Дмитрий Исаков - Акулу еще не съели!
— Ой, что это на вас одето? Ой, куда это мы попали? — двадцати-семнадцатилетним голосом заквакала миссис Хаггард, нервно регулируя свое злосчастное облако на интенсивное свечение.
— У нас сегодня «ретро»-карнавал! — не менее молодо закудахтала миссис Моррисон. В отличие от легкомысленных Хаггардов одетая соответственно в «ретро»-костюм, то бишь в длинное парчовое платье со стоячим кружевным воротником. На голове у нее была высокая замысловатая прическа со множеством огромных булавок, торчащих в разные стороны, а на глубоко декольтированной груди висел довольно приличного размера ящичек с какими-то циферками.
— Ой, что это у тебя такое? — подбежала к ней миссис Хаггард и схватила ящичек обеими руками, раза три интенсивно встряхнула и поднесла к своему уху.
Это настоящие древние электронные часы с поэтическим названием «Будильник»! — торжественно заявила Моррисониха, вовсю смакуя свой триумф, — Я за них отвалила стоимость приличной планеты!
Ой, какая прелесть! — не отрывая от уха часы, будто надеясь, что электроны затикают, прощебеквакала миссис Хаггард.
— Дай мне померить!
— Пожалуйста, дорогая!
Пока женщины вертелись друг перед другом, м-р Хаггард с тоской подумал, что те дебилы и олигофрены, которые смотрят на них сейчас по стереовизору, ничего не понимают и все принимают за чистую монету.
И очень здорово, что красные не интересуются такими передачами, кроме, конечно, их Кэ-Кэ-Бэшников (сотрудников Комитета Коммунистической Безопасности), которые, конечно, не поймут юмора м-ра Моррисона, подсунувшего своей мегере эту рухлядь, и будут ломать себе голову, какое это новое защитное оружие массового поражения поступило на вооружение его внутренним оккупационным войскам и какую, наверное, страшно разрушительную силу оно имеет, судя по размерам этой будильной бомбы!
И будем надеяться, что единственный человек, который может уличить их в пошлости — красный посол м-р Пэтрофф, — как всегда на официальных и тем более на неофициальных приемах, восседал в данный момент в дальнем баре этого огромного здания (по рекомендации главного эксперта в этом вопросе головного Его Императорского Величества Института Марксизма-Ленинизма имени Рональда Трумэна), и дежурные девицы угощали несчастного м-ра Пэтроффа якобы самым любимым его напитком, который он, естественно, употребляет у себя дома каждый день из самовара — особой, очищенной, под старинным названием «Смирновская».
И оное название произошло, видимо, от ихней застольной команды «Смирна!», наверно, имевшей такой же смысл, какое действие оказывает этот божественный нектар на подопытный организм, против которого применяется данное средство.
Бедный м-р Пэтрофф! Опять он уедет в самый разгар гулянья по неотложным и срочным делам.
И не пройдет и года, как нам пришлют нового посла, а м-ру Пэтроффу присвоят звание Герой коммунистического труда и дадут орден «За боевые Заслуги в мирное время». И отправят нашего героя в санаторий лет эдак так на пять, лечить свое подорванное здоровье и сочинять отчет о проделанной работе.
«Правда, надо не забыть завтра дать указание и выкинуть на рынок точно такие же часы, — деловито подумал м-р Хаггард, — После нынешней трансляции на них будет неплохой спрос, если, конечно, этот бандит их уже не выкинул», — и дружески обнял малорослого, также одетого по сценарию «ретро» в карнавальный смокинг и огромный черный цилиндр, своего заклятого «друга» м-ра Моррисона.
И они мило улыбнулись, без слов понимая друг друга, что, как говорится в старой доброй полиземляндской поговорке из Новой Зелундии: «Чем бы жена ни тешилась, лишь бы не вякала!» (Или не квакала, хрюкала или гавкала, как вашей душе будет угодно!)
Помещение, в котором они все находились, было обставлено в стиле Марии-Антуанетты, якобы имевшей возможность покупать себе мебель только на барахолке или в комиссионных магазинах. И чувствовалось, что это делалось сообразно тонкому вкусу, с коим свинья поедает апельсины.
Все эти несуразности и смешение стилей всех эпох и народов также было частью очередной коварной хитростью м-ра Моррис-сана, а может, и Моррис-джана.
