Николай Туканов - «Дневник эльфийского сутенера»
Эльфийка, видя решительное лицо тролля, тихо пригласила друзей в свою комнату. Закрыв ее на замок, она подошла к дорожной сумке и извлекла из нее небольшую шкатулку из драгоценного черного дерева. Приложив к ней палец с невзрачным серебряным кольцом с крохотным изумрудом, эльфийка открыла шкатулку и извлекла из нее золотые сережки с крупными изумрудами, внутри которых то и дело вспыхивали крохотные звездочки, которые тут же рассыпались брызгами совсем крохотных искорок по всему камню.
— Это фамильная реликвия, которая дает право участвовать от имени рода в священной церемонии посадки поющего дерева сининга, которая проходит каждые двадцать лет в Квирсале.
Напарники понимающе переглянулись. Об этой церемонии иногда писали даже в бульварных газетенках. Квирсал — столица Восточной ветви, давно следил за тем, чтобы эльфы, поселившиеся в чужих землях и достигшие там определенных успехов, не забывали о своей родине, а заодно и о пожертвованиях для Зеленых храмов. Разумеется, большинство эльфов не для того терпело лишения на чужбине, чтобы потом ехать обратно в восточные леса и делиться с тамошними лесными бездельниками кровно заработанными монетами.
Да, у многих остались в лесах родственники, с которыми эльфы поддерживали связь, обычно с помощью переписки. Увы, родственные связи за десятилетия ослабевают даже между родными братьями и сестрами, не говоря уже о родичах, большинство из которых видишь, в лучшем случае, всего несколько раз в жизни. Но были в Эркалоне особо упертые семейства, которые ездили в Восточную ветвь регулярно. Все они имели там родственников, занимающих не самые последние места в общественной иерархии и поэтому можно было говорить о скорее деловых взаимовыгодных отношениях, которые прикрывались различными церемониями и традициями.
Подобные эльфы не пользовались популярностью среди своих соотечественников в Эркалоне, предки которых покинули родину отнюдь не от хорошей жизни. Как и везде, теплые местечки припасены прежде всего для своих, даже если это местечко именуется «Смотритель малого ручья» или «Хранитель аистиного болота». Разумеется, никто не охранял болота или не расчищал ручьи от запруд бобров, и от этого простым эльфам было еще обиднее. Поэтому те эльфы, которые обосновались в Эркалоне, имея знатные или богатые родственные тылы в Восточной ветви, пренебрежительно именовались прочими эльфами желудями. Почему именно желудями, эльфы не распространялись, хотя ходили слухи, что это как-то связано с хранителями священных дубрав. Они поголовно выбирались всеобщим голосованием из числа знатнейших и богатейших семейств.
Одним из подобных желудей, похоже, и была клиентка агентства.
— Это как-то связано с вашими родственниками? — уточнил Кархи, пару раз участвовавший как помощник хроникера в опросе очевидцев драк между простыми эльфами и желудями.
Эльфийка скупо кивнула головой и сказала:
— После смерти деда, который скоропостижно помер во время пребывания в Восточной ветви, мой отец разорвал всякие отношения с родиной, так как считал, что смерть его отца была неслучайна. Всех подробностей я не знаю, там было что-то связано с дележом доходов от эркалонских травяных лавок, которыми владела наша семья. Однако мой дядя не согласился с решением отца и настоял на разделе лавок и передаче ему нашей фамильной реликвии. Лавки отец честно поделил, а отдавать символ главы семьи категорически отказался. После смерти отца серьги перешли ко мне, что приводит в ярость моего двоюродного брата, наследника дяди. Сначала меня пытались дважды обворовать в Эркалоне, последняя попытка была перед моим отъездом на восток для участия в священной церемонии, тогда мне угрожали кинжалом. Слава богам, что поблизости оказался наш сосед, который служит в городской страже десятником. А теперь кузен опустился и до низкого грабежа наемными убийцами. Мне придется рассказать об этом после церемонии. Думаю, после этого попыток больше не будет.
Тролль, слушая рассказ клиентки, постепенно закипал и его ярость стала заметна настолько, что эльфийка умолкла.
— Позвольте поинтересоваться, госпожа, а были ли известны эти подробности тем…, тому …, нашим глубокоуважаемым работодателям, которые послали нас в Сераз? — пророкотал Урр-Бах.
— Разумеется, я все рассказала господину Гримбольду, — несколько растерянно ответила эльфийка. — Он был очень любезен со мной и пообещал, что отправит со мной лучших мечников агентства.
— Лучших мечников?! — рыкнул тролль, запугав до полусмерти эльфийку. — А нам этот выкидыш пещеры сказал, что если что и угрожает вам, то это дорожная кража, поэтому брать оружие не надо.
— Уверяю вас, я здесь не при чем, — пролепетала эльфийка.
