Ольга Шевлягина - перекрёсток
Скорпиус откинулся на подушке, глядя в потолок. Сон прошел, а больная голова и ноющая рука остались. А еще остался вопрос: кто? Хотя, скорее всего, все-таки Забини…
Он давно понял, что мысли способны материализоваться, но не с такой же скоростью! Занавеска тихо отошла в сторону, пропуская кого-то невидимого. Потом у кровати нарисовалась Присцилла — с красными от слез глазами и виноватым лицом. В руках она держала мантию-невидимку — из тех, что большими тиражами лепили Уизли в своем магазинчике приколов.
— Прости, — прошептала она, подходя к кровати. — Я не думала, что ты… Я просто хотела, чтобы ты пропустил мяч…
— Сколько времени?
— Что?
— Сколько сейчас времени, спрашиваю…
— Половина одиннадцатого вечера.
Малфой кивнул.
— Скорпиус, ну, прости…
— Когда кидала в меня заклятием, думала хоть немного? — спросил мальчик, безжалостно глядя на Забини. — Ты, кстати, могла свой же факультет подвести…
— Я не хотела! — прошипела Присцилла, тут же начиная сердиться. — Я думала, ты пропустишь один мяч, и я тебя расколдую!
— Не уверен, что ты умеешь думать, — холодно заметил Скорпиус, глядя в потолок. Девочка топнула ногой, развернулась и вылетела прочь, совершенно не заботясь о том, что ее могли услышать.
Тишина давила на виски не хуже боли. Скорпиус уже подумал, что стоит позвать Помфри и попросить еще зелья, но тут опять раздались шаги. Кого на этот раз принесло?
— Джеймс… Ты спишь?
Ширма отошла в сторону, и перед взглядом слизеринца предстала чуть испуганная Роза Уизли.
— Ой! — она подпрыгнула, выпустила занавеску и поспешила к другой кровати. Даже не извинилась… Воспитанием у Уизли явно не особо занимаются…
Очевидно, Поттер спал, потому что Скорпиус так и не услышал голосов. Он смотрел в потолок, пока глаза его не закрылись. Во сне домовики опять летали на метлах, а отец вколачивал гвозди в памятник Гарри Поттеру… А он сам шел по темной дороге, зная, что впереди лишь туман, скрывающий пропасть.
Глава 6. Раздувающее зелье
Декабрь принес с собой морозы, каких давно не помнили обитатели Хогвартса. Камины пылали, не переставая, но Большой зал часто не успевал прогреться. В коридорах стены покрылись наледью, и между кабинетами студенты передвигались бегом или быстрым шагом, пряча лицо и руки. Лишь в гостиных было тепло, и в спальнях эльфы поддерживали температуру заклинаниями, а в постели клали горячие грелки.
Но было и еще одно место в замке, где всегда было приятно расслабиться, ощущая, как тепло распространяется по телу — кабинет Зельеварения. Конечно, он находился в подземельях, где можно было надевать коньки и кататься, но в классе всегда можно было размотать шарф и даже расстегнуть мантию. И не только из-за постоянно кипевших котлов студентов, но и из-за трех каминов, которые каким-то образом организовал в подземелье теплолюбивый Слизнорт. Если бы еще не слизеринцы, с которыми они ходили на Зельеварение, было бы вообще прекрасно. Возможно, Зелья стали бы одним из любимых предметов Джеймса.
— Мистер Поттер, о чем вы задумались? — рядом материализовался профессор Слизнорт, пухлой ладошкой ловя в воздухе руку мальчика, в которой Джеймс держал измерительную ложку с жабьими лапками.
— Я варю Раздувающийся раствор, профессор, — нахмурившись, заметил мальчик, мельком взглянув на доску, где была записана инструкция.
— А вы прочли пятую строчку, друг мой? — мягко и тихо спросил Слизнорт, но рядом все равно послышалось презрительное фырканье Малфоя.
— Конечно, и не только пятую.
— Вы уверены, что четко видите то, что там написано?
Джеймс подумал, а не хочет ли декан Слизерина нацепить ему на нос очки, как у Гарри Поттера, но не стал говорить об этом: не дай Мерлин подать идею, потом ведь не отбодаешься!
— На пятнадцатой минуте кипения по четным дням добавлять жабьи лапки, по нечетным — лапки лягушек, — прочел Джеймс, а потом посмотрел на свою ложку. Ну, все верно, жабьи лапки.
— А какое сегодня число, мой друг? — все также мягко спросил Слизнорт, улыбаясь и складывая руки на животе, который, кажется, с каждым днем становился все больше.
— Шестое декабря, профессор.
Послышались смешки, и Джеймс насторожился.
— Седьмое, мистер Поттер, седьмое. Вы потеряли один день? Будьте внимательнее, — и профессор пошел дальше вдоль парт. Гриффиндорец успел поймать насмешливый взгляд Малфоя, но его проигнорировал. У него были более важные заботы. Седьмое декабря! Штаны Мерлина! День рождения Лили! Как он мог обсчитаться?!
