Екатерина Богданова - Обещанная по крови
— А кровь, она не выбирает, внучка. Она призывает и всё тут.
Так природой завещано, что суждено кому-то вместе быть и спорить с этим — себе вредить, — с затаённой грустью ответила бабуля. — Природа равновесия ищет, и деток для этого выбирает от союзов, которые ей выгодны.
— Не хочу выполнять чьи бы то ни было планы! И дети, если у меня и будут, то от того, кого я выберу, — заявила уверенно.
— Оно может и правильно, давно пора Маальтин от предрассудков избавить. Может и прав Дариэс, и нашей внучке суждено разбить веками нагромождаемую ложь, — неожиданно поддержала бабушка.
Я ожидала, что она начнёт переубеждать, уговаривать не спорить с природой. Как-никак ведьма, дитя природы, следующее её заветам.
С улицы послышался лай дворовых собак, и ледяная ведьма выпрямилась, будто стержень в ней распрямился.
— Ты вот что, Нита, успокойся, слёзы утри и не раскисай, -
велела она. — Отцу твоему сейчас тоже непросто. А мы, женщины, всегда сильнее были и будем. Поддержи отца, помоги ему принять и поверить. Глядишь, он и поможет.
Я даже спрашивать ни о чём не стала, быстро вытерла лицо и заставила себя улыбнуться. Даже плечи сами собой расправились. А в следующее мгновение в избу вошли папа… и дед.
Отец был бледен и непривычно нервозен, дедушка молчал, словно не решаясь первым заговорить. Инициативу на себя взяла бабушка. Пригласила гостей в дом, усадила за стол, поставила перед ними кружки с горячей наливкой, с мороза самое то, согреться и расслабиться. Отец выпил молча, всю кружку залпом опустошил. Дед сначала понюхал, почему-то взглянул на меня, я кивнула, и только после этого выпил.
Бабушка тут же убрала большие кружки и поставила на стол маленькие стаканы, бутыль с ореховым настоем, быстро собрала нехитрую снедь и поманила меня пальцем за штору, в комнату.
А я встала, подошла к папе, обняла за плечи и прошептала на ухо:
— А ты не думай про демонов, подумай обо мне, разве я монстр? И ты тоже не монстр. Вот от этого и отталкивайся.
Всё не так, всё совсем иначе. И это просто замечательно. Нет причин для страхов, нет врагов, есть только предрассудки.
А потом пошла в комнату, где бабушка уже приготовила мне постель. Усну ли я сегодня? Вряд ли. Ведь там, в далёком союзе Рарриэш ищет меня и волнуется. Ведь он ещё не знает, что я ненавистная невеста…
— Не реви, — приказала бабушка.
А я и не заметила, как начала всхлипывать. Встала и на цыпочках ступая босиком по прохладному полу пошла к бабушке. Она без слов приподняла край одеяла и тут же обняла меня, укутала, прижала к себе и ничего не говорила. А я молча плакала, слёзы не были горючими, ведь я была рядом с бабой, а именно с ней я всегда могла побыть слабой. Только она и знала меня настоящей, даже перед мамой приходилось придерживаться правил этикета, чтобы не возникло сомнений в моём воспитании и количество уроков не увеличилось вдвое, ведь меня готовили на роль императрицы. Теперь им придётся готовить другую счастливицу.
Не переставая плакать начала засыпать, кажется, шептала имя любимого и даже звала его…
— Ах ты охальник! А ну пошёл вон, демоняка постылый! — кричала бабушка знатно, окна и те едва не лопались.
Открыла глаза и ошалело попыталась увидеть хоть что-то.
Свет зажёгся одновременно в трёх местах: на кровати бабушка призвала ледяное сияние, с кухни прибежали отец и дед, распахнув штору в ярко освещённую кухню и рядом с постелью, взревело пламя… на руке Рарриэша.
— Прошу прощения, леди. Немного не рассчитал вектор выхода, — смущённо промямлил мой блондин, отчаянно краснея.
Отец смотрел то на него, то на меня с нехорошим таким прищуром, но эффект был смазан изрядной осоловелостью прищуренных глаз. Бабуля пылала праведным гневом оскорблённой «невинности», и плевать, что уже два раза бабушка. И только дед неприлично ржал пьяным хохотом:
— Ну да, ошибся он, а по мне, так прямо по адресу попал!
Попал Рарриэш к слову аккурат между мной и бабушкой, но бабуля посторонних в постели почувствовала раньше и вышвырнула вторженца, после чего и подняла дикий крик.
Я краснела вместе с Раром, не зная, что тут вообще можно сказать. Положение спас дедушка.
— Ты как вообще тут оказался, Эш? — спросил он отсмеявшись.
Принц смутился ещё больше, но ответил.
— Эль звала на помощь, не знаю как, но почувствовал её место нахождение и перенёсся, — признался он.
