А Саша делает, как может (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна

— Дерзка не по чину, — хмыкнул Ветер. — Может, что и выйдет из затеи Стрега. Да, я, в некотором образе, Сиверко. У меня много имен, как в мире Земли, так и в других мирах. Зови меня так, как тебе больше нравится. Хоть Сиверко, хоть Борей. Знаешь, поди, кто меня этим именем называл?

А я вместо ответа глазки сделала большими и выудила из памяти образ того, молодого, что меня в гардеробной нашел. Дескать, если вы Борей, а это тогда кто?

— Мальчишка, — отмахнулся Сиверко. — Один из моих потомков, в этом мире на практике. Мне другое интересно — почему выбор на тебя пал? Что в тебе есть, девочка с планеты Земля?

Я только руками развела. Мне-то почем знать — что во мне разглядел Стрег.

— Ты знаешь о Пророчестве? — не дождавшись внятного ответа, спросил Сиверко. Я кивнула.

— И что именно ты знаешь?

— Дойти куда-то, найти что-то, — оскалилась я в улыбке. — А как найду — сделать из этого Свет. После чего давно ушедшие все простят и вернутся. Как-то так.

— Да, как-то так….

Сиверко внимательно всматривался в меня. И чем дольше смотрел, тем круглее становились его глаза. И тем неуютнее становилось мне. Что еще?

— А кто твои родители? — каким-то странным, надрывным голосом вдруг спросил он.

— Люди. Самые обычные люди, пожала я плечами. — Женщина и мужчина. Мама погибла, когда мне было десять. Папа и по сию пору жив и здоров. У меня есть сестренка и братишка — мелкие совсем. И вот мне интересно — кем они мне доводятся.

— Как это? — отвлекся от своих дум Сиверко. — Сама же сказала — брат и сестра. Что не так?

— Хм. Если судить по отцу — мы единокровные. А если учесть, что их мать двоюродная сестра моей мамы — выходит, что они мне троюродные, как и Гришенька…. Так что вы там разглядели, уважаемый?

— А?

Нет, я так не играю! Опять одни вопросы и никаких ответов.

— Что вы в моей ауре разглядели, что цветом с туманом сравнялись, — терпеливо повторила я. — Неужто родню отыскали? Кем я вам довожусь? Правнучкой в стотысячном колене? Или вовсе родной племянницей?

— А если и так — что-то имеешь против? — внезапно развеселился Сиверко. — Да ладно, успокойся. Ничего особенного я в тебе не увидел. Разве что Стрегу придется нахлобучку устроить. Пробудил силушку, а кто ее в нужное русло направлять будет — не подумал. Ну, да ладно, я этим вопросом сам займусь — не дай Отец, мир вверх дном поставишь.

— Я уже пробовала, — созналась я, припомнив, сколько дров наломала в парке мужнина поместья. — Мне не понравилось. После хоть в гроб укладывайся. А у Генри не получается меня обучать. Или я его не понимаю. Или учитель из него так себе. Бабуля помогла основы усвоить — вот от них мы и пляшем.

Часть вторая. Огненные горы.

Саша

Вот так, с моей легкой — или тяжелой- руки наша компания увеличилась на одного Верховного Бога, которого мои спутники не признали. Слишком уж не похож он был на простого и понятного Ветра. И даже не подходил эльфам в качестве божества. Оно ведь как: мы создаем те образы, которые нам соответствуют. Эльфы — они все поголовно высоки, поджары и слащаво-прекрасны. И их божества примерно такие же. Во всяком случае, тот, который себя за главного выдавал.

А Сивер — так он представился моим друзьям — в понятие прекрасного не вписывался. Слишком могуч. Слишком суров. Слишком….. в нем все было слишком. Но мне почему-то было с ним рядом спокойно — как уже давно не было. Пожалуй, с самого детства. Отец мой, хоть и любил меня, но показать это не умел. И воспитывал меня скорее, как мальчишку. Впрочем, ему особенно и некогда было меня воспитывать. Сыта, одета, обута, двоек не хватает — и ладно.

Потом в нашу жизнь влились Гришенька и тетя Люба. Потом появились мелкие, и мы оказались сами по себе.

Ладно, что было — то осталось там, в прошлой жизни. А здесь и сейчас мы расположились на полянке у костра и ужинаем. Сивер, не смотря на свои сурово сдвинутые брови, проворно работает ложкой, примостившись на обломке толстенного бревна. Наши стульчики ему — как мебель из кукольного дома.

