Ирина Кузяева - Лесовка
На работе все активно обсуждали долгое отсутствие генерального директора. Ходило множество слухов о причинах — запой, наркотики, венерическая болезнь. Все домыслы сводились к одному, точнее к одной. К последней несостоявшейся пассии шефа — Галиночке из рекламного отдела, которая по каким-то причинам в срочном порядке была уволена сразу после выходных.
На самом деле девушка написала заявление сама, после того как просидела в ресторане «Гранд» и выдержала двух часовые издевательства официантов.
В результате, под напором работников ресторана, она заказала, как ей объяснили, крохотный экстравагантный десерт со странным не выговариваемым названием. На вкус он оказался несъедобоваримым. Попробовав кусочек, она стала метаться по ресторану, как перепивший подросток в поисках уборной, оказавшийся в неизвестной квартире. Дорогу спросить она не могла, поэтому положилась на интуицию и бросилась совсем не в нужную ей сторону. Галиночка влетела в VIP-зал. Завсегдатаи посмотрели на вновь прибывшую, как стая волков, на заблудшую овечку. И тут агнец обделался.
То, что Галина так бережно носила во рту, фонтаном брызнуло на богатый стол с экзотическими блюдами.
Казус, однако.
Он обошелся Галине в новенькую папину иномарку. Родители, узнав, откуда течет ручей неприятностей, запретили работать дочери в компании. Она, как послушная дочь, согласилась, но, как обиженная женщина, стала названивать шефу. Телефон был вне зоны действия сети. Поэтому в субботу утром она решительно отправилась в офис, где по чистой случайности оказалась Марина, секретарь генерального директора.
Галина принесла с собой макеты, которые требовал переделать шеф. Теперь придраться к ним было просто невозможно. Марина просмотрела макеты без интереса, поблагодарила и отправила девушку домой. Та вначале собралась уходить, но потом решила выведать у секретаря, не в офисе ли директор.
Но Марина, элегантно отмахнулась от посетительницы, как от назойливой мошки, и модельной походкой ушла поболтать на кухне с коллегами.
Галина, оставшись одна, заметила в мусорной корзине свои макеты — безжалостно выброшенные труды нескольких дней. Это стало последней каплей, и она тут же уволилась. И решительно была настроена отомстить.
Леший
С Ольгой Петровной мы долго решали, как найти выход из сложившегося положения.
Давно я так не бегал.
Кругов сто вокруг стола навернул, уворачиваясь от опасных ударов чугунной сковородкой и выслушивая «бабий бред» о моей достопочтимой персоне.
Внезапно мы оба замерли. Вокруг воцарилась опасная тишина и исходила она из дочкиной комнаты. Я напряженно сглотнул, задаваясь вопросом, почему дочка так быстро перестала бороться за свою свободу из-под домашнего ареста. Обычно, первая она никогда не сдавала позиции. А тут что-то не бывалое! Тишина. Ни единого магического всплеска. Ни единого писка.
Ольга Петровна махнула головой, чтобы я проверил Василисину комнату. Я не торопился идти на возможную смерть, но чугунный аргумент в руках жены очень вежливо объяснил мне, что не стоит откладывать визит к дочке.
В комнате царил живописный бардак. Одежда, обувь, украшения, желтые пергаментные листы, лавки — все валялось вперемешку на кровати, на полу, в котором отчетливо зияла дырка на нижний ярус.
Антипка сидела на единственно уцелевшем в комнате предмете — подоконнике и беззаботно болтала ножками. Колобок сдвинув бровки, разглядывал помятые бока.
Дочь ощупывала внушительную шишку на лбу и, увидев меня, выдала пугающее для меня согласие на свадьбу с болотником Тофом. Не то чтобы я обрадовался такой перемене, скорее насторожился столь скорым изменениям.
Ух, нечисто что-то тут. Только я собрался выяснить, откуда дул ветер перемен, как меня выставили из комнаты, сообщив, что времени на сборы слишком мало. Кое-как уговорил ее до утра потерпеть.
Терзаемый скребущими сомнениями я, не спеша, плелся по длинным пустым коридорам Чертога. Тайными ходами решил не пользоваться — нужно хорошенько обдумать произошедшее за последнее время.
По дороге мне попался только один местный призрак, кажется, пра-прадед моего пра-прадеда. Благообразный старец с длинной бородой пролетал сквозь стену. Взгляд давно умершего предка был устремлен куда-то вдаль, через Чертог, он направлялся к только ему ведомой цели.
Я старался с этим духом не сталкиваться, потому что, когда я смотрел на него, мне становилось жутко. У нас водились еще несколько привидений, взять того же деда Колю, но те были весьма общительные ребята. Они любили хорошие шутки и не навевали тоски и уныния. А вот когда я встречался с этим бестелесным предком, сердце стягивало тугим жгутом в предчувствии скорых перемен. Это привидение всегда видели исключительно пред какими-то масштабными изменениями. Сейчас я, словно испугавшись, остановился на месте, не в силах сдвинуться. Я смотрел на медленно приближающегося по воздуху прозрачного старца.
Призрак прадеда поравнялся со мной и уже почти проплыл мимо, как неожиданно до меня донесся его голос. Тихий усталый шепот, лишенный потустороннего эха. Простой старческий голос.
— Мальчик мой, услышь слова, что пригодятся вскоре: новая душа, что непригожа сердцу, откроет путь к спасенью дорогого. Отпустишь кровь свою и обретет тогда спасенье дочь.
— Кого ты тут мальчиком назвал?! — грозно спросил я, чтобы хоть немного унять дрожь, но прадед уже исчез, пройдя потолок насквозь.
Я махнул рукой, стараясь забыть непонятную встречу, и отправился в спальню, стараясь не тревожить спящих домочадцев. Однако мысли постоянно возвращались к словам призрачного старика, которые, словно заезженная приставучая песня, крутились у меня в голове. Они приносили смятенье в сердце и новые вопросы. В эту ночь я долго не мог заснуть, пытаясь разгадать пророчество призрака.
Сколько интересно нужно прожить, чтобы научиться такими загадками измываться над живыми существами, тем более над родственниками.
Рассвет устроил коварную подлость и наступил подозрительно рано, будто солнце вытянули из-за горизонта клещами, несмотря на его сопротивление. Сейчас ярило основательно мстило миллионами юрких лучиков, отходя от некорректного отношения.
На ногах я оказался раньше, чем в мозгу оформилась мысль о том, что проспал ранних петухов. Натянув мятую одежду и пригладив ладонью непослушную гриву, дабы выглядеть более прилично, помчался в умывальню.
Холодная вода бодрила, прогоняя сон и приставучие ночные мысли. Рядом материализовался Антипыч и тихонечко откашлялся, ожидая моего хозяйского разрешения говорить. Уж сколько сотен лет друг друга знаем, а все не выбью из него этой служивости.
— Заждалась поди «невеста»?
— Уж давно около ворот охаживает. Собралась уже без вас идти на болото, — негодующе помотал головой домовой. — Я ворота прикрыл, но надолго моей силушки супротив дочери леса не хватит.
— Спасибо, Антипыч, удружил. Пока передай, мол, дела государственные, неотложные решал, уже выхожу, — наказал я, надевая новые лапти.
Домовой развернулся, чтобы удалиться исполнить хозяйский приказ, лишь на секунду обернулся:
— Хозяин, не забывай слова призрака. Они тебе помогут.
И испарился, оставив меня недоуменно хлопать зенками. Это что ж получается — вокруг одни пророки, да советчики! Хоть бы кто-нибудь что-нибудь посоветовал раньше, чтобы всего этого не случилось.
— Шишку тебе в лапоть! — я горько сплюнул, стиснул зубы и направился на выход, а в голове занозой снова засело ночное пророчество.
Я в который раз прокрутил в мыслях все сказанное призраком, пытаясь понять загадочный смысл — иногда слова, которые неправильно разгадать или придать им не тот оттенок, могли стоить жизни и не только своей. Фраза про «родную кровь» скорее всего относилась к моей дочери. Тогда куда ее нужно отпустить? Неужто замуж за Тофа?
В глубине души я надеялся, что пророчество касалось ее лишь вскользь, мало ли кто нам еще успеет встретиться? Например, «новая душа». От этих загадок без ответов скис окончательно.
Еще сильнее мое настроение испортил тот факт, что дочь ждала не в столовой. Есть хотелось неимоверно, могла бы и завтраком уважить отца. Я выглянул во двор и заметил, как в трепетном ожидании меня, Василиса пыталась вскрыть дубовые ворота. Вырядилась кровушка моя в темно-зеленый иловый костюм с вышивкой на спине в виде кобры. За спиной в ножнах крест-накрест два небольших изогнутых меча. По кинжалу за голенищами. Завершала все перевязь с метательными ножами. Ужас! Нет, в смысле, ей шло, но такое ощущение, что она не замуж собралась, а решилась на отчаянное самоубийство.
Рядом с ней, словно басурманский кенгуру, хаотично скакал ее любимец. Раньше не замечал за ним столь странного поведения. Колобки кататься должны, а он, как вошь по гребёнке, прыгал. Но тут я еще кое-кого приметил.
