Анна Одувалова - Ожерелье Лараны
– Понятно. Ну, я пошла? – Оля, правда, не знала куда. Но сидеть и вести светские беседы со Стикуром не хотелось, поэтому она решила, что будет весьма полезно подышать свежим воздухом. Девушка уже почти была на улице, когда ее окликнул Стик.
– Оля!
– Да?
– Значит, говоришь, ты слабая девушка, которая, едва понюхов гномьего самогона, сутки валяется в отключке? Я посмотрел, сколько осталось в бутылке. Как в тебя столько влезло, и как после этого ты осталась жива? Это еще один эффект произошедших с тобой изменений?
– Нет, – Оля в первый раз за день искренне улыбнулась. – У меня крепкий организм. Это Анет у нас от глотка самогона, запитого вином, улетает, а мне надо выпить много.
– Устроим соревнование?
– Как-нибудь.
– Значит, не хочешь?
– Понимаешь, выпить я могу много, но вот контролировать себя перестаю очень быстро и могу наделать глупостей. Так что давай чуть позже, но я не отказываюсь.
– Хорошо.
– Впрочем, я и трезвая себя не очень контролирую. Такой уж характер дурацкий.
– Слушай, Оль, скажи мне: вот вы с Анет такие разные, как вас угораздило быть вместе и ладить?
– Не знаю, наверное, это потому, что противоположности сходятся. Мы дополняем друг друга: у нее есть то, чего нет у меня и, соответственно, наоборот. А сейчас я все же пойду, подышу свежим воздухом, ладно?
– А меня с собой возьмешь?
– Зачем?
– Ладно, все понятно.
– Нет, ничего тебе не понятно. Я же не сказала, что не возьму, я просто спросила, зачем. Не люблю недомолвок.
– Просто мне нравится с тобой общаться, и не пойми это неправильно. Мне интересно с тобой, мне никогда не было с женщинами интересно. С той же Анет (я к ней очень хорошо отношусь) – с ней забавно, иногда весело, иногда занимательно – это уже много, а с тобой… с тобой мне интересно. Неужели мы не можем просто общаться?
– Можем просто, а можем не просто. Пойдем гулять. Заодно поучишь меня контролировать свое тело. Или все же твое?
Часть 3
Попытка выполнить
Дерри не находил себе места от беспокойства. Дурное предчувствие появилось, когда Анет не вернулась к обеду. Ближе к вечеру ощущение грядущих неприятностей усилилось. Ксари, словно раненый зверь, метался из одного угла шикарного номера в другой и не знал что делать. Девушка при любом раскладе должна была прийти давным-давно, даже если она поставила себе цель разорить все имеющиеся магазины и почтить своим присутствием многочисленные салоны красоты. Уже стемнело, а несносная блондинка, умеющая вывести его из состояния равновесия одним лишь словом, все не появлялась. Лайтнинг с трудом сдерживал желание кинуться куда-нибудь на поиски девушки. Хотелось выскочить на улицу, скинуть одежду и позвать Мерцающего, который, если повезет, сможет различить во множестве запахов тот, единственно необходимый и родной. Останавливало только сознание, что срываться с места сейчас глупо и бессмысленно, нужно немного подождать. Если случилось что-то непоправимое, то все равно на помощь уже не успеть, а если девушка просто по каким-то причинам задержалась, тогда и дергаться не стоит.
Дерри несколько раз останавливался у кристалла связи. Соблазн переговорить с друзьями был велик. Но беспокоить их раньше времени было глупо. Стикур сразу же сорвется во Влекриант выяснять, что же страшное произошло с Анет, и может наломать дров. Нужно подождать хотя бы до утра, прежде чем поднимать панику. Это блондинистое чудо могло задержаться по сотне совершенно разных причин.
Время шло, на улице погасли последние фонари, освещающие вход в гостиницу, а Анет так и не вернулась. Услышав звон колокольчика, извещающий о прибытии гостей, Дерри кинулся к двери. На пороге стоял закутанный в длинный плащ посланник синдиката. На темных одеждах переливался золотой с изумрудным орнамент, означающий принадлежность к людям Адольфа. Сердце ксари испуганно подскочило к горлу, на секунду застряло там, перекрывая дыхание, а потом резко обрушилось вниз. Дерри все понял без слов, и тонкий свернутый в небольшую трубочку пергамент в руках посланника не играл никакой роли. Парень брезгливо взял письмо и отступил на шаг. Хотелось достать из-за пояса тонкий стилет и одним молниеносным движением всадить лезвие в замершую на входе фигуру. Сбросить напряжение и прогнать страх посредством крови. Так просто. Злость и ощущение беспомощности отступят, пусть ненадолго, на короткий миг, но станет легче. Посланник, похоже, что-то прочитал на невозмутимом лице ксари, потому что, склонив голову в поклоне, произнес заученную речь. Даже интонации изменились.