— Спасибо, хозяюшка, уважила, — благодушно улыбнулся Аленке Сивер, опростав тазик — обычную тарелку мы давать богатырю постеснялись.

— На здоровье, батюшко, — раскраснелась девица, а я заметила, как ревниво блеснули глаза братца. Ага. С земными мужиками ты быстро разбирался. А что будешь делать, если к ней вот такой герой подкатит?

— У нас еще и чай, на травках настоянный есть. С медком, да вареньем, — защебетала она, проворно расставляя на столе кружки. — Гриша, неси котелок….

— Ох, хорош чаек, — втянул воздух Сивер. — Давненько, давненько не приходилось мне в такой душевной компании за столом сиживать. А вот не желаете ли, красавицы, позабавиться?

И на стол опустились две обычных картонных коробки, перевязанные обычными полипропиленовыми нитями. Нитки сами собой развязались, крышки отлетели в сторону.

— О-ой, — только и смогла выдохнуть Аленка, а я сглотнула слюну.

Торт. Самый настоящий торт из самой обычной кондитерской. С розочками из воздушного крема, с шоколадной крошкой, с шоколадными абстрактными фигурками….

Во второй коробке лежали пирожные. Такие же нежные, исключительно свежие, соблазнительные….

— У-ум-м-м….

Мы очнулись только тогда, когда от пирожных и торта остались лишь коробки. Причем мужчины стрескали больше. Сель и вовсе сидел с отрешенно-счастливой физиономией, по уши угваздавшись в креме….

— А теперь поговорим о деле, — строго сказал Сивер, отставляя в сторону опустевшую кружку. — Судя по всему, вы едете прямиком в пасть драконам.

******

«Огненные горы прекрасны.

Огненные горы стары. Их юность пришлась на зарю времен, когда в этом мире не было никого. Только проплывали над острыми пиками белоснежные облака, да струился воздух, нагретый подземным огнем, то и дело прорывающимся сквозь земную кору.

Шли годы, века, тысячелетия…. Постепенно огонь перестал так рьяно рваться наружу, притих, свернулся в недрах планеты, задремал, оставив по себе неизгладимую память — множество кратеров на месте пиков.

Почва, ранее раскаленная, начала остывать, и спустя сколько-то тысячелетий, стала пригодна для растений.

Однажды шаловливые Ветерки принесли с собой из космической дали мелкие семена. Так появились деревья, травы, кусты и цветы.

В следующий раз, когда мальчишек отпустили прогуляться перед сном — они забросили на планету зародыши будущих зверей. Населили леса и поля, запустили в моря рыб и прочих водных жителей.

Мир развивался, пищевая цепочка, выстроенная мальчишками, росла и развивалась по законам природы. И пора уже было заселять мир Разумными.

Тут мальчишки заспорили и едва не передрались, решая — кто станет первыми жителями прекрасного мира.

В конце концов, дело решила жеребьевка. Первыми в мир пришли эльфы. Заняли светлые лиственные леса, застолбили за собой самый большой материк, выстроили первые дома из дерева, и принялись обживаться.

Первым эльфам вполне хватало того, что щедрой рукой давала им мать Природа.

Потом появились другие Разумные. Гномы. Люди. Оборотни. Не получалось у эльфов сохранять первозданность и неприступность, хоть ты тресни. Не получалось — и все тут. Так или иначе проникали в их закрытый мирок веяния извне. То раненого оборотня занесет в светлые леса. То гном в поисках рынка сбыта драгоценных камней и изделий из них пересечет границу, даже не заметив. Про людей и вовсе говорить не приходится. Эти во всех мирах славятся как самые пронырливые. А поскольку жить в одиночестве они не умеют — более того — и учиться не желают, то вскоре в месте проникновения возникают сначала землянки, а потом и дома добротные выстраиваются рядами. Вот уже и село, а то и городишко примостился. А эльфам приходилось уступать. Они уходили все дальше и дальше, пока не закрепились в самой чаще светлого леса, переняв от своих невольных соседей некие навыки. Так у них появились собственные города, выстроенные не из дерева — из дикого камня. Деревья эльфам было жаль, и потому пускали их только на дрова для каминов. Да и то лишь те, что были повреждены жуками — дровосеками. Да, будь ты трижды магом, а с простыми жуками одной магией не справишься. И случались в эльфийских королевствах годы провальные. Когда из-за границы прилетали и приползали расплодившиеся орды насекомых. Им-то все равно — есть граница, или нет. Для них главное, что есть еда.