Наталья Резанова - У принцессы век недолог
Что же делать? Какое направление выбрать? Какая дорога выведет меня к Гверну?
За подобными размышлениями я сматывала веревку и убирала ее обратно в сумку. При этом рука наткнулась на другой моток. Вернее, клубок. Подарок Бабы-Яги, который я неизвестно зачем таскала с собой. Что-то воздухолетчица говорила о технических характеристиках этой штуковины...
Как бы скептически я ни относилась к разработкам Бабы-Яги, надобно признать – яблочко на тарелочке оказало мне услугу, и вовремя! Продержалось недолго, так мне и не нужен клубок постоянного действия. Но как именно он действует? Единственная известная мне история с участием клубка ниток была лишена всякой магии. Мне рассказали ее в имперском архиве Вестенбурга. Это и сейчас внушительное здание, а раньше, говорят, оно было гораздо больше. Поскольку бывали случаи, что архивные служители, ушедшие к дальним стеллажам, терялись, не возвращались назад, и лишь потом между полок находили их скелеты, было принято решение выдавать у входа клубок, и отправляться за книгой или рукописью по путеводной нити. Клубок был доверен старшему архивариусу, который выдавал его только доверенным лицам строго под расписку. Дальше начались всяческие интриги, борьба за обладание клубком, обманы, подставы... подробностей не помню, но дело кончилось плохо – дошло до смертоубийств и умопомешательств, вплоть до вооруженных столкновений, в архиве то ли рухнула крыша, то ли случился пожар, часть материалов погибла, здание пришлось капитально ремонтировать, архив же в результате перешел на каталожную систему.
Но в этой истории клубок, сколь бы ни был он важен, никакими волшебными свойствами не обладал. А тут, демон Псякрев его знает... может, он от заклинания работает? Типа: «Ты веди меня, клубок, через запад на восток, через горы и леса, облака и небеса»? А Баба-Яга, подвыпивши, забыла мне об этом сообщить.
Но нет. Когда воздухолетчица вручала мне клубок перед нашими отбытием из Волкодавля, она была совершенно трезва. Значит, надо просто правильно сформулировать задачу.
Я положила клубок на землю и произнесла:
– Дано – есть ландграф фон Ужоснах и Авестита. К кому из них я должна идти, чтобы найти Гверна?
Глупее я никогда в жизни себя не чувствовала. Какого ответа можно ждать от неодушевленного мотка шерсти?
Он не ответил. То есть – словами не ответил. Он покатился, причем против всяких законов природы – вверх по склону горы. Да с такой скоростью, что мне пришлось припустить за ним бегом. Хорошо, что за предыдущий день, если не брать в расчет последней пары часов, я порядком отдохнула и могла бежать вверх, не сбивая дыхания.
Однако по прошествии изрядного времени я поняла, что не отказалась бы от какого-нибудь транспорта. Даже от летучей овцы бабушки Ламьи. Увы, та овца уже находилась за кордоном, в убежище близ Дикополиса – если ее не расклевал на обратном пути какой-нибудь горный орел. Клубок петлял между камней, там, где не было никаких троп, и с трудом можно было протиснуться. Вдобавок в темноте я почти не видела его.
– Эй! – почти без надежды воззвала я к шерстяному навигационному прибору. – Мы так не договаривались! Что, если я тебя потеряю? Как мне тебя искать в этих каменных дебрях?
Клубок остановился и несколько мгновений был неподвижен. Затем снова покатился, и я было решила, что мой призыв пропал втуне. Но, приглядевшись, увидела, что на земле оставалась нить. Клубок разматывался! Я подхватила конец нити, на всякий случай намотала его себе на палец, и последовала туда, куда эта нить вела.
Так продвижение стало вернее, угроза сбиться с пути миновала. Но этот прием и замедлил продвижение, поскольку клубок теперь полностью разматывался, и пару раз мне приходилось останавливаться и сматывать его вновь. В горах ночью продвигаться бегом было невозможно. Однако я опасалась, что при перемотке магическая энергия из клубка может разрядиться.
Поднялся ветер, и это не улучшило моего настроения. Обвал в горах – не самое приятное, что можно представить. Клубок вывел меня на небольшую площадку и снова остановился, как будто хотел передохнуть. Или нуждался в дополнительной перемотке? Я подняла его и стала сматывать. Поскольку в такие минуты не нужно было следить за нитью и тропинкой, я подняла взгляд и с некоторым удивлением увидела на площадке дерево. Обычно на такой высоте деревья не растут, к тому же тут не земля, а камень кругом. Ан вот выросло, и листья шелестят на ветру. Вполне уместно было бы прочитать мораль по поводу того, что при надлежащем упорстве и на камнях растут деревья, цветы пробиваются сквозь мостовую, а форель разбивает лед, но, не будучи любительницей морализаторства, я предпочла приглядеться.
