А. Котенко - Двойная игра
Мои глаза округлялись. История, чем-то напоминающая мою. Только мага звали иначе. А деда Томиуса она описала точь-в-точь так, как я его и представляла. И мне стало страшно: неужели Ди подстроил мне это приключение, чтобы сдать меня в плен к Фуфлориану.
Дальше Зина говорила о том, что прорицательница, имя которой она не помнит, открыла перед ней тысячелетнее пророчество - надо спасти мир от страшного повелителя Тьмы: зеленого прыщавого и очень сильного. Два месяца пространствовала Зина, покоряя все расы Фуфляндии, пока не нашла в северо-восточных горах своего врага. Что было дальше, я знала и без нее.
– Я не хотела возвращаться в Москву после окончания приключения. Во-первых, у нас с Кириллиусом была назначена свадьба, а во-вторых, я писательница, и для того, чтобы издаться, редактор поставил передо мной программу-минимум - четыре книги. А у меня к окончанию приключения была готова лишь одна.
– Ты пишешь женское фэнтези! - я запрыгала на месте, прихлопывая в ладоши. - Какая радость! Жаль, что ты не вернулась и не опубликовала свой роман.
– Я же говорю, - Зина потупилась, - мне нужно четыре книжки, а не одна. Наутро после боя я не нашла Кириллиуса у костра. То ли он отошел, то ли сбежал. Скорее всего, второе. А потом… из кустов выскочили стражники из Фуфела. Они схватили меня и бросили в эту тюрьму… Без суда и следствия. После этого я не могу колдовать и только сижу вот тут и пишу уже шестой роман о Фуфляндии. Что и тебе советую…
– Писать? - скривилась я. - Я слишком умна, чтобы не тратить время на бумагомарательство.
– Зря ты так, - вздохнула Зина, - писать - это замечательно. Перечитывая свои воспоминания, ты чувствуешь себя свободной, не заточенной в этой клетушке. Кроме того, ты только представь, что издадут твою книжку с яркой обложкой - там твой счастливый улыбающийся портрет… и о твоих приключениях узнают тысячи девушек, которые сидят себе пусть даже не в такой темнице, а за партой в школе или в институте, и ничего, кроме Дебет-десять-кредит-пятьдесят-один в жизни не видели? Ты представь, что они, прочитав о твоих приключениях, будут грезить Фуфляндией.
– Но тут же подстава, ты сама говоришь.
– Это меня подставили. Может, кому-то повезет больше, и он спасет этот мир от еще одного Темного Властелина…
– Слушай, уговорила ты меня стать писательницей, - я улыбнулась.
Не знаю, заметила ли мою улыбку Зина. Она выглядела какой-то отрешенной. Она отодвинула кучу сена и показала мне свой тайник: там лежала стопка мелко исписанной бумаги.
– Мои романы, - горя глазами, сказала она. - Только я окажусь в Москве, наберу на компе и опубликую. Ты ведь умеешь печатать в ворде?
Еще бы я не умела! Нашли дурочку! Как бы я в чатах общалась, если бы долбила по 100 знаков в минуту. 300 символов - отличная скорость, о чем я и похвасталась Зине.
– Вау! - захлопала она в ладоши и на ее грустном, как мне сперва показалось, старческом лице загорелось столько энтузиазма, что я чуть не ослепла от света ее черных глаз. - А давай мы с тобой будем соавторами! Ты напишешь о себе, я - о себе, и назовем этот роман "Две судьбы"!
– Давай! И мы станем еще более великими, чем Ольга Громыко и Оксана Панкеева вместе взятые, правда?
Кажется, я уже начала читать мысли Зины, а она - мои. Я продолжала сказанное ей, а она - мной.
Но после этой фразы ее радость куда-то улетучилась:
– Не сомневаюсь, две головы - это замечательно, - она встала и подошла к маленькому окошку подышать воздухом.
Ее маленькая полутораметровая фигурка не дотягивалась, и девушка несколько минут стояла на цыпочках. А потом она вернулась на свою кучу сена и, закрыв лицо руками, заплакала.
– Что с тобой?
– Маша, - всхлипнула моя новая подруга (а иначе я Зиночку и не назову, такой подруги у меня еще никогда не было), - ты задела за живое. Да, я пишу лучше Ольги Громыко, но я - узница. Я не могу сбежать из тюрьмы. Понимаешь? Я два года не могу вернуться домой. Каждое лето меня используют как предмет для насмешек. Они называют меня мерисью, то есть, Марией-Сузанной, величайшей Героиней женского фэнтези. Они делают это с такой насмешкой, что мое сердце готово разорваться на части. Оскорблять Величайшую - это грех.
Кто такая эта Мария, перед которой преклонялась подружка, я не знала, и тут же спросила ее. Ой, и темнота же я. Мария-Сузанна - это первопроходица в путешествии женщин по мирам. Ее мировоззрение было настолько широко, она была так умна и образованна, что сумела выйти замуж за эльфа какого-то мира и родить ему двоих детей. Как говорила Зина, много великих Дел вершила та женщина, и об этом написано немало песен и баллад во всех мирах.
– Но почему Фуфлориан ненавидит эту женщину? Была ли она в этом мире.
– Скорее всего, да, - Зина легла на пол и уставилась в потолок.
Настолько мудрой женщины я еще не видела. Наверное, она была ясновидящей и читала мои мысли. И это мне в ней очень нравилось. Я даже решила, что она научит меня подобным фокусам, когда мы вернемся в Москву.
– Наверное, она разгневала чем-то Фуфлориана во время своей командировки, - сухо заявила моя собеседница. И теперь король точит зуб на любую иномирянку. Так тебе рассказать, что он со мной вытворяет?
Король хотел убить Зину. Он все время твердил о каком-то пророчестве, в котором было сказано, будто многие миры погибнут от руки мерисью. То есть, Мери-Сью. И он пленил всякую девушку, похожую характером на первопроходицу. Многие оказывались просто дурочками из Фуфляндии, и после короткой разъяснительной беседы Фуфлориан отпускал их. Как сложилась их жизнь - неизвестно. Ходили слухи, что все девочки, желавшие научиться ходить по мирам, отправлялись в школу магии. Иномирянок из Москвы до Зины тут не было, если не считать жительницу из нашего с ней мира Марию-Сузанну.
И как только Фуфлориан собрал все сведения о Зине, он тут же взял ее под стражу. Нет, пытать девушку король не стал. Да, он палил неугодных ему ведьм: таких набиралось по несколько штук в год. В основном, это были преступницы или сумасшедшие. Кто-то из них искал славы, кто-то - смерти. Последнюю находили все, но только не Зина.
– Знала бы ты, Машуль, как иногда я хочу умереть…
С ее-то волей к жизни и славе я не подозревала, что мысли о кончине посещали ее эрудированную головку.
– Полежишь тут с годик, и захочешь наложить на себя руки… но нечем… не сеном же удушиться, правда? А каждый год тебя выводят на площадь как посмешище, и перед тобой стоит волшебница. Тебя называют величайшей всех миров и народов, а она в тебя файерболами швыряется. И потом отлеживаешься по три месяца в эльфийской больнице. Ты не знаешь, как это больно, когда глаз выбьют или руку сломают. А в прошлом году мне еще мышцы перетянули и волосы подожгли. Эти ученицы школы магии жестокие садистки. Правда, когда лежишь на земле, сознание тебя покидает, она подходит, встает ногой на твою голову и кричит: "Я сильнее мерисью, я величайшая из волшебниц!" И толпа скандирует ей. А когда тебя кладут на носилки, она склоняется над твоим ухом и шепчет: "А почему ты не сопротивлялась?" Словно бои гладиаторов в юбках, только не насмерть. Но я думаю, что завтра я умру. Мария… если это произойдет… я доверяю тебе свои рукописи…
– Ты не погибнешь! - я схватила ее за плечи и начала трясти.
Да чтобы москвичка, да еще и Избранная, погибала в каком-то фуфловом мире, не бывать этому!
– Я не могу пользоваться магией, понимаешь? - слезы навернулись у нее на глаза. - Я не могу сбежать, потому что вокруг стража. У меня один выход из этого города - победить соперницу. На первом турнире у меня были какие-то шансы. Но меня ударили током. Я упала и очнулась в Лутиниэле. А про второй раз я уже рассказывала. Садистки какие-то эти магички, ей Богу.
– Но раз есть выход, то им можно воспользоваться! - я была полна решимости начистить задницы не только этим садисткам-конкурсанткам, но и Фуфлориану и всей его свите.
– А ты оптимистка, даже если у тебя нет магической силы…
Work your magicI never wanna lose this feelingI am able and I'm willingYes, I'm willing
Я напела любимый мотив, а потом, обняв Зину, сказала ей:
– Это заклинание работает безотказно!
– Что это за песня?
– Шестое место на "Евровидении" 2007 года, про магию и любовь, то есть, про нас с Димианом.
– Не верь ему, - буркнула Зина, - он - главный обманщик в твоей жизни. Я тоже надеялась на Кириллиуса и свою силу, но оказалась лишена и того, и другого. Будь уверена только в себе. Но нам не сбежать отсюда, и Лутиниэль - тоже не открытые ворота. Постой… у нас в Москве уже 2007-й? Я попала сюда из 2004-го, ужас, три года.
Я не на шутку испугалась. Нет, я была на тысячу процентов уверена, что Ди не предаст меня: я боялась вернуться не в свое время. А про предательства эльфов это она зря. Я рассказала подружке о своем мега-проекте и о счастливых длинноухих, которые познавали премудрости эстрадного пения. Но, увы, меня ждало очередное разочарование. Зина, посмеявшись вдоволь над моей историей, угрюмым тоном заметила:
