Оля Виноградова - Ох уж эти темные!
— Вы оружие опустите, а то еще расплескаете ненароком, — попятился назад Иллинойс, но наткнулся на ди Кассино и был вынужден остановиться.
— Кто такие? — Вперед вышел усатый мужик с забинтованной головой.
— Нас к вам на помощь прислали, а вы, я смотрю, сами не против кому-нибудь в качестве лекарства прописать, только нам постельный режим не нужен, иначе ваши не все завтра встанут. Раненые есть?
— Есть, — кивнул мужик. — Так вы целители?
— Он да, а я так, — отшутился Иллинойс.
Так? Хмыкнул про себя ди Кассино. Да эльфа вообще к людям подпускать нельзя — ни к здоровым, ни к больным. Первые рядом с ним быстро вторыми становятся, а те быстро теряют всякую надежду на выздоровление.
Их провели к раненым. Около двадцати человек в тяжелом состоянии и еще десятков пять с легкими травмами. Среди наспех расстеленных одеял сновали три уставшие девушки, двое мужчин суетились у костра и спорили относительно эффективности уринотерапии при лечении черепно-мозговых травм.
Того, кто высказывался «за» подобное лекарство Лассо немедленно переквалифицировал в медбрата, сообщил, что целитель досрочно не прошел переаттестацию и отправил собирать из-под больных то самое ценное лекарство, вызвавшее столь ожесточенные споры.
Вооружившись бинтами, горячей водой, набором скальпелей, где недостающие инструменты были заменены острыми столовыми ножами, барон отправился на борьбу с переломами и ссадинами, сменив уставшего целителя. Император шел следом и тащил на себе мази, присыпки и огромную бадью с холодной водой, тихо возмущалась насчет эксплуатации Императоров в качестве стандартной физической силы. У него не мышцы самое ценное, а мозги, но здесь их приложить не к чему.
Целителю ворчание эльфа скоро одемонело. Мало того, что руки по локоть в крови, обезболивающих не хватает, и Осантейя из головы не выходит, так еще и фон на уши давит, создавая негативную обстановку.
— Ты можешь помолчать? — Рявкнул целитель, вытаскивая здоровую щепку из бока пациента.
— Да, — бу-бу-бу…
— Я же просил! — Тянущуюся к здоровому ножу руку Лассо остановил на полпути.
— Слышал, — бу-бу-бу…
— Иллинойс! — Крикнул он не отрываясь от вскрытия огромного нарыва рядом с раной. Прицелился, полоснул и лишь природная реакция позволила ему увернуться от брызнувшей жидкости. А вот темный не успел. Секунда замешательства, грохот упавшего в обморок тяжелого тела и наступила долгожданная тишина.
— Вот оно — счастье! — улыбнулся целитель, прочистил рану и приступил к фигурной штопке.
Насчет Императора он не волновался. Не так холодно, чтобы простыть, не мешает и под присмотром. Без сознания эльф нравился ему куда больше, чем бодрствующий: тихий, мирный, спокойный — просто лапочка. Только не все учел оборотень: темнота, усталость и тропинка, поперек которой расположился отдохнуть впечатлительный Властелин, ставший камнем преткновения для идущего с обильным уловом санитара. Крышки, плошки, банки и их содержимое вылилось на эльфа, который как раз выбрал удачный момент, чтобы вернуться. Мгновенно вспылив, Император поспешно ретировался, кляня целителей новаторские способы лечения.
— Вот! Вот! Я же говорил, она творит чудеса! — Воскликнул поклонник уринотерапии. — Даже мертвого на ноги подняла! Видели? — Пристал к ди Кассино человек.
— Ага, только на всех остальных не экспериментируйте, они еще пока живы, — буркнул Лассо и вытер со лба пот. — И вообще, идите-ка спать, а то ваш воскресший вернется и поблагодарит!
Закончив с осмотром целитель выдохнул и вернулся к общему костру, где грелся мокрый и все еще немного пахнущий Иллинойс. Эльф в одиночестве стучал зубами от холода, заняв целое бревно, а остальные сгрудились поодаль, жертвуя теплом в обмен на чистый воздух.
— А с демонами что? — Спросила незнакомая женщина. — Как вообще допустили, чтобы они на свободу выбрались?
— Это не наши демоны, — оборотень устало смотрел на огонь. Демоны его сейчас меньше всего волновали. Как Кель? Они с ними справится? Да, она обученный демонолог и ей не впервые приходится усмирить тварей, но сколько их в Корзасе: одна, три, десять? Хватит сил, магии, умения? Конечно, ее страхует Снэйк, но кумбы не бессмертные существа. Сердце сжало когтистой лапой страха.
— Кель… — вдруг выдохнул Император. Тонкая пожертвованная сердобольной старушкой шаль соскользнула с его плеч. Темный встал и уставился в темноту. Задохнувшись от волнения ди Кассино обернулся, но не увидел и не почуял ничего.