— Не сомневаюсь, подобную подлость может выкинуть только гном! — буркнул тролль. — Ладно, скоро рассвет, поэтому мы оставляем вас отдыхать. Спокойной ночи, госпожа. И не берите в голову это …, это недоразумение, свои проблемы мы решим сами. Урр-Бах с таким чувством произнес последнюю фразу, что эльфийка поежилась.
— Грязный выродок, коротконогий пьяница! Я вырву ему всю бороду и засуну ее в его лживый рот! «Не нужно оружия, скрытность в деле…», — продолжил ругаться Урр-Бах, едва друзья оказались в своей комнате.
— Гримбольдом займемся по возвращении в Эркалон, а сейчас давай ложись спать, моя смена еще не окончилась, — торопливо произнес Кархи, опасавшийся, что эльфийка ляжет спать без его пригляда.
— Если хочешь, я посижу у двери, — великодушно предложил тролль, которого все еще переполняло возмущение.
— Нет, не надо, я в самом деле выспался, — нетерпеливо ответил Кархи. — Ты давай, отдыхай, мало ли что завтра может случиться.
— Воля твоя, — сказал Урр-Бах, устраивая поудобнее дубинку рядом с правым бедром.
Никогда раньше время не тянулось так медленно, как сейчас. Кархи весь извелся, дожидаясь, пока напарник, возбужденный такой подлостью гнома, наконец не заснет. Дождавшись уверенного сопения, гоблин тут же скользнул в коридор и радостно расплылся в улыбке, увидев знакомый лучик света из-за двери. Улегшись в позу верного пса, Кархи прильнул к щели. Эльфийка как раз отходила ко сну. Сначала она сняла дорожный плащ, под которым обнаружился дорожный костюм. Зрелище обещало стать долгим, благо эльфийка не торопилась, аккуратно складывая вещи на стул у кровати.
— Что там происходит? — неожиданно раздался шепот у самого уха забывшего обо всем Кархи.
Гоблин повторил трюк гнома и подпрыгнул вверх, но проделал это молча, узнав мгновением позже голос друга.
— Урр-Бах, ты чуть до смерти не испугал меня! — возмущенно зашептал гоблин.
— Ты чего там выглядываешь? — так же шепотом переспросил тролль, отодвигая от двери напарника.
— Да так, — смущенно отозвался Кархи, — слежу, чтобы никто не влез в окно к эльфийке.
— Это что-то новенькое, — недоверчиво шепнул Урр-Бах. — А ну-ка, дай мне поглядеть на окошко.
— Тебе не будет удобно, да и штаны испачкаешь, — напрасно возразил Кархи.
Урр-Бах разлегся на полу, осторожно положил на пол возле руки свою дубинку и приблизил глаз к щели. В этот момент свет в комнате потух и тролль увидел только слабые очертания раскрытого окна.
— Иди спать, в это окно только кошка пролезет, и то, если не очень толстая, — очень тихо сказал Урр-Бах, поднимаясь на ноги и подбирая дубинку.
— Нет, не могу, — заупрямился Кархи, — пусть я лучше напрасно простою у двери, чем кто-нибудь еще здесь объявится. Иди сам спи.
Пробурчав что-то неразборчивое насчет гоблинов, Урр-Бах пошел спать. Кархи, поражаясь умению огромного напарника бесшумно красться, перетащил стул в коридор — была надежда, что эльфийка проснется раньше всех остальных постояльцев.
К большому разочарованию гоблина, его подопечная бессовестно проспала рассвет, позволив остальным попутчикам протопать башмаками по коридору вниз на завтрак. Ругая ленивых эльфов, невыспавшийся Кархи громко постучал в дверь эльфийки и пошел узнавать насчет завтрака для него и Урр-Баха.
Путники наскоро перекусили и поспешили покинуть село, чтобы не завязнуть в расспросах о ночном происшествии. Эльфийка к еде не притронулась, подозрительно глядя на снедь перед собой. В конце концов голод взял верх. Из общей корзины на столе она взяла пару яблок и начала их изящно есть под восторженными взглядами Кархи. Гоблин тоже взял яблоко и попытался съесть его по всем правилам хорошего тона. Оглушительное хрумканье, неожиданно раздавшееся под ухом жены аристократа, заставило ее испуганно вздрогнуть. От этого кусок курятины попал ей не в то горло и она зашлась в мучительном кашле. Кархи с сочувствием посмотрел на покрасневшую женщину — торопливое поглощение пищи особо порицалось в его книжке по этикету. А мясо с утра грозило плохим пищеварением. Не успела графиня справиться с курятиной, как рука Кархи потянулась за следующим яблоком. Гоблин и не заметил, как умял половину корзины. Остальные стоически терпели громкое хрумканье гоблина, гадая, какие жернова прячутся у него во рту. Урр-Бах, соблазнившись ароматом прошлогодних фруктов, схватил своей пятерней три больших яблока и присоединился к Кархи. Оценив вкус лакомства, тролль взял всю корзину и сказал напарнику:
