Владимир Пучков - Черти поневоле
— Верно, — согласился Шлоссер, — все время забываю, что у нее след как у снежного человека.
В комнату вошел Костя, которого быстренько ввели в курс дела, и он принялся тут же осматривать двери.
— Взлома нет, — заявил он через минуту.
— Естественно, — откликнулся Шлоссер. — Они же через крышу проникли. Вы забыли, что злоумышленники залезли через реактор?
— Ну да! — вспомнил Костя. — А чего же я дверь осматривал?
— Это от избытка сил, — усмехнулся Евстигнеев. — Лучше прикинь, кто это мог сделать и зачем? Снова промышленный шпионаж?
— Тут и думать нечего, — сказал Костя, — залезли приезжие братки. А искали они золото.
— Точно! — Шлоссер схватился за голову. — Как я сразу не догадался? Даже от сердца отлегло.
— Надо же, какой щедрый! — заорал Евстигнеев. — Где сундук?
— Не сундук, а сундуки! — поправил его Шлоссер.
— Тем более. Где они? Свистнули небось?!
— Свистнули, — согласился Шлоссер, — они здесь стояли. Ну и плевать.
— Как это наплевать? — возмутился Костя. — Это же народное достояние! Яга, между прочим, на премию рассчитывала. Как общественник. И Леший тоже.
— Давно бы сказал, — рассердился Шлоссер, — золота я тебе сколько хочешь наворочу. Нужна тонна, будет тонна. Вот бриллианты действительно жалко. Я тут как раз присмотрел парочку на токарный станок. Лучше резца не придумаешь!
— Кто про что, — сказал Евстигнеев. — Ты лучше скажи, как они ухитрились вдвоем здоровенные сундуки упереть? Почему их твой хваленый Гаврила не остановил?
— А они их и не утащили, — улыбнулся Костя. — Гляньте-ка! — он указал на кучу строительного материала, из-под которого сиротливо выглядывали искомые сундуки.
— Решили, что спрятали, — удивился Шлоссер, — чудаки!
— Они не рассчитали, что с этого ракурса сундуки будет видно, — предположил Евстигнеев. — Наверняка вечером придут, чтобы вытащить.
— А мы их встретим и возьмем с поличным! — воскликнул Костя.
— Ну возьмем, — сказал Шлоссер, — а дальше что? У нас даже милиции нет.
— Нет и не надо, — сказал Костя. — Мы этих бандюг Яге отдадим. На перевоспитание. Она их и так ущучила, а тут…
— Суд Линча я не приветствую, — сухо возразил Шлоссер, — лучше их ко мне, в ремонтные мастерские. Уж я из них сделаю людей!
— Да они у тебя сбегут, — сказал Евстигнеев, — в первый же день.
— А я им электроды в мозги вживлю, — мрачно пообещал механик. — Будут по струнке ходить!
— Семеныч, ты все со своими садистскими шуточками, — рассердился Евстигнеев. — Может, вызвать наряд милиции из района? Оформим задержание по закону!
— Вместе с двумя сундуками золота? — осведомился Шлоссер.
— Верно… Вот ведь каша какая заварилась! Ладно, что-нибудь сообразим.
— Тогда продумаем план будущей операции, — по-деловому предложил Шлоссер. — Прикинем наши возможности. Во-первых, нужно убрать Гаврилу, а то он им в первые пять минут по башке настучит, и все кончится. Вместо него поставим перед воротами твое механическое чучело. Для острастки. Не пожалеешь ради такого дела?
— Забирай! — великодушно разрешил Евстигнеев.
— Во-вторых…
Остаток дня братки провели в страшном волнении. Когда стемнело, Серый потянулся было включить свет, но шеф его остановил:
— Не надо. И так светло.
В самом деле, от Серого и Толяна исходил довольно интенсивный и, как ни странно, приятный для глаз зеленый свет, при котором можно было вполне читать газету.
— Шеф, — шепотом попросил Колян. — а может, того? Включим, а? А то как-то жутко… Как в кино про мертвецов.
— Это кто мертвецы? — вскинулся Толян. — Фильтруй базар!
— А ты в зеркало смотрелся? — постукивая зубами, спросил Колян.
Серый, светясь и рассыпая искры, подошел к зеркалу. Некоторое время он вертелся перед ним так и сяк и, кажется, понравился самому себе.
— А чего такого-то? — сказал он. — Нормально!
— Для чертей, может, и нормально, — проворчал Колян.
— Отставить разговоры! — скомандовал Эдик. — Слушать меня! По ранжиру стано-вись!
Братки обалдели, но тут в окно кто-то тихонько постучал.
— Это Лисипицин, — сказал Эдик. — Бортанем его, пацаны?
— Как скажешь, шеф! — молодцевато ответили парни.
— Сейчас выйдем! — крикнул Эдик Лисипицину и, повернувшись к своим, добавил: — Вы молчите, я сам с ним побазарю.
Поправив треуголку и выпятив живот, он неторопливым шагом вышел на улицу. Братки вывалились за ним.
Увидев охваченных сиянием Серого и Толяна, Рудольф Адольфыч попятился и схватился за колья ограды. Однако, постояв так с минуту, он передумал пугаться и вернулся к браткам. Что-то вроде удовлетворения скользнуло по лицу Лисипицина.
— У Шлоссера побывали, — сказал он, присматриваясь к зеленоватому свечению.
Серый напрягся. Зеленая молния сорвалась с его рогов и ударила в землю рядом с Лисипициным.
— Но-но! Не балуй! — прикрикнул Рудольф Адольфыч, слегка подскакивая. В воздухе запахло озоном. — Зря ты их туда пустил, — сказал он Эдику, — посмотри, во что парней превратил? Натуральные монстры! И вообще. Электричеством плеваться — штука невелика! Если б вы догадались позвать меня, обошлось бы без жертв.
При слове «жертвы» Серый и Толян переглянулись и задрожали.
— Они же почему светятся, — пояснил Лисипицин, — радиации хватанули через край. Теперь сдохнут на фиг!
Бандиты задрожали еще больше. Через минуту их дрожь достигла такой интенсивности, что силуэты Серого и Толяна стали медленно расплываться в воздухе. Эдику вдруг пришло в голову, что они сейчас исчезнут и тащить тяжеленные сундуки придется ему самому.
— Пацаны! — крикнул он. — Держитесь! Потом лучше сдохнете, когда рыжевье принесем! Вы же сами говорили, что приняли противоядие.
— Точно! — вспомнил Серый, сразу переставая дрожать. — Приняли! Не сдохнем!
— В натуре! — подтвердил Толян. — Мы теперь эти… Как их? Сверхчеловеки!
«Вы сверхдебилы», — подумал Лисипицин, но ничего не сказал.
— У нас все схвачено, — весело ухмыльнулся шеф, — все на мази! А ты того… Пойдешь с нами.
— Конечно, пойду, — сказал Лисипицин, — у нас уговор. Семьдесят процентов мои!
— Семьдесят шишей тебе в задницу! — процедил Эдик. — Мои парни и так пострадали. Они будут рисковать, а все бабки тебе?
— Без меня Шлоссер вас накроет и вставит в черепушку антенны, — сказал Лисипицин. — Хотите, чтобы из вас роботов сделали? Пожалуйста!
— Мы твоего механика на рога поднимем, — пообещал шеф. — Это по его вине мы такие стали! Ему самому антенну вкрутим и заместо радио кукарекать заставим.
— У него робот! — напомнил Лисипицин.
— А у нас есть курица потрошеная и сумка огурцов! — всунулся Колян.
— А при чем тут огурцы и курица? — не понял Рудольф Адольфыч.
Все на мгновение обалдели, пытаясь связать одно с другим. От этого усилия у шефа на голове зашевелилась треуголка. Он обеими руками схватился за нее, натянул поглубже и бросил:
— Кончай базар! На дело пора!
В это же время Костя, Евстигнеев и Шлоссер устроили наблюдательный пункт на чердаке. Главный механик держал в руках пульт дистанционного управления механическим мужиком. Это было первое препятствие, которое они выставили на пути у бандитов. Механический мужик был сделан из обрезков труб, металлических прутьев и прочей бросовой ерунды, но смотрелся грозно, особенно когда на него натянули штаны и пиджак.
— Вон, кажется, идут! — прошептал Костя, показывая на крадущиеся вдоль забора тени.
Бандиты действительно приближались к дому. Не доходя нескольких шагов до калитки, они остановились.
— Ты стоишь на стреме, — сказал Эдик Лисипицину. — Если что, свистнешь. Свистеть умеешь?
— Умею, — скромно потупился Рудольф Адольфыч.
— Ну-у… — презрительно протянул Эдик, окидывая взглядом субтильного Лисипицина. — Врешь, наверно? Давай-ка попробуй.
Лисипицин усмехнулся. Если бы шеф знал, что Рудольф Адольфыч приходится дальним родственником Соловью-разбойнику, он бы не стал настаивать.
— Шеф, а может, ну его на фиг? — зашептали бандиты. — Зачем шум поднимать?
Но Эдик самодовольно хохотнул:
— Какой шум? Одни пузыри и сопли! Сейчас увидите. Ну свисти!
Рудольф Адольфыч напрягся и принялся вбирать в себя воздух. Братки сначала с удивлением, а потом с тревогой смотрели, как тщедушное тело Лисипицина круглеет на глазах, как раздаются щеки, как рот превращается в узкую лягушиную щель…
Лисипицин свистнул. Звука никто не услышал. Просто во всей округе разом погас свет, где-то недалеко ударила молния, с глухим звоном треснуло в слуховом окне стекло, и по воздуху, словно гонимые нечистой силой, пронеслись чьи-то спортивные штаны.
Эдик обнаружил себя лежащим на земле, затем Серого, который лежал на нем, и Толяна, который лежал на Сером.
Кое-как разобравшись, где чья рука, где чья нога, бандиты поднялись и с уважением уставились на Рудольфа Адольфыча.
— Ну ты силе-он! — выдавил из себя Эдик. — Тебе только на шухере стоять! И это… Где Колян?
