Оксана Малиновская - Чудесный переплет. Часть 1
Баксик, радостно тявкая, опрометью бросился к закрытой двери и застыл рядом с ней в позе спринтера, готового по сигналу сорваться с места.
Быстро набросив халат, я открыла дверь в кухню–прихожую, потом — на улицу. С радостным визгом–рёвом щенок слетел по ступенькам и скрылся за домиком. Проводив его взглядом, я огляделась по сторонам — красота! Солнце уже давно встало, но до полуденного пекла было ещё далеко — самая комфортная погода. Ни ветра, ни облаков, воздух уже прогрелся, но ещё не настолько, чтобы загнать измученных зноем людей и животных — кого в помещение под кондиционер, а кого и в прохладную воду реки. Вокруг не наблюдалось ни души, похоже, все рыбаки давно покинули базу и в данный момент сидели в заякоренных лодках где–нибудь у камышей, терпеливо ожидая поклёвку. Из села доносилось недовольное кудахтанье потревоженных кур и пронзительные крики голосистых петухов; где–то мычала корова, явно чего–то требуя от нерасторопного хозяина. Кра–со–та. И этим всё сказано.
В отличие от тех, кому в такую потрясающую погоду нужно было работать, нам повезло: сегодня мы проведём целый день в безмятежном отдыхе на пляже, периодически регулируя тепловой баланс организма в чистой, проточной воде красавицы Волги. Хотя… кто сказал, что на пляже или рядом с ним нельзя будет половить рыбу хотя бы на обычную поплавочную удочку? Это же Волга!
Появившись из–за угла, тяжело двигая непомерными бёдрами, ко мне подошла пышнотелая женщина — по–моему, горничная. Мне показалось, что она ждала появления кого–нибудь из нашего домика. Скрестив руки на груди и рассерженно сдвинув брови — и когда это она с утра успела разозлиться? — женщина заговорила тонким писклявым голосом, никак не вязавшимся с её внешним видом, кивнув в сторону появившегося из–за угла Баксика.
— Ваша Жучка… — начала было она…
— Жучок, — я осторожно поправила её, приветливо улыбнувшись. — Зачем в такое замечательное утро портить друг другу настроение?
— Какая разница? — возмущённо продолжала женщина. — Ваш щенок не дал мне убраться в домике! Сначала он не хотел пускать меня на порог — рычал и пытался укусить за ногу. Ладно, я всё же зашла. Но щенок не дал мне даже пол помыть — вцепился зубами в тряпку и чуть её в клочья не порвал! Или избавьте меня от его присутствия, или я отказываюсь у вас убираться!
— Простите, пожалуйста, мы забыли проинформировать его о том, что вас можно впускать, — я попыталась обратить разговор в шутку, но, увидев, что от моей шутки лицо горничной начинает покрываться багровыми пятнами, быстро добавила: — Ещё раз простите, он больше вас не тронет, обещаю.
Бурча себе под нос что–то непотребное, тётка удалилась.
— Малыш, ну что ты, в самом деле, — укоризненно качая головой, обратилась я к подбежавшему щенку. — Почему не дал тёте убраться? Ты что, косточку где–то в углу заныкал и боялся, что горничная её стащит? Так не бойся: та косточка уже наверняка давно протухла, и если тётка её и съест — ей же хуже, как пить дать отравится.
Щенок радостно тявкнул, словно предвкушал, как будет от боли кататься по полу, держась за живот, вор, лишивший его вкусненького.
— Не трогай, пожалуйста, больше эту тётю, — нравоучительным тоном продолжала я воспитание щенка. — Если она перестанет у нас убираться, мы зарастём грязью, а ты нацепляешь блох. Всё понял?
Щенок снова радостно тявкнул, на этот раз будто соглашаясь со мной.
— Вот и умница, беги, гуляй, — я потрепала щенка по голове и какое–то время ещё постояла на крыльце, с умилением наблюдая за тем, как он гоняет по двору бабочку.
В приподнятом настроении я шмыгнула в ванную комнату. Пока ребята спят, можно будет, не торопясь, привести себя в порядок и подготовиться к поездке. Я подошла к умывальнику и взяла в руки зубную щётку… браслет! — немедленно пронеслась в моём сознании ассоциация. Ах да… Я положила щётку на место и не спеша подошла к кухонной полке, на которую вчера вечером поставила банку с браслетом. Внешне ничто не изменилось — банка стояла на том же самом месте картинкой с дымящейся чашкой кофе ко мне, как я её и поставила. Взяв банку в руки, я медленно, словно опасаясь, что украшение вцепится мне в нос, открутила крышку и с опаской заглянула внутрь. Завёрнутый в целлофановый пакет браслет спокойно лежал на дне, признаков борьбы и попыток выбраться наружу не наблюдалось и не ощущалось. Нормальное такое неодушевлённое украшение, не более. Как мне вообще могло прийти в голову, что он ночью «оживёт» и попытается выбраться? Бредятина несусветная.
