника из кухни, с голоду не помрем. Пока внешний и внутренний вид дома радовал глаз, за исключением желтизны, от которой болели глаза и не только, все остальное было вполне зачётно.
— Хрен вам, а не бабы — раздался женский голос, и это был единственный минус, который стоял рядом с видом Кутузова под Бородино.
Поднявшись по оживленной дороге на 2 этаж мы в какой–то первой попавшейся комнате бросили сумки с вещами.
— Где тут у вас холодильник? — Лида переведи этим оболтусам, а то они не понимают, видишь отходит угар у них. Впрочем переводить не потребовалось. Увидев торчащие у нас из рук горлышки бутылок водки шведы бодро понеслись в сторону кухни. Данные горлышки в отличии от нас были встречены всеобщим ликованием кухонных обитателей. Гражданки Швеции с улыбками Моны — Лизы вырвали из наших замерших рук бутылки, подмигнули нам и тара исчезла в чреве холодильника. Судя по доносящемуся оттуда звуку «дзинь–дзинь» вечер обещал быть интересным.
— Пойдем пока природой полюбуемся — проснулся во мне спящий до этого бой–скаут. Мы втроем вышли на улицу. Вечерело. Шум города поглощался прохладным ветерком, спускавшимся с гор. Слева от дома в кустах раздавалось журчанье речки.
— Айда к реке — заявила Лида, увидев, как из леса выходит партия шведов. Странно, но нашему нахождению здесь никто не удивлялся. Поди за эти дни, кого только тут не было. Шведы помахали и дружно показали на пальцах счет 2–1.
— Лида чего хотят эти товарищи?
— Они говорят, что Ибрагимович знает как…
— Хрен с ним с Ибрагимовичем, дальше давай.
— А ну так банкет будет через час, а пока можно прогуляться к реке и искупаться — показала Лида движением руки, как мы будем плыть.
— А чего это они при слове искупаться ржут.
— Да хрен его знает, они над всеми русскими ржут, у них это нервное. Я читал где–то, что после Полтавы «накрыло» там всех.
В лесу, ну или большом кустарнике, это кому как, было тихо и прохладно. Пройдя по тропинке около 5 минут, мы вышли к небольшой глубокой заводи. Далее речка превращалась в ручей и утекала вниз к городу. Около заводи стояло с десяток Ибрагимовичей. Может и настоящий тут есть, кто их разберет.
— Как водичка, «вотер» говорю как? Они что не понимают?
— А гуд говорите. Хороша, стало быть. А чего не купаетесь? Болеете — вот нация какая. Да что шведы, вся Европа вымирает, скоро заполнят тут всё товарищи с Востока и наступит полный ататат и газават.
— Ну, вы как хотите трепанги — обратился я с речью к присутствующим — А я пожалуй искупаюсь. Только две мысли вертелись в голове — зайти в воду просто, или перед желтой массой выпендриться и прыгнуть по пижонски вон с того уступа. Первая мысль была хороша во всех отношениях при условии, так как плавал я неважно, не как топор конечно, как пол топора.
Вторая мысль была продиктована исключительно любовью к родине и к ее истории. Наши, значит, под Полтавой смогли, а я сукин сын такой нет. В итоге алкогольное воспитание взяло вверх над разумными излишествами. Под дрогнувшими от ужаса взглядами шведской половины водоплавающих и скучающими американскими мой, еще пока не старый организм, кряхтя вскарабкался на небольшой уступ, располагавшийся в левой части водоема. Произнеся напоследок пламенную речь, наполненную кратким содержанием Полтавской битвы, про героев былых времен и так далее, я зажмурился и прыгнул вперед. А есть ли тут камни, подумал на лету…
Ну где же яйца, сейчас они появятся — такая песня ударила в мозг. Камней не было и глубина достаточная. Но, кто как последний дебил не проверил температуруууууууууууууууууууууууууууууууууууууу воды. Градусов 9, горный источник. Мама, меня яйца тянут вниз. Такой сюжет для фильма ужасов пропадает. Я как ошпаренный подскочил наверх и похоже выскочил из воды весь. Народ на берегу решил, что это я, таким образом, плескаюсь, как дельфин.
В топку паровоза эту заводь и ее обитателей. Я отчаянно грёб к берегу. В фильме «Титаник» его главные герои полтора часа бродили по пояс в ледяной воде на корабле. Скажите у Ди Каприо железные яйца? Или они вообще отсутствуют. Про Кейт Уинслет как–то сразу не придумалось что у нее там железное, но тоже не так все просто. В конце всё равно все замерзли. Как я их понимаю! Мне свисток вспомнился из фильма, сейчас тоже бы такой не помешал. Кричать я боялся, вдруг у меня сейчас голос как у Пенкина стал в четыре октавы. Фу как у Пенкина — сказали бы мои друзья. Поэтому я, молча, выбирался на желанный берег, скрежеща зубами, как абрек при потере любимой лошади. Шведы аплодировали стоя. Вот гады, по рожам видно знали, что вода ледяная, а молчали как Карл, когда его искали наши казаки под Полтавой. Америкашки же ржали как лошади в полный голос. Весело им.
— Ты сам сходи, чего ты ржешь, лошадь Калифорнийская, может тебе овса насыпать — плюнул я в сторону Леонида. Голос вроде бы не пострадал, хотя отдает фальцетом.
— Тебе в цирк надо поступать — смеясь, ответил Леонид.