Дерево не было живым. Возможно, оно давным-давно засохло, а может быть, его принесли сюда срубленным и укрепили между камней. Ветер шевелил на ветках вовсе не листья. Там были привязаны разные тряпицы. В темноте я не могла различить их цвет, но заметно было, что они порядком обветшали и истрепались под ветром и дождем, а первоначально, видимо, это были платки и ленты. Что еще удивительнее, кроме тряпочек там висели какие-то куколки в виде человеческих фигурок. Это мне напомнило имперский обычай украшать деревья к Зимнепразднику детскими игрушками. Но впервые, глядя на петли, охватывающие кукольные шеи, я почувствовала, что в этом обычае есть нечто зловещее.
Пялясь на странное дерево, я уловила запах дыма и скорее догадалась, чем увидела, что дерево выставлено перед входом в пещеру.
Клубок остановился не ради передышки. Он привел меня куда нужно.
Я убрала клубок в карман и с оружием наизготовку шагнула в темный провал, откуда несло дымом.
После блужданий в подгорных лабиринтах за монастырем Невидимых Миру Слез меня, в общем, трудно удивить пещерами, да и до визита в Балалаи я кое-что повидала. Теперь большинство магов и волшебниц выбирают более удобные жилища. Но некоторые традиционалисты, не принимающие новейших веяний в магии, по-прежнему живут в пещерах, в том числе – мой приятель Абрамелин.
Двигалась я очень осторожно. Маги не любят, когда их тревожат, и обычно ставят при входе какие-нибудь ловушки или другие пакостные сюрпризы. Даже у Абрамелина, добрейшей души человека, сидит при входе огнедышащий дракон. Про механическую пасть, которая чуть было не смолотила нас с Гверном в Балалаях, я предпочитала не вспоминать.
Поначалу я не увидела ничего. То есть не то чтоб совсем ничего. Вокруг был сумрак, но не полная тьма. И в этом сумраке видно было, как пляшут тени на стене пещеры. Больше ничего не было. Ибо та пещера, в которую я попала снаружи, оказалась лишь чем-то вроде прихожей – тесной и с нависающими сводами. Жилая пещера должна быть дальше, если погадать по теням – по левую сторону от входа.
Так оно и оказалось. Слева обнаружился проход, а за ним – другая пещера, гораздо более просторная. Посреди нее был устроен открытый очаг, в котором пылал огонь. Ничего живого в пещере не наблюдалось, но я не сомневалась, что здесь кто-то есть. Наверняка боковой ход здесь не один.
Озираясь по сторонам, я снова вспомнила Абрамелииа. У него пещера была благоустроенная – с обстановкой, мебелью, камином, но, в сущности, это было настоящее жилище старого холостяка, замусоренное и захламленное – по крайней мере пока я не пристроила к Абрамелину домоправительницу. Повсюду валялись свитки, книги, атанары, палантиры и все такое прочее.
Эта пещера являла собою полную противоположность жилищу Абрамелина. Здесь было относительно чисто – настолько чисто, насколько это возможно в пещере. Пол был выметен, у стен лежали шкуры, и эти шкуры составляли здесь единственный предмет обстановки, если, конечно, не считать камней, обозначавших границы очага. Кстати, об очаге – где-то тут наверняка должна быть вытяжка. Иначе дыму в пещере было бы не в пример больше. А так – даже глаза не ело. Вот копоть на стены садилась – все в разводах. Хотя... нет. Не только копоть там была. На стенах были рисунки – человеки, звери, а то и вовсе не понять, человеки или звери. На первый взгляд – словно детские каракули, и в то же время впечатляли они посильнее творений иных современных художников. Хотя, возможно, этот эффект достигался освещением.
– О чем задумалась, чужеземка? – раздался голос, слышанный мною на площади в Торговище.
– Вот думаю, каково сюда дрова доставлять... Высоко же.
– Тебя очень трудно смутить, верно?
Авестита вышла из тени, где скрывалась, ближе к очагу. И при свете пламени я увидела то, что не разглядела на городской площади. Она вовсе не была одета в шубу. Ее тело с ног до головы было покрыто шерстью, плотной и густой, как у медведя. Человеческими в ней были только лицо и кисти рук. Но почему-то я чувствовала, что женщина-медведица коренным образом отличается от созданий, вышедших из лаборатории неведомого мне доктора Бланко.
– Хорошо, что ты осознала свою ошибку и пришла ко мне. Я ведь предупреждала тебя, что не стоит ходить к Нераду Бобоану.
