Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера
— Удобнее для вас, разумеется. Чтобы расслабиться под холовизор или вздремнуть на мягком диване. Предупреждаю: сон недопустим. Сестры не могут отлучаться от больного дальше, чем на десять шагов. В экстренной ситуации они могут только кричать, высунув голову в коридор. Вообще-то надо было бы посадить вас на жесткий стульчик в проходе. К сожалению, — вздохнула Венис, — в этом доме вся мебель мягкая.
— Зачем же так сурово? — поинтересовался Морис. — Жесткий стульчик, сидение под дверью.
— Исключительно для повышения бдительности. Если произойдет что-либо непредвиденное, то счет может пойти на секунды. Особенно это касается самого тяжелого, — с этими словами Венис вошла в третью палату. — Как видите, за время вашего отсутствия я его немного собрала.
Действительно, мотки кишок исчезли; некоторые органы, судя по всему, тоже были вставлены в надлежащие места. Особого подъема жизнедеятельности, правда, на табло не отмечалось, и поврежденные модули сохраняли свою угрожающую окраску. Сердце продолжало биться отдельно от тела, а голова раненого со снятой кожей все так же была резко заломлена назад. У постели с видом церберов стояли две медсестры.
— А что, если я поставлю самую жесткую табуретку из всех у вас имеющихся — тут? — предложил Вейвановский. — Остальных медсестер я отсюда услышу. Кроме того, буду бдительно, не отвлекаясь, следить за пациентом.
Филомела ненадолго задумалась, потом ответила:
— Да, пожалуй. Я даю вам три минуты, чтобы выбрать себе макулатуру в гостиной. Если хотите, конечно. Чтение — максимум того, что я могу вам позволить во время дежурства.
Вейвановский послушно отправился в гостиную, где, споткнувшись и упав всего лишь раз, добрался до книжного шкафа. Здесь он наугад вытащил две тощие детективные книжонки: «Смерть в Осаке» и «Смерть в Токио» пера какого-то Ятагано Акудзавы. Вернувшись в спальню, Морис был приятно удивлен: его ожидало удобное кресло, уютно освещенное небольшой лампой, и поднос с кофейником.
— Вы, наверное, окончательно приняли меня за фурию? — улыбнулась Филомела. — Не бойтесь, я не столь жестока. Итак, сейчас семь минут двенадцатого. Вы разбудите меня ровно без пяти час. Вы знаете, где моя спальня? Ах да, откуда. Идемте, я вам покажу.
По узкой лестнице они поднялись на второй этаж, где среди нескольких дверей Венис показала на вторую справа.
— Громко постучите. Я сплю чутко, проснусь сразу. Запомнили дверь? Ориентир — эта очаровательная картина.
Слева от двери в спальню Филомелы висело изображение трех пучеглазых котят, с сосредоточенностью физиков-экспериментаторов изучавших клубок шерстяных ниток.
— Смотрите, Морис, не проспите!
— Ну что вы, Филомела. Можете на меня положиться. Спокойной ночи. До без пяти час.
— И вам — спокойного дежурства. С фантомами не заговаривайте, чтобы не сбивать их с толку. Они выполняют мои инструкции.
Дверь закрылась, и Морис спустился вниз. Устроившись поудобнее в кресле, он выпил чашечку, как оказалось, очень крепкого кофе и, искоса поглядывая на фантомов, принялся за чтение.
«Ливень немилосердно хлестал по ночным улицам Осаки. Город спал, насколько это было возможно в столь небывалую грозу, подобной которой давно не припоминали старожилы.
Молнии непрерывно бороздили небо. От ударов грома спальня в квартире старшего инспектора полиции Фумио Кагосимы ходила ходуном, как при токийском землетрясении 2015 года. Вспышки сквозь бамбуковые занавески освещали небрежно брошенное на стул кимоно и торчавший из подушки щетинистый подбородок хозяина. Полчаса назад Кагосима едва смог забыться беспокойным, тревожным сном, оторвавшись от составления отчетного доклада о ликвидации банды якудза, известной под названием «Куницуками». Доклад необходимо было представить через два дня в мэрию.
Завывание бури пронзил резкий звонок мобильного телефона, прикрепленного к левой щеке инспектора. Кагосима подскочил в постели и, протирая уставшие глаза, языком нажал кнопку ответа. Из трубки послышался голос полицейского комиссара Такусо Ямаваки.
— Фумио, извини, что разбудил, но дело крайне срочное.
— Опять труп?
— Да. Не знаю, что и думать. За свою службу никогда такого не видал. Ждем тебя на площади Босо.
Кагосима привык к подобного рода вызовам, находившим его где угодно в любое время суток, и устало ответил:
— Хорошо, комиссар, буду через двадцать минут.
Быстро одевшись, побрившись и выпив чашечку крепчайшего зеленого чаю, Кагосима вышел из дому. Через десять минут он притормозил свою «Хонду-Ягуар» возле навеса автобусной остановки на площади Босо. Дождь яростно барабанил по ветровому стеклу».
На всякий случай Морис велел люпусу взбодрить его без четверти час, хотя не был уверен, что это поручение будет прослежено — люпусы отличались забывчивостью, игнорируя отложенные по времени команды, и на них как на будильники никто особо не рассчитывал. Первый роман был прочитан до половины, когда наступила пора идти за Филомелой. Все это время медсестры неподвижно стояли возле кровати. Вейвановский периодически бросал на них быстрые взгляды, но ни в выражении лиц фантомов, ни в положении их тел ничего не менялось. Если они и следили за состоянием пациента, то совершенно невидимым для постороннего наблюдателя способом.
Поднявшись на второй этаж, Морис заметил, что, в отличие от медицинского персонала, котята на картине изменили позу и, похоже, вступили между собой в дискуссию по поводу внутреннего устройства клубка. Вейвановский громко постучал в дверь спальни; изнутри сонный голос Филомелы ответил: «Иду!». Через минуту в халате, наброшенном поверх пижамы, она уже спускалась по лестнице.
— Как проходит дежурство? — спросила Венис, с трудом подавляя зевок.
— Абсолютно спокойно.
— Вы в другие спальни не заглядывали?
— Нет. Вы мне таких инструкций не оставляли.
— Ну и хорошо. Не заходите туда без особой надобности. У вас есть пять минут технологического перерыва. Уборная — справа от спальни.
Морис поблагодарил Филомелу и, развернувшись кругом на ступеньке лестницы, отправился удовлетворять свои технологические потребности. Выйдя из уборной, он столкнулся с Венис, ожидавшей его в коридоре.
— Я заставил вас ждать? Извините!
— Не надо извинений, ваш перерыв еще не окончился. Хотела вас предупредить — не просите люпус, чтобы он вас разбудил, если все-таки вздумаете заснуть. Что он, что фантомы понимают только непосредственные команды.
— Я знаю: уже попробовал из интереса заказать побудку. Ничего не случилось. Но можете не беспокоиться — детектив интересный, а от вашего кофе и так не заснешь. Что это за сорт?
— Самый обычный. Но с тройным содержанием кофеина, — хихикнула Венис.
— Понятно. Все продумано, осечек не произойдет. Когда мне вас будить?
— Без пяти три. У вас теперь — как это называется? Собачья вахта?
— Нет, собачья вахта будет следующей, с трех до пяти.
— Действительно. Я уже подзабыла, хотя сколько раз сама дежурила. Ну ладно, я пошла.
— Приятных вам снов.
— Спасибо.
В спальне фантомы немного изменили свои позиции, да рядом с кофейником, полным свежего напитка, появилась горка бисквитов. Надо будет потом поблагодарить Филомелу за заботу подумал Морис, углубляясь в роман. Инспектора Кагосиму накормленного ядовитой рыбой фугу, обмотанного по рукам и ногам колючей проволокой, с камнем на шее и дымящейся динамитной шашкой в зубах злобные гангстеры поставили на краю разверстого канализационного люка, внизу которого, на глубине двухсот ярдов, плавали белые, голубые и просто голодные акулы. Морис, дойдя до конца страницы, полагал на следующей узнать, каким образом Кагосима выпутается из этих мелких неприятностей, но неожиданно ощутил внутри головы знакомое прикосновение. Неужели его вызывали на связь? Очень некстати. Морис посмотрел на медсестер — они, конечно, не смогут нажаловаться Филомеле, даже если он наплюет на все и отправится домой спать. Просто будет очень неудобно перед хозяйкой, если поутру она обнаружит в своих комнатах двух больных, лежащих на полу а в третьей палате — дежурного, в глубоком трансе валяющегося среди зеленой пыли. Хотя, подумал Морис, с другой стороны, можно будет отключиться буквально на мгновение, извиниться перед братьями за невозможность встречи и тут же вернуться назад.
Вейвановский отложил книгу в сторону и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Однако не успел он войти в требуемое состояние, как в голове раздался голос куратора:
— Приветствую вас, Младший Брат № 20! Первый этап операции прошел успешно. Выражаю вам благодарность.
— Какой операции? — не понял Морис.
— Неважно какой. Главное, что гости прибыли и размещены. Теперь ваша задача — связаться с тем, кто лежит в коме.
