Екатерина Богданова - Обещанная по крови
Он перебрался в повозку сразу же, напряжённый как струна, растерянный и отводящий взгляд.
— Посмотри на меня, — потребовала, не попросила я.
Посмотрел, глаза заблестели. Я никогда не видела слёз в глазах своего сильного и уверенного в себе отца, а сейчас он едва не плакал.
— Ты меня презираешь? — спросила неожиданно твёрдым голосом.
— Нет, доченька, милая, — обнял ладонями моё лицо, — никто и никогда ни в чём не упрекнёт тебя. Просто постарайся забыть этот кошмар. Понимаю, прошу о многом, но время лечит, -
выпалил на одном дыхании и крепко обнял.
И мне бы заплакать сейчас, но я не могла. Слёз просто не было, было чёткое осознание, что мне нет больше места в прежней жизни, да и не моя это жизнь теперь. Просто не моя.
Отстранилась, прямо и без сомнений взглянула во встревоженные глаза папы и потребовала:
— Останови повозку.
— Зачем? — насторожился отец.
— Мне нужно о многом поговорить с тобой, папа. И разговор будет не из лёгких, просто останови повозку, — попросила, взяв его за руку.
— Нет, — задумавшись лишь на мгновение ответил отец. – Говори всё, что хочешь. Я тебя выслушаю, но знай, если будешь просить оставить тебя здесь, не поверю ни слову. Демоны умеют отравить душу сомнением, их яд может проникнуть глубоко, но придёт время, и ты исцелишься.
— Забавно, — усмехнулась я. — Чего-то подобного я и ожидала, но ты, папа, уж точно не ожидаешь того, что поведаю тебе я.
Отец подобрался, насторожился и посмотрел на меня с опасением.
— Нет-нет, я не попытаюсь причинить вред, что ты, папочка!
Я очень люблю тебя, и маму, и вообще всех родных, -
поспешила успокоить его. — Но мне придётся сказать то, что причинит тебе боль, потому, что это будет правда. Жестокая и неприглядная правда.
Последние слова дались с трудом. Да, я приняла новые реалии своей жизни, и приняла довольно легко, что удивило даже меня саму. Но для отца это будет шоком, а времени, чтобы подготовить его, у меня не было. Мы в любой момент можем пересечь границу, и тогда меня ждёт неминуемая смерть.
— Говори, — сквозь зубы приказал отец, казалось, приготовившись к физической боли.
И я сказала.
— Я демон, — слова дались так легко, ведь я уже знала, что это не так, я не демон и демонов вообще не существует.
— Не смешно, — резко ответил отец.
— А я и не шучу папа, более того, ты тоже наполовину демон, но в тебе чёрная кровь спит, — а дальше слова полились рекой.
Я рассказала и про деда и про бабушку. Поведала истинную историю нашего мира. Даже про чароми рассказала. Тяпка, как только услышал своё имя, тут же обозначил своё присутствие, но папа его не увидел. Лохматик просто оказался рядом со мной и начал успокаивающе поглаживать по спине. А я смотрела на отца и понимала страшное — он не верит мне!
— Не веришь? Ну что ж, придётся поверить, когда родовик из приграничного патруля определит во мне демоническую кровь, — произнесла жёстко. — Ты готов на такой риск, папа?
Отец ничего не ответил, даже не смотрел больше на меня.
Так и вернулся на козлы в молчаливом напряжении. И уже там, глухим, напряжённым голосом приказал:
— Поворачиваем к северным границам. Давно я тёщу не проведывал.
Вот и правильно, папочка. Бабушка всё увидит даже лучше родовых магов, и объяснит лучше меня.
И я успокоилась, смысла предпринимать необдуманные действия не было, я и так натворила много чего за последние дни. Ну, это я так себя успокаивала, желание сорваться и сбежать, конечно же, зудело пятки, а мне было просто страшно. Кто знает, куда занесёт в следующий раз. Гостевания в пограничном языческом племени я никогда не забуду.
Неизвестно, чтобы случилось бы со мной, если бы не Тяпка, который с криком «Киии-яааа» и прицельным ударом копытами в темечко врага, ворвался в кошмар моего неудачного побега из горящей палатки жрицы.
Буду прикидываться веточкой и плыть по течению, только бы в омут не затянуло…
Через границу мы пробивались с боем, бой был быстрым и вонючим. Среди мох спасителей обнаружили своё присутствие два огненных лорда(да-да, потомки безумных саламандров…), и они просто выжгли для нас путь, раскидав охраняющих контрабандную прореху в границе бандитов. Рар явно не обрадуется. А может, догадается и придёт за мной? Вряд ли, но очень хотелось в это верить.
А по ту сторону границы нас уже ждали!