"Эх, зря мы в свое время сбросили на них всего две бомбы, — с тоской подумал м-р Хаггард, — а потом чикались и чанкайшились, все красной заразы опасались! Лучше уж немного поболеть краснухой, чем желтухой, при нашем всеобщем загнивании. Ведь что гад делает?! Все кланяется и кланяется, — мол, смотри, какой я темный и глупый! А стоит отвернуться — так нож в спину воткнет, убивец! Ведь он смеется над нами! И не придерешься! Смеется ведь в открытую, как бы приглашая тебя с ним посмеяться над данным балаганом. А ведь, возможно, он специально подсунул нам этот секретный код вызова их банковского счета, чтобы мы всполошились и наделали бы глупостей, в то время как дело уже сделано и уже исправить ничего нельзя. Никто же кроме него не знает, как долго они тратились и что уже успели напакостить на эту астрономическую сумму", — рассуждал м-р Хаггард, не зная, как он близок к истине, и что в скором времени этот мир ждут такие потрясения, с коими «культурная революция» в древнем Китае с его тогдашним президентом-императором Мао сравнимы так же, как взрыв сверхновой сравним со вспыхнувшей спичкой.
— Дорогая, у вас здесь так мило. Ну прямо как в средневековом замке. И вы сами так ослепительны, ну прямо королева! — продолжал светскую беседу голос миссис Хаггард, доносившийся из клубка искр и ярких вспышек, в который превратилось хваленое облако, — Я никогда ничего подобного не видела!
«Интересно, видит она хоть что-нибудь, находясь в этом шедевре пиротехники, — начинал уже в самом деле злиться м-р Хаггард, — Слава Богу, что все это бутафория. А то включилась бы система пожаротушения, и остолопы, смотрящие на нас, подумали бы, что мы даже в свободное от работы время занимаемся рекламой моющих средств».
— Мы недавно были на Земле-1 по туристической путевке, видели всю эту старину в оригинале, и кто бы мог подумать, что это так интересно — жить среди всех этих вещей, так одеваться, — продолжала важничать миссис Моррисон, — Там столько разных заповедников, с такими смешными названиями: «Франция», «Германия», «Польша», и говорят, что столько же существовало народов. Представьте себе, а я думала, что всегда было только четыре нации: англо-американцы, негры, китайцы и русские! — и это говорила образованнейшая женщина, читавшая в оригинале Овидия и Плутарха!
«Что-то с нами не так. Мы куда-то катимся, и начинает казаться, что не мы правим миром, а он нас ведет к безумию и ограниченности! — м-ру Хаггарду было тошно видеть этих самок и было противно и стыдно за себя и за м-ра Моррисона, — Ведь мы неглупые люди и, кажется, неплохие и талантливые организаторы, ан нет, приходится строить из себя дурака, чтобы быть ближе к той серости, что на тебя смотрит и берет с тебя пример. За все надо платить, а так как деньги в основном платят тебе, то приходится расплачиваться своей личной свободой. Надо дать задание разработать кибера, мою копию, и пусть он лыбится с экрана ежедневно вместо меня!»
От этой мысли к м-ру Хаггарду вернулось хорошее настроение, и он весело засмеялся. Миссис Моррисон приняла этот смех на свой счет и ободренная тем, что ее юмор оценили, с еще большим воодушевлением продолжила рассказ:
— А на обратном пути мы посетили Столицу красных и видели там много интересного. Представьте себе, эти красные не умеют скрывать своих чувств и, как видно, совершенно невоспитанны! Мы видели на их лицах слезы, гнев, удивление, задумчивость, нерешительность, тогда как у нашего самого несчастного калеки никогда не сходит с лица счастливая улыбка! Это говорит о том, что даже в самую трудную минуту нам лучше живется, чем им там в их «коммунистическом раю», — миссис Моррисон заулыбалась, видимо, подражая «несчастному калеке в его трудную минуту».
«Агитатор-пропагандист, — констатировал про себя м-р Хаггард, широко улыбаясь вместе со всеми, — Ведь прекрасно знает, что если не будешь улыбаться все время, то Служба здоровья сразу причислит тебя к неблагонадежным. А для того же калеки это означает потерю пособия и высылку на дальнюю суровую планету. А к красным они не так просто летали! Видно, Моррисон хотел подлизаться к ним. Ну, ничего, мне завтра доложат, что у него из этого вышло!»
И еще более демонстрируя свою лояльность посредством зубоскальства, м-р Хаггард обратился к хозяевам «ретро»:
— Так чем вы нас сегодня порадуете?
— О, мы постараемся вас так повеселить, чтобы после нашего вечера вы еле ноги дотащили до постели! — сострил м-р Моррисон и, взяв с антикварного столика с кривыми ножками не менее антикварный серебряный колокольчик, начал в него звонить.
