Интендант его Драконьего Превосходительства (СИ) - Лактысева Лека

― Ах! ― я всхлипнула, запрокинула голову, чтобы увидеть лицо генерала, узнать, а как он? Чувствует ли ту же тягу, что проснулась во мне?

Генерал очень даже чувствовал! Его губы свело в болезненном оскале, дыхание участилось, по гладкому смуглому телу замельтешили ручейки темных чешуек, все мышцы напряглись, натянулись, как канаты…

― Лысый хвост! ― со стоном выдохнул истинный. ― Не смотри на меня так, Марти, иначе я за себя не ручаюсь!

…Но я не могла не смотреть! Пульсирующие вертикальные зрачки Ардашира завораживали, затягивали, манили в сладкий омут, обещая так много!

― Тогда… отпустите меня? ― Я попыталась шагнуть в сторону, выскользнуть из тесного плена генеральских рук.

― Ни за что-о-о, ― Ардашир не дал мне сдвинуться ни на миллиметр! Вжал собой в стенку бассейна, склонил голову, почти прижался к губам… ― Мне все равно, кто ты. Все равно, откуда. Ты должен стать моим, Марти!

― А как же… спинку потереть? ― Я все еще сопротивлялась ― себе, ему, той непреодолимой тяге, которая возникла между нами и усиливалась с каждым мгновением.

― Спинку? ― Ардашир засмеялся ― коротко, отрывисто и совсем нерадостно. ― Сейчас потру!

Он подхватил меня подмышки, выдернул из воды и посадил на бортик бассейна.

― А-ай! ― я взвизгнула, торопливо прикрылась руками, пытаясь спрятать от горящего взгляда генерала свои почти незаметные девичьи выпуклости.

Старалась напрасно. Ардашир мгновенно понял, что я от него пытаюсь скрыть.

― Все-таки девица! ― кивнул так, будто соглашался с кем-то. Его лицо чуть посветлело, в глазах стало на толику меньше безумия. ― Чутье не подвело меня, в отличие от нюха…

― И что теперь? ― Я попыталась задрать нос и изобразить неприступность.

Делать это, сидя без одежды на бортике бассейна и обнимая ногами мужской торс, было непросто, но я старалась!

Вместо ответа его превосходительство протянул руку, подхватил кувшинчик, который я оставила поблизости, зачерпнул из него ароматного мыла и начал размазывать по моим плечам, рукам, спине…

Намыливал меня Ардашир медленно, чувственно, внимательно наблюдая за моим лицом и тяжело дыша. По его коже все быстрее бегали ручейки из темных чешуек, то сливаясь, то разбегаясь. Зрачки снова стали широкими, почти круглыми, и совсем заслонили оранжевую радужку, оставив лишь тонкий огненный ободок.

― Хорошо тебе? ― приговаривал его превосходительство. ― Нравится, а, Марти? Или ты не Марти? Может, ты от меня и имя скрыла?

― М-м-Мартелла… ― промычала я, цепляясь изо всех сил за края бортика, на котором сидела, и с трудом удерживаясь от желания обнять генерала за шею и начать тереться о него, как кошка.

Остатки разума, еще не затянутые пеленой тумана-дурмана, подсказали, что признаваться в своем иномирном происхождении сейчас точно не ко времени!

― Мартел-ла-а-а… ― Ардашир скользнул мыльными ладонями вниз по моей талии, взялся наглаживать-намыливать бедра. ― Я смогу сделать тебя счастливой, маленькая делесса! Весь мир будет у твоих ног. Все, что пожелаешь! Только…

Ардашир вдруг выгнулся, запрокинул голову, стукнулся грудью о бортик бассейна, выдыхая хрипло и протяжно. Больно вцепился пальцами в мои бедра. Что-то похожее я уже наблюдала, когда он выпил мои слезы. И вот, похоже, снова началось…

― Э-эй! Экти Ардашир! Вам плохо?! ― забыв о разнеженности, о своих глупых опасениях, я обхватила генерала за шею, прижалась щекой к его щеке в жесте безмолвной поддержки. А потом, не выдержав, принялась целовать Ардашира сама ― в подбородок, в уголок губ ― куда попало!

Прошло не менее четверти минуты, прежде чем истинный отмер, сумел опустить запрокинутую голову и сделать вдох. Однако я уже не пыталась убрать руки с его шеи. Продолжала прижиматься к мощной, бугрящейся мышцами груди и поглаживать напряженные до каменной твердости плечи.

Не знаю, что там удумала Перводраконица, но разве заслужили ее далекие потомки таких неприятных моментов? Или это только у Ардашира с его потерей нюха все неправильно и мучительно?

