Михаил Успенский - Приключения Жихаря (сборник)
Ай чи–чи, ай чи–чи, Полетели кирпичи, Полетели, полетели – На головку сели!
И сам едва успел увернуться от удара сверху. Принца же и Будимира защитил от кирпичного града Бедный Монах своим дырявым зонтиком.
Головы у многих колдунов оказались на диво прочными, но заклинать они уж более не пытались.
И тут как будто невидимая лапа сжала богатырское сердце – про главного–то колдуна он забыл! Только и хватило сил повернуться к нему.
Старик, старик, старик, Борода твоя горит!
Храпоидол стал шлепать руками по пылающей бороде, а сердце у Жихаря отпустило.
– Ладно, – сказал Жихарь. – Берег я эти слова для лютейшего врага, да, видно, такая твоя доля: чтоб тебе ежа против шерсти родить!
Долго, долго катался Всем Злым Делам Начальник по сухой траве – орал, верещал, винился, каялся, но ведь у ежа никакая не шерсть, а колючки!
Лю Седьмой визгливо хохотал, а сердобольный Яр–Тур хотел было добить несчастного кинжалом, но тут из–под хламиды Храпоидола выкатился здоровенный ежик и сразу же деловито и шумно потопал в лес: на носу зима, а ничего еще не заготовлено!
– Воистину, вы князь чародеев! – не упустил случая поклониться Лю Седьмой.
Жихарь покраснел.
– Да ну, куда мне. Это же просто поговорки ругательные, только ложка им силу дала…
– Не ложка, высокочтимый, а чудесный жезл Жуй!
Такое название Жихарю не полюбилось: ваджра лучше, – хоть и неведомо, что это слово означает.
Тем временем оправившийся роженик вытащил прямо из земли кривую трубку вроде дверной скобы и стал в нее жаловаться и взывать:
– Айн, цвай – полицай, драй, фир – гренадир…
Слова были незнакомые, но все равно Жихарь понял, что вызывает главный колдун на подмогу стражников и военную дружину.
И не замедлила явиться дружина.
От заклинаний и прочего устал Жихарь как собака, и вовсе не хотелось связываться ему с доброй сотней варягов, словно только что покинувших боевую ладью. Он хотел было снова за ложку взяться, но Яр–Тур остановил его:
– Сэр брат, бесчестно прибегать к магии в схватке с такими же воинами, как мы сами!
– Вот блаженный, – вздохнул Жихарь, но ложку спрятал.
Варяги были как на подбор – толстомордые, отдохнувшие. Неплохо им жилось на драбаданских харчах.
Колдуны быстренько попрятались за широкие спины защитников, в том числе и главный – Храпоидол.
Вышел вперед предводитель дружины – дородный мужик с усами до пояса, красноносый и веселый.
– Не по нраву мне такая битва, – сказал он. – Никогда еще люди ярла Брюки Золотой Лампас не выходили против троих, но только состоим мы на службе у конунга Драбадана и ходим в его воле. Сдавайтесь добром.
– Никогда! – вскричал Яр–Тур и выхватил обломок меча.
– Сейчас я построю уважаемых в боевой порядок, именуемый «Восемь ворот на золотом замке», – предложил Бедный Монах, – и никакой враг не сможет прорвать наш строй.
Жихарь на всякий случай пересчитал своих. Все равно выходило трое, с Будимиром и камнеедом – пятеро.
– Шире рыла не плюнешь, – сказал Жихарь. – Но ведь они нас колдунам отдадут, так что легче помереть. Послушай, ярл, а не знавал ли ты Нурдаля Кожаного Мешка?
– Мой наставник в мечном бою, – отозвался ярл Брюки.
– И мой! – обрадовался Жихарь. – Давай–ка поглядим, кто у него лучше научился?
– Такие, как ты, малый, у нас не имеют еще голоса на тинге, – проворчал варяг. – Но только, когда ты проиграешь, вы все честью сдадитесь – идет?
Храпоидол выскочил и заверещал, что, мол, нечего разводить всякие поединки, а забивать надо пленников в колодки и доставлять куда следует…
Принц и Лю Седьмой тоже потребовали себе противников, но решили варяги для начала лишний раз убедиться в доблести своего предводителя.
– Вы этого старого козла не больно слушайте, – сказал Жихарь, доставая меч.
– Он тут у нас недавно ежа родил…
– Вот как? – изумился ярл Брюки.
– Против шерсти, – уточнил богатырь.
– Ложь и клевета – поруха чести воина, – нахмурился ярл.
Тут прокричал Будимир, и на поляну из леса выкатился запыхавшийся ежик. На колючки он успел уже насадить множество высохших грибов.
Варяги внимательнейшим образом осмотрели ежика, передавая его из рук в руки, и постановили признать Жихареву правду, а колдуна–родителя стали вслух презирать за недостойный для мужчины проступок.