С лёгкой душой водрузив банку с браслетом обратно на полку, я снова вернулась в ванную, теперь уже не утруждая себя мыслями ни о чём в предвкушении удовольствия от ободряющего утреннего туалета…
Договорившись за завтраком с дежурным егерем Алексеем, нашим знакомым, что он подбросит нас на лодке до пляжа, а вечером по звонку привезёт обратно; нагруженные сумками и шезлонгами, с большим розовым пляжным зонтом, всё время норовившим приземлиться кому–нибудь на голову, около одиннадцати часов мы спустились на причал.
— Ты всё же решила его надеть? — кивнул на браслет, красовавшийся на моей руке, Иван, принимая и размещая в лодке передаваемые Матвеем вещи.
— Ага, — смутилась я. — Не смогла набраться смелости и оставить его на целый день в домике под охраной одного только Баксика, гоняющегося по всей базе за кротами и бабочками.
— Может, оно и к лучшему, дёргаться не будешь… да и мы вместе с тобой, — резонно заметил Иван, укладывая сбоку мои удочки. — Зачем ты удочки берёшь? Мы же купаться собрались.
— А вдруг мне половить захочется? Я ж от тоски помру.
— Ну что, готовы? — спросил Алексей, спускаясь в лодку и занимая своё место рулевого.
— Вперёд, командир! — скомандовал Матвей, помогая мне сойти в лодку и запрыгивая вслед за мной.
— Щенка не берёте? — спросил Алесей, стартуя двигатель.
— Оставляем на хозяйстве, — рассмеялась я, поудобней устраиваясь в пассажирском кресле рядом с Алексеем.
Взревел мотор, лодка медленно сдала задом и, вырулив, понеслась вперёд, рассекая воду высоко задранным носом.
Мимо проносились сельские дома, каждый из которых имел собственный выход к воде; рыболовные базы, поля, где неспешно бродили и жевали сочную траву коровы. Тут и там на пути попадались местные жители, проверявшие расставленные с вечера ловушки для рыбы.
Не прошло и пятнадцати минут, как Алексей сбавил скорость и начал причаливать к берегу. Поняв, что прибыли в место назначения, мы начали осматриваться. Река в месте планируемой стоянки соединялась с широким притоком, образуя подобие т-образного перекрёстка. Место стыка представляло собой относительно мелкую, размытую течением косу из плотно спрессованного песка без единого камушка, плавно переходящую в пологий песчаный берег, который действительно напоминал пляж, но не искусственный, устроенный человеческими стараниями, а самый настоящий, задуманный и реализованный матушкой–природой.
Пляж был небольшим, около десяти метров в длину и пяти — в ширину, и располагался в ложбине между двумя высокими пригорками, окаймлявшими его сзади и справа и соединявшимися наверху достаточно широкой площадкой, покрытой травой, кустарником и редкими деревьями, постепенно переходящими в негустой лесок. Слева от пляжа берег был обрывистым, но достаточно низким для того, чтобы можно было найти ему применение в качестве причала для швартовки небольших лодок и высадки пассажиров. Восемь метров швартовочного берега — и теперь уже другая река, составлявшая вторую, перпендикулярную, часть Т-образного водного перекрёстка. Пригорок, прилегающий к пляжу справа, отвоевал приличный кусок у реки, врезавшись в неё на несколько метров, и заканчивался крутым обрывом, возвышавшимся над водой не менее чем на четыре метра. У самого края обрыва, словно упрочивая власть суши над водой, возвышалась древняя ива, простиравшая к побеждённой густые, длинные ветви–плети.
На верхней, пологой части берега, среди редких деревьев, возвышалась туристическая палатка–шатёр. Нравятся мне такие шатры — в них предусмотрены не только спальные отделения, но и просторный тамбур, позволяющий наслаждаться походным отдыхом в любую погоду. Рядом с шатром, за небольшим складным столиком, вольготно развалившись в мягких брезентовых креслах, семья из трёх человек наслаждалась поздним завтраком. Из–за шатра выглядывала часть тёмно–зелёного внедорожника с регионом 33 на номерных знаках.
— Гляньте, соседи, владимирцы! — удивлённо воскликнул Иван. — Судя по всему, надолго здесь обосновались. Вот молодцы! Не то что мы — в домике живём, как пижоны несчастные.
— Зато змей и лягушек из постели не выковыриваем, — нравоучительным тоном заметила я.