Генерал отдышался. Схватил мое лицо в ладони. Заглянул не в глаза ― в самую душу:

― Так ты станешь моей парой, Марти?!

― А вдруг я ― не ваше Сокровище? Вдруг не смогу родить вам крылатых птенцов? ― Мне очень хотелось сказать Ардаширу «да», и избавить его от страданий, себя ― от тянущего, почти болезненного томления в теле и от неопределенного будущего.

Но страх оказаться нелюбимой женой и, того хуже, матерью нежеланных для генерала бескрылых детей вынуждал меня осторожничать, требовать дополнительных клятв и обещаний. Хотя разве можно обещать вечную любовь?

― Ма-а-ар-р-рти-и-и! ― Ардашир прижался лбом к моему лбу. На мгновение устало прикрыл глаза, под которыми успели залечь темные тени. ― Ты смерти моей хочешь, адъютант?

― Нет! ― только и смогла выдохнуть я, задыхаясь от избытка чувств, которые захлестывали меня бурным потоком. ― Но…

― Клянусь любить тебя и птенцов, которых ты мне подаришь! Я и не мечтал уже… ― Генерал собрался было запечатать поцелуем мой приоткрывшийся для очередного вопроса рот, но не успел.

По телу истинного снова прошла волна спазма, выгнула его поясницу, запрокинула его голову, выбила из груди низкий протяжный стон. Генерал стукнулся бедрами, животом о стенку бассейна ― раз, другой…

Вся сущность истинного требовала, молила скорейшего, немедленного единения с парой!

… со мной.

А может, ну их к степному замблезану ― эти мои сомнения, вопросы, метания?

Мы ведь оба хотим одного ― быть вместе! А как надолго мы с Ардаширом соединим свои судьбы, покажет жизнь.

― Экти Ардашир! Я согласна! ― проговорила я торопливо и, удерживая своего генерала за шею, снова начала целовать его задранный подбородок, поглаживать, массировать, разминать, насколько хватало сил, твердые плечи. ― Я буду вашей парой!

25. Ардашир. Женитьба ― не напасть

Генерал видел много юных делесов разной степени нахальства. Но адъютант превзошел все его представления о возможном! Это же надо было додуматься влезть в его, Ардашира, личный бассейн, и вовсе не для уборки! Парень что ― берегов совсем не чует? Тьфу ты! Парень ли? Хэшпер ввалился в купальню вслед за Ардаширом, уверяя, что там скрывается девица. Экти или делесса ― брат не знал.

А там оказался Мартель ― с прилипшими к лицу темными мокрыми прядками, с капельками влаги на длиннющих ресницах, с непривычно румяными и все такими же слишком нежными для парня щеками. Едва завидев двух истинных, парень с головой нырнул в воду, скрылся в пене.

Ардашир тут же забыл о собственных бедах, о ломке, которая то и дело скручивала его мышцы, стоило принять человеческий облик. Если Мартель ― девица, то он не позволит брату увидеть ее без одежды! А вот сам… сам взглянет обязательно ― как только избавится от лишнего свидетеля.

Драконьи инстинкты Ардашира, и без того с трудом сдерживаемые, вспыхнули с новой силой. В голове помутилось. Зрение сузилось. Теперь он, как в подзорную трубу, видел только два объекта ― высунувшего голову из воды Мартеля и своего брата, Хэшпера, которого нельзя было к Мартелю подпускать. Ни в коем случае! Так говорила генералу его драконья сущность.

― Прочь! ― рыча и дымясь всем телом, его превосходительство вытолкал за порог брата, надежно запер дверь, а потом, хищно скалясь, повернулся к застывшему у дальней стенки бассейна Мартелю. Или не Мартелю.

Теперь генерал не был уверен, что хотя бы настоящее имя своего адъютанта знает. Но это было не важно. Это все отступало прочь под натиском болезненной, одержимой потребности схватить нахального делеса, впечатать его в свое тело, присвоить, заставить юнца признать власть Ардашира над своей жизнью и судьбой. И чтобы мелкий мучитель о расставании даже думать не смел!

А парень Марти, или девица ― сейчас выяснится!

Скинув с себя одежду, которая тлела и уже разваливалась на куски, Ардашир спрыгнул в бассейн и уже через пару шагов стоял вплотную к Марти. И чем дольше он так стоял, тем сильнее бушевали его инстинкты: забрать! Смять! Покорить и подчинить! Мышцы все больше напрягались. Драконья сущность рвалась наружу, заставляя тело выгибаться, биться о гладкую плитку бассейна.