Все это, однако, не исключало поединка.
Поначалу полагалось обменяться боевыми кличами.
Жихарь привычно провозгласил:
– Эх, всех убью, один останусь!
Да так грозно, что вся дружина поежилась. Ярл же Брюки Золотой Лампас выкрикнул нечто несуразное:
– За Одина, за Фафнира! Умри, но сдохни!
Стали рубиться. Школа Кожаного Мешка дала о себе знать: всякий удар отражался успешно, и получалось вроде той бесконечной игры в шашки, что вели на холме мудрецы Пилорама и Вшивананда.
Применять же прием старого Беломора богатырю отчего–то не хотелось. Ведь в этом походе поражал он только всякую нечисть и нежить, а правильного человека ни одного не убил до смерти, лишь грозился.
Тут пожилой ярл стал задыхаться.
– Понимаешь, – хрипел он в промежутках между ударами, – если мы нарушим уговор, то тут же все обратимся в диких гусей…
– Небось не обратитесь, – уверял его Жихарь. – Да и плохо ли вольной птицей летать? Косоглазенький про вас красивую песню сочинит…
Решили сделать передышку.
Ярл Брюки извлек из–за пазухи сушеный мухомор и стал его с жадностью грызть, чтобы набраться боевого безумия. Мухомор, видно, был старый, настоящего безумия не получилось, но дух у предводителя варягов поднялся.
– Где мой сладкоголосый скальд Хрюндиг Две Колонки?
Из варяжского строя вышел долговязый нескладеха со струнным инструментом.
– Не успеет скальд сложить и сказать краткую вису, как я поражу тебя в самое сердце!
Скальд, видя усталость вождя, поторопился мыслями и запел:
Варум ди медхен Либен ди зольдатен?
Дарум зи хабен Бомбен унд гранатен!
Виса была очень древняя, но не очень длинная, и за это время Жихарь нашел выход своим сомнениям: трижды поразил ярла Брюки Беломоровым приемом, но не до смерти, а просто так, отметился три раза на груди удивленного противника, в последний миг отнимая меч.
Ярл Брюки взбесился без всякого мухомора:
– Не позорь мою седину, щенок, бей как следует!
И тут чей–то зычный и знакомый голос провозгласил:
– Кончай хвастаться! Бросай оружие! Вы окружены!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Бедная мама, боюсь, она помешалась – ведь она родила так много детей!
Брайан ОлдиссРаздавать имена – тяжелое дело.
Каково же было первому человеку на свете – ведь все–все полагалось отметить ему соответствующим словом. Должно быть, не один год потратил.
Даже одному–единственному ребенку дать имя – и то намучишься, станешь призывать на помощь родню, друзей и просто знающих людей.
А если детей, к тому же сыновей, много побольше сотни, хотя и меньше двухсот? А под рукой ни опытного старца, ни толковой старушки?
Правда, предложил свои услуги Лю Седьмой, но имена у него были из Чайной Земли: Мяо да Ляо, Тянь да Шань.
– Не котятам клички подбираем, а родным сыновьям, – отказался от такой помощи Жихарь.
Да, родимые сыновья прервали схватку богатыря с ярлом Брюки Золотой Лампас.
Варяги сначала собирались броситься в бой – безнадежный, поскольку войско пришельцев было конным. Варяги опасались нарушить клятву, данную драбаданским колдунам.
Вот тут–то и пригодился Лю Седьмой.
– Насколько я понял, здешние мудрые законы предписывают в урочный час переизбирать председателя собрания, чей срок полномочий закончился. Но переизбранию помешало коварство и злонравие. И теперь в Драбадане началось правление под девизом «Непорядок и безначалие», когда никакие правила и клятвы не имеют силы.
– Я тебя все равно уничтожу! – кричал посрамленный Храпоидол.
– Да ты все еще живенький! – обрадовался Жихарь. – Смотри у меня, приятель:
нехорошо ежику быть одному, ему невесту родить надо…
Храпоидол в испуге заткнулся.
Ярл Брюки не успокоился:
– Губить своих людей понапрасну я не стану и колдунов, как всякий воин, терпеть не могу. Но тогда кто же нам выплатит жалованье?
– Не печалуйся, – сказал Жихарь. – Первое дело – потрясите чернокнижников как следует, второе – ступайте к ним в город и возьмите, что приглянется.
Варяги ни на миг не усомнились в праве Жихаря судить и рядить, схватили не разбежавшихся драбаданских чародеев, перевернули, начали трясти и вытрясли немало хорошего. Но дружина ярла Брюки от этого лишь распалилась и с радостными криками помчалась за новой добычей. Впереди всех летел длинноногий скальд Хрюндиг Две Колонки.