— Поттер, лапки лягушки! — прошипел Ричард Графф, чей котел кипел на соседней парте, выпуская в воздух белесый дымок.
— Отстань, Графф, со своими лягушками, — отмахнулся Джеймс, но все-таки пересыпал жабьи конечности обратно в банку и зачерпнул необходимый ингредиент. Кажется, сегодня его зелье будет не в пример тому, что он сварил позавчера: тогда оно превратилось в цемент и отскрести его от дна смог только профессор Слизнорт.
— Итак, перелейте то, что у вас получилось, в колбы, и поставьте мне на стол для проверки. Можете быть свободными…
Джеймс, переливая в пустую склянку свое варево, думал о том, что сейчас из теплых подземелий придется идти в ледяные коридоры. Спасибо Мерлину, что на сегодня с занятиями все, можно спрятаться в гостиной, вытянуться у камина… А, нет, ведь надо идти в совятню и отправить Лили поздравление.
Мальчик закупорил колбу, а потом, чуть подумав, засунул ее в карман мантии, где склянка тут же стала его греть. Улыбнувшись, Джеймс наполнил другую бутылочку и поставил ее на стол Слизнорту. Собрав свои вещи, он последним покинул подземелье, размышляя, куда применить приобретение.
Джеймс поднялся в холл вслед за группой слизеринцев. Когда он шел к лестнице, то оглянулся и успел поймать на себе взгляд серебристых глаз Малфоя. Хмыкнув, мальчик направился в башню, чтобы взять для Лили подарок.
Джеймс взял сверток, в котором был завернут «Набор шалостей для маленьких ведьм», заказанный для сестры в «Зонко и Уизли» еще в начале ноября — после того, как он вышел из больничного крыла. Промучился он там четыре дня, пока все ребра затянулись и уже не причиняли неудобства.
Вот Малфой — того ничто не берет, правильно говорят: к флоббер-червю грязь не пристанет… Ему суток хватило, чтобы выписаться из этого скучного места. А довольным каким был, будто Кубок Школы единолично выиграл… Хотя Джеймс и сам светился не меньше, когда смог покинуть больничное крыло. Он надеялся, что больше туда не попадет.
Мальчик поспешно шел по коридору, потом по лестнице, надеясь не околеть уж совсем, пока доберется до совятни, когда ему навстречу попалась миссис Норрис. Джеймс, придерживающий шарф у шеи, замер, когда кошка стала с подозрением смотреть на него. Гриффиндорец знал, что не нарушает никаких правил, но ведь этот скелет все время за ним следит, словно ждет очередной проделки. С тех пор, как Филча оглушила мандрагора, и завхоз, и его ободранная кошка стали еще более подозрительными.
— И почему тебя холод не берет, а? — пробурчал Джеймс, прижимая к себе сверток с подарком. Он ощутил теплую колбу с зельем и тут же понял, что судьба представила ему хороший случай.
Интересно, а кошки размером с гиппогрифа бывают?
* * *Скорпиус сел у камина, не снимая шарфа и перчаток, криво усмехаясь. Можно было пойти в спальню, там всегда очень тепло, но не хотелось опять сидеть в этом гулком помещении, где и так в последнее время приходилось проводить много времени, потому что в гостиной чернила часто стыли. Чтобы сделать домашнее задание, у слизеринцев оставалось два выхода: заниматься в спальнях, что большинство ребят и делали, либо идти в библиотеку.
Идти в библиотеку хотелось еще меньше, чем в спальню. На самом деле у Скорпиуса было какое-то странное настроение: хотелось сделать какую-нибудь гадость, причем все равно, кому. В последнее время такое настроение на него накатывало все чаще, особенно, как он заметил, если он плохо спал ночью, опять упрямо идя по дороге, которая тонула в тумане…
Может, он сошел с ума? Ну, бывает среди чистокровных волшебников. Хотя он чувствовал себя вполне в союзе с рассудком.
Вот хорошо Поттеру: он-то легко придумает, какую пакость сделать. Стырил колбу с зельем — и уже, небось, где-нибудь мелко пакостит…
Малфой запустил руку под мантию и достал свою колбу, что принес с урока. Странно, что они с Поттером решили поступить одинаково. Не нравилось Скорпиусу это совпадение…
— Скорпиус, — к нему подошла Энжи. Мальчик убрал колбу обратно в карман и поднял на девочку глаза. — Ребята предлагают поиграть в вашей спальне. Пойдешь?
— Во что? — для виду спросил Малфой, совершенно не желая играть с однокурсниками в их игры. Глупость и больше ничего. Тем более, не было никакого желания играть с Присциллой, с которой Скорпиус теперь почти не общался — после ее идиотского поступка во время матча по квиддичу. Ладно, она хотела ему гадко отомстить, но пренебрежение интересами всей команды, факультета — это уже слишком.