— Что? — Подскочил оборотень к Властелину. — Она ранена? Серьезно? — Мужчина встряхнулся Иллнойса. — Да скажи же что-нибудь! — Потребовал Лассо срывающимся голосом.
Но эльф молчал. В его груди словно разливалась жгучая кислота. Стало трудно дышать, а голову затуманили образы прошлого. Еле слышный голос звал пройтись по тонкой грани между миром живых и тем, куда уходили мертвые. Он требовал и угрожал, неумолимо завлекая за собой на скользкую тропу, где неверный шаг будет стоить чего-то большего, чем жизнь. Но если это может спасти Кель…
Иль чувствовал, как силы покидают ее. Как натянулась и звенит тонкая нить «привязки», как близко она к тому, чтобы порваться, больно хлестнув по в миг обнажавшимся нервам Властелина, и надо всего чуть-чуть — лишь зачерпнуть горсть из раскинувшегося океана безграничной силы и плеснуть по нити связующего заклинания. Много это или мало? Ну, чья-то жизнь, просто кто-то не проснется завтра, не откроет глаза и не улыбнется жене и детям. Кто-то, кому ты недавно смотрел в глаза или для кого нес бадью с холодной водой. Кому есть дело до них? Все смертны, все умирают. И выбор ровным счетом не изменит ничего, всего лишь сделает путь немного короче и легче. Разве это не благо? Разве ее жизнь не ценнее пары-тройки других?
Решайся…
Торопись…
Острый крик жаркой волной окатил Властелина. Кель… сорвалось с окровавленных губ. Эльф закрыл глаза и по локоть погрузил руку молочно-белый туман. Саркастический смех раздался на грани сознания мужчины, ему почудились цепкие объятия на его запястье, рывок и Иллинойс с головой погрузился в клубящуюся субстанцию.
Ди Кассино отшатнулся. Неподвижная фигура Императора подернулась зеленоватой дымкой. Лопнула цепочка медальона, а камень в массивной золотой оправе почернел и рассыпался. Иллюзия сползла с темного, проявив истинный нелепый облик Властелина. Его крик заставил невольных наблюдателей отшатнуться и крепче вцепиться друг в друга. Сияние вокруг эльфа полыхнуло зелеными языками и исчезло, окатив волной воздуха с тысячами перешептывающихся голосов.
— Кель… — скрючившись на земле и баюкая прижатую к груди левую руку прошептал Иль почерневшими губами.
— Нет, — Лассо сделал шаг вперед. — Нет! Я дам тебе сдохнуть, слышишь ты, демонов эльф!
Оборотень схватил кажущееся теперь тщедушным тело Властелина, взвалил себе на плечи и потащил к навесу, брякнул на груду досок, заменяющую стол, разрезал куртку, руками разорвал рубашку на покрытой липком холодным потом теле Иллинойса и быстро ощупал туловище.
Внешних повреждений нет, тогда что с ним? Магическое истощение у не мага? Хотя… Целитель вспомнил драку и огонь. Тогда он подумал на амулет, но вдруг… Бывали случаи поздней активации дара, чем предки только не шутят, но тот ли это случай? Попытка только одна.
Ди Кассино крутанул в ладони нож, посмотрел на свои пальцы. Эльф застонал. Его веки дрогнули, запеченые губы вяло шевельнулись. Нет времени. Нет и средств. Лассо решительно надрезал подушечки всех пяти пальцев. Кровью начертил алхимические руны над нервным центром Властелина, достал подаренный Осантейей амулет, надрезал кожу на левой ладони и сжал магическую безделушку.
Два сообщающихся сосуда, трубки между ними и катализатор. Запаянная в камне магия сперва по капле, а следом волной прокатилась по телу оборотня и влилась в эльфа. Лассо отдышался. Он едва стоял на ногах, но ждал, чтобы убедиться — подействовало. Минут через пять дыхание Властелина нормализовалось, биение сердца выровнялось, а щеки слегка порозовели. Барон ухмыльнулся и, вспомнив, о любителе уринотерапии расхохотался в голос. Как бы он предпочел пять минут назад иметь в своем распоряжении сие чудодейственное средство.
— Лассо, помоги…
Целитель обернулся. Гвардарец поддерживал изгвазданного Снэйка без клочка одежды. На руках кумбы, принявшего человеческий облик лежала покрытая кровью и слизью герцогиня.
— Лассо, — с отчаянием произнес желтоглазый. — Она не дышит…
КельЯ ощущала себя… очень комплексно. Одним словом всю гамму чувств и не выразить. Голова перестала считать себя часть целого организма и радовала пустотой, звоном и гуляющим по ней сквозняком. Мое тело явно подменили. У меня никогда не было таких заторможенных реакций. Руки и ноги прежде чем послушно выполнить команду сперва спрашивали «а?», затем переспрашивали «чо?», после уточняли «правда-правда?» и получив ответ на третий вопрос с огромным нежеланием приступали к делу. Почесать нос превратилось для меня в поистине героических размеров задачу, а остальное…