– Дерри, не дури и не устраивай резню в гостинице. Сам же прекрасно знаешь – стража во Влекрианте работает очень хорошо. Либо тебе придется снова марать руки в крови ни в чем неповинных людей, либо тебя схватят и упекут в тюрьму. А это тебе не нужно. Зачем создавать вокруг себя шумиху? Не лучшая слава для графа Андеранского. А потом, подумай, от твоего поведения сейчас зависит жизнь Хранительницы. Не заставляй ее переживать и ждать.
– Что тебе нужно, Адольф? – поинтересовался Дерри. Посланник не воспринимался как отдельная личность: он сейчас был лишь голосом и мыслями болотного тролля. От этого жажда убийства вспыхнула с новой силой.
– Я хочу просто поговорить, больше ничего. Надеюсь, моя просьба на этот раз будет удовлетворена.
Сказав это, человек Адольфа склонил голову в поклоне, развернулся и поспешил скрыться, пока жив. Злость в фиолетовых глазах клиента не предвещала ничего хорошего. Жизнь посланника всегда служила разменной монетой в играх синдиката и не стоила ровным счетом ничего. Редко после таких новостей гонцам оставляли жизнь. Клиент чаще всего срывал свое зло на том, кто принес дурные вести.
Закрыв за гостем дверь, Дерри яростно вмазал кулаком по стене. Руку обожгла резкая боль, ободранные костяшки засочились кровью. Звериная ярость застилала глаза, а наружу рвался Мерцающий. Несколько раз глубоко вздохнув, ксари присел на прозрачные ступени рядом с бассейном и развернул послание от Адольфа. Болотный тролль хотел встретиться завтра вечером в одном из казино Влекрианта, которое называлось «Нефритовый нож». Дерри, естественно, не должен был никому ничего говорить, и прийти ему надлежало, безусловно, в одиночку. В свою очередь бывший учитель клялся всеми известными богами, что жизни Хранительницы ничего не угрожает, естественно, в том случае, если Лайтнинг не будет совершать никаких глупостей. Дерри в бешенстве скомкал бумажку и зашвырнул ее далеко в центр бассейна. Все же, несмотря на все ухищрения, Адольф оказался умнее, а Дерри попался, словно последний идиот. Видимо, прошедшие годы так его ничему и не научили. Все попытки сделать вид, что Анет для него ничего не значит, оказались бесполезны. Его все равно заманили в ловушку, используя именно ту приманку, на которую он клюнет вернее всего. Адольф, видимо, прекрасно знал, что Дерри никуда не денется и четко выполнит все предъявленные требования, не решаясь поставить Анет под угрозу. Не помогли никакие попытки держаться от нее как можно дальше. Он не смог уберечь девушку, как не смог уберечь в свое время Лину. Все же, если бы блондинистое чудо не появилось на Арм-Дамаше во второй раз, ему было бы значительно легче. Адольф бы ни за что не поймал его так примитивно и просто.
Ксари рывком поднялся со ступеней и выскочил из номера. Он даже куртку не стал на себя накидывать, вылетел на улицу в тонкой распахнутой на груди рубашке. Завернув за ближайший угол, в темную, безлюдную подворотню, парень спешно скинул с себя всю одежду, сунул ее в металлическую урну у двери небольшой лавочки, и позвал Мерцающего. Смена ипостаси произошла на удивление быстро и легко. Огромный хищник принюхался, улавливая в воздухе нужный запах, и уверенно поспешил по яркому следу. Жажда охоты подгоняла и, увидев закутанную в плащ фигуру посланника в глубине улицы, Мерцающий кинулся вперед, повинуясь одним инстинктам, сминая волю человека. Хищника не волновали даже люди, которые могли стать невольными свидетелями расправы. Мужчина испуганно рванулся в сторону, обнаружив у себя за спиной хищника, яростно метущего по земле хвостом, и попытался обнажить оружие. Прыжок огромного кота был молниеносен. Острые, как бритва, клыки распороли мягкую податливую плоть, разрывая шею жертвы. Где-то справа раздался вопль и зверь сделал еще один прыжок, убирая ненужных свидетелей, сначала одного, а потом еще двоих. Дерри плохо сознавал, что творит. Он смог хоть как-то подчинить себе звериные инстинкты только после третьей жертвы, огромным усилием воли заставив Мерцающего отступить и нырнуть в подворотню, подальше от приближающегося отряда стражи. Человеческая сущность вернулась не сразу, кот почувствовал свою силу и не желал уходить. Только в гостинице Дерри смог немного прийти в себя и загнать Мерцающего как можно глубже, прогоняя из души жажду охоты. Но, хоть убийства и были совершены в зверином обличии, Дерри прекрасно понимал, что вся вина за случившееся лежит на нем: это он позволил зверю убивать, именно он сорвался, как и в прошлый раз.