— Бабушка! — завопила я, всё это время подглядывавшая в щель в пологе повозке и, спрыгнув в глубокий снег, как только увидела затянутую в синее платье фигуру, парящую над снегом на ледяной глыбе, неловко барахтаясь в сугробе, бросилась к любимой бабуле.
— Вот точно вы сказали, лорд Дасмир, недоразумение сплошное. Но ведь чудо же, — с умилением глядя на меня проговорила бабушка, когда я доскребла по снегу к ледяному помосту и повисла, цепляясь за его край озябшими руками.
— У меня тоже сердце от нежности замирает, но безголоваяааа, — протянул дед, который демонический, я его только сейчас заметила. Он и поднял меня на помост, наклонившись и подхватив подмышки. Тут же укутал в меховой плащ, сняв его с себя, заботливо накинул капюшон на голову и подтолкнул к бабушке.
— Мне нужно с сыном поговорить, — напряжённо проговорил он. — Присоединимся к вам позже.
— Ты полегче там, Дасмир. Он к такому не готов, -
напутствовала его бабуля.
— А ты готова была? — спросила, нагло прижимаясь к бабушке и с наслаждением вдыхая аромат сельской избы, который не мог отбить даже окутывающий ледяную ведьму холод.
— А я знала, внученька. Всегда и всё знала, — улыбнулась бабушка. — Мне ледяные воды давно всё открыли.
— А почему не рассказала? — с укором спросила я, уткнувшись в грудь обнявшей бабушки, чтобы спрятаться от колючего снега, окутывающего нас в процессе быстрого передвижения на ледяном помосте.
— А не могла, милая. Нельзя вмешиваться в течение судеб.
Твоя это дорога была, и прошла ты по ней красиво, высоко держа голову, — просто ответила бабуля.
И я заплакала.
— Некрасиво, баб, и не с честью, — всхлипывала, уткнувшись в плечо ледяной ведьмы. — Стыдно, грязной себя чувствую, слабой.
Подобного я, наверное, даже с мамой не позволила бы себе, а перед бабушкой не смогла сдержаться. Всё произошедшее навалилось непомерным грузом, и я рассказывала, захлёбываясь рыданиями, всё рассказывала, и про притязания лорда-охотника, и про своё грехопадение, и про то, что грехопадением не считала, но именно так и представляла настоящую любовь. Без пикантных подробностей, конечно, в общих чертах, но бабушка всё поняла, успокоила, утешила и даже поругала за безрассудство и пустые слёзы. А я, только получив пирог с малиной и кружку топлёного молока, осознала, что мы уже в доме и я сижу у горячей печи, закутанная в шаль, а на ногах тёплые катанки. И так забавно смотрелось утончённое голубое платье в комплекте с пушистой пуховой шалью и серыми катанками, что я не удержалась от улыбки.
— Невеееста, — протянула, зажевав последний слог пирогом.
— Ну вот, оттаяла, — улыбнулась бабушка. — Тут главное с женихом не прогадать, а уж какая невеста, это как преподнести, — добавила подмигнув.
— Не прогадала с женихом, да только не нужна я ему такая, -
всхлипнула, подавившись пирогом закашлялась.
Бабуля похлопала по спине, увлеклась и подзатыльником наградила.
— Ты мне это брось, Нитка, — погрозила она пальцем. – Женихов тьма, а ты у меня одна. Если не оценит твой демоняка, так и нет любви значит. А без любви он тебе и не нужен.
— Нужен, — прошептала и зажмурилась, втянув голову. Кто знает, вдруг бабушка ещё повоспитывать решит.
— Ты мне лучше вот что скажи, уж так и мочи не было устоять перед лордом этим, охотник который? — кардинально сменила тему ледяная ведьма.
Ну, для неё-то это была одна тема — женихи внучкины. А для меня переход от Рарриэша к Тарриэру был кардинальным.
— Ненавижу его! — призналась честно.
— А за что ненавидишь, внученька? За слабость свою перед ним винить кроме себя и некого, милая. Твоя это слабость была. Я не обвиняю, но и ты пойми, не виноват он, ему не слаще твоего. А может и хуже во стократ. Уж я-то знаю, как природа может скрутить, разума да воли лишить. Сама к твоему деду не по своей воли пришла, и суть моя ведьминская кричала, что неправильно это, да не устояла. И жениха своего названного бросила, пуще него горюя, и родных опозорила, да не смогла пойти против кровного-то зова.
Для меня это бабушкино признание было настоящим откровением, я знала совершенно другую историю — красивую романтичную сказку противостояния, которое переросло в истинную любовь.
— Но ты же не оборотень, — прошептала почему-то, не зная что ещё сказать.
— А кровь, она не выбирает, внучка. Она призывает и всё тут.
Так природой завещано, что суждено кому-то вместе быть и спорить с этим — себе вредить, — с затаённой грустью ответила бабуля. — Природа равновесия ищет, и деток для этого выбирает от союзов, которые ей выгодны.