— Вот значит как, — совершенно трезвым голосом протянул дед.
— Интереееесно, — тоже мгновенно успокоилась бабушка.
— Поговорим? — предложил дедушка.
— Да, есть о чём, — кивнула бабуля и, набросив шаль, пошла на кухню.
— Что происходит? — шёпотом спросил меня Рар.
Ответить я не успела, вернулась бабушка и таким взглядом посмотрела на нас, что я тут же бросилась к одежде, а Рарриэш отошёл от меня в самый дальний угол комнаты.
— Не верю, — заявила бабуля. — Ты, за мной, — поманила принца на кухню.
Блондин повиновался и вышел вслед за ней, бросив растерянный взгляд на меня напоследок.
— Ух и грозная она у тебя, — прошептал кто-то рядом.
— Тяпка? — удивлённо спросила я.
— Хочешь, сейчас хозяина позову, вытащит нас отсюда, -
предложил чароми.
— Я тебе позову, — погрозила кулаком в темноту.
— А я чего, я только предложил, — начал оправдываться лохматый.
Я уже успела натянуть платье и сейчас спешно обувала туфельки, но из темноты комнаты послышался какой-то хрип.
— Тяп, — позвала чароми.
В ответ тишина.
— Тяпокор, ты меня слышишь? — спросила шёпотом.
Дуновение ветра, которого в комнате в принципе быть не могло, едкий запах крови, ужасающий хрип и дыхание у самого моего лица.
— Я нашёл тебя, — едва слышно прошептал лорд-охотник, зажимая мне рот рукой.
Я дёрнулась, остервенело ударила ногой по ножке кровати, туфелька свалилась, свет из кухни ослепил одновременно с падением в черноту. Вслед понеслись крики родственников, а в голове билась лишь одна мысль: «Он убил Тяпа».
*** Часы, а может и дни, слились в сплошной кошмар. Лордохотник перенёс меня в какое-то незнакомое помещение, заявив, что в его доме меня найдут. Он привязал меня к кровати, кормил, водил в ванную и туалет, оставляя там с какой-то молчаливой женщиной. Несколько раз пыталась заговорить с ней, но безрезультатно. Она молчала и отворачивалась, а потом открыла рот и продемонстрировала отсутствие языка. Сам лорда тоже не разговаривал, и вообще приходил только, чтобы покормить и отвязать для похода в ванную. И взгляд у него с каждым разом становился всё безумнее и безумнее. В комнате не было окон, но, кажется, прошло уже не меньше трёх дней, когда, в очередной раз заявившись, чтобы покормить меня с ложечки фруктовоовощным пюре, Тарриэра неожиданно начало трясти. Ложка выпала из его ослабевшей руки, из носа лорда пошла кровь, изо рта полезла пена, и он упал на пол, как подкошенный. Я с каким-то упоённым отупением смотрела на его мучения и вздрогнула от неожиданности лишь, когда чёрные глаза лорда открылись, посмотрели на меня с искренним удивлением.
— Леди Маэсто? Эльтианита? — спросил он, словно удивившись факту моего нахождения тут.
Я не нашлась что ответить. А в следующее мгновение лорд дёрнулся, закатил глаза, и вот уже передо мной ненавистный похититель, с пренебрежительной усмешкой заставляющий есть опостылевшее пюре.
А я ела, ела и с ужасом обдумывала случившееся. Он встал, вытер салфеткой кровь с лица, небрежно отбросил ей на пол, и сделал вид, что ничего не было. Либо Тарриэр окончательно сошёл с ума, либо… А что либо? Им кто-то управляет? Он под властью неведомого злодея? Но зачем? И самое главное, кому под силу подчинить самого первую руку владыки Шаонийского союза, сильнейшего лорда-охотника, обладателя силы чёрной крови?
Мне и до этого было неимоверно страшно, а теперь стало просто кошмарно! Уж лучше бы это было безумие, тогда оставалась надежда, что охотник окончательно свихнётся и превратится в тупого амбала, или вообще безмозглый овощ. А в случае же с подчинением, у меня ни шанса. Я даже магии своей необузданной лишилась и сама не заметила, как это провернули.
После припадка Тарриэр не появлялся довольно долго. Меня полностью препоручили заботам немой женщины. Она и кормила и в туалет водила. Очередное кормление обернулось рвотными позывами лишь при виде ненавистного пюре. И я взмолилась, я бы и на колени встала, если бы не была привязана к кровати. Мольбы и искренние слёзы возымели действие, меня пожалели и принесли нормальную еду!
— А можно развязать? Ну куда я отсюда денусь? — обнадёженная сменой меню попросила я.
Женщина смотрела настороженно и явно не доверяла.
— Ну пожалуйста, обещаю вести себя хорошо и быть послушной, — всхлипнула, покосившись на натёртые до красноты запястья.
