Юлия Славачевская - Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде одинаковы
— Это связано с последними событиями в замке? — поинтересовался мужчина.
— Ну… как бы да, — созналась я. И продолжала: — Мне тут будет необходимо похулиганить немножко, пошуметь. Скорее всего, стражу пошлют на устранение непорядков. Так вот, мне очень нужно, чтобы вы меня не нашли.
— Понятно, — протянул Гайр, пряча усмешку в густых усах. — Чтобы, значит, усердно искали, но в упор не видели. Я тебя правильно понял?
— Абсолютно! — немедленно восхитилась я его недюжинным умом и сообразительностью.
— Ты надеешься вернуть Кондрада? — спросил меня Гайр, на этот раз уже серьезно.
И не менее серьезно я ответила:
— Я надеюсь его спасти.
Надо ли говорить, что согласие было получено. Следующей моей целью стала кухня, где пришлось экспроприировать пару вещиц для личных нужд и усиления эффекта. Оттуда моя персона отбыла в сад, провожаемая изумленными взглядами поварят. Искренне надеюсь, что они не признали меня сумасшедшей, потому как именно так я себя и ощущала, и лишних подтверждений мне совершенно не требовалось.
Побродив по саду, в конце концов, я устроилась в шикарном густом кустарнике под окнами Кондрада и приготовилась ждать. Сколько прошло времени — не знаю. Не потому что счастливая, а по причине отсутствия часов; как вдруг кто-то недалеко зашуршал и раздался тоненький голосок:
— Леди Илона, вы где?
Леди Илона тут же вывалилась из кустов и призналась:
— Здесь, не ори!
Худенькая девочка-подросток тихо сказала:
— Госпожа Ниала просила передать… мы установили систему передачи информации, и я буду вашей связной.
— Тогда уж радисткой Кэт, — пробило меня на хи-хи.
— Кем? — не поняла моего специфического юмора девчушка.
— Не бери в голову — это у меня нервное, — отмахнулась я от нее, полюбопытствовав: — Что за система?
— Госпожа Ниала сказала, что если каждый раз бегать, то можно не успеть, поэтому мы разработали систему платков: белый — идет леди Ангиала, красный — лорд Кондрад, желтый — отбой и черный — что-то срочное. Я буду наблюдать за девушкой во-он в том окне и передавать цвета платков вам, а ей их будут сообщать из коридора.
— Разумно, — согласилась я и порадовалась за Кондрада, которому достался красный цвет, но если честно, ему бы больше подошли «красные революционные шаровары». Ладно, посмотрим, что из этой морской азбуки получится. Даст Бог, не лажанемся.
— Тебя как зовут? — осведомилась я у подростка.
— Марийка, — представилась та.
— Давай, Марийка, занимай свой наблюдательный пост и докладывай цветовые сигналы.
Долго мне ждать не пришлось: примерно минут через десять Марийка сообщила, что Жаба выползла из своей комнаты. Ну, с Богом, приступили! Я подняла две крышки от кастрюли и…
Блямц! Блямц! Блямц! Создав таким образом внушительное вступление, завопила самым противным голосом, на который была способна:
Меня милый разлюбил,Пойду в стакане утоплюсь!Не в стакане,Так в чуланеКоромыслом застрелюсь!
Блямц! Блямц! Блямц! Во многих погасших было окнах зажглись свечи и раздался шум… Ага! Сработало! Продолжим…
Блямц! Блямц! Блямц!
Впредь не делаю добра,Будет мне наука.Похвалила кобеля,Оказался — сука!
Блямц! Блямц! Блямц! Раздались крики:
— Да что же это такое! Безобразие!
Из окна высунулся Кондрад и пристально всмотрелся в темный сад. Естественно, ничего не увидел и убрался обратно. Славненько!
Блямц! Блямц! Блямц!
По паркету скачет жаба,А за ней жабенок,Оказался ты козлом,А думала — миленок!
Блямц! Блямц! Блямц! В ответ на мою серенаду послышался крик Властелина:
— Стража! Обыскать сад и доставить сюда этого певца!
В саду затопотала стража и усердно начала обыскивать кустики. Вскоре ветки, закрывающие мое убежище, раздвинулись, и показалась довольная физиономия Гайра, подмигнувшего мне и застывшего над кустом в позе Ильи Муромца с картины «Три богатыря». Вспомнили? Нет? Там Илья Муромец всматривается в даль, держа руку козырьком у лба: «Что за кент по полю скачет?» Рядом Добрыня Никитич, вытаскивая меч: «Надо пнуть его туды!» И Алеша Попович, косящий глазами в сторону: «Нужно сваливать, однако, как бы не было беды!» Теперь вспомнили?
Под бдительным присмотром Властелина стража еще немного пошарила по кустам и развела руками: мол, никого нет, все смылись. Кондрад поморщился, но дал знак уходить. Гайр с ребятами убрался восвояси, не забыв подмигнуть мне еще раз и шепотом пожелать успеха. Прошло немного времени, все стихло, люди стали снова укладываться спать и…
— Белый, — шепчет Марийка.
Я киваю и…
Блямц! Блямц! Блямц!
Мне мой милый изменял,Бил меня и оскорблял.Все равно его не брошу,Потому что он хороший!
Блямц! Блямц! Блямц!
На этот раз второго захода не потребовалось. Все развивалось по тому же сценарию. Возмущенные вопли, приказ Кондрада, стража в саду, Гайр, изображающий Илью Муромца, разведенные руки и злой Властелин, за спиной которого корчил рожи Деррик, пытаясь не сорваться и не заржать. Через час все повторяется снова: отмашка, «серенада» с музыкальным сопровождением, несущиеся из окон проклятия, сопровождаемые выпадением в сад ночных горшков, тазиков для умывания и тапочек, разъяренный Кондрад, матерящий стражу, усердное ползание стражи по кустам и… разведенные в стороны руки. Но отмены приказа не последовало, наоборот, грозно сверкая глазами, Властелин сообщил:
— Я сейчас сам спущусь и проверю!
Это мне не понравилось. Задумчиво почесав «овощ» и переглянувшись с Гайром, я полезла на дерево. Туда же мне передали и «музыкальные инструменты». Устроившись достаточно устойчиво, без угрозы падения вниз, и прижав к груди кастрюльные крышки, чуть позднее имела удовольствие наблюдать за Кондрадом, обшаривающим все окрестные кусты. Никого он там, конечно, не нашел, лишь царапался о ветки и спотыкался в темноте о предметы выброшенные из окон ранее. Кстати, из этих самых окон за ночным шоу наблюдали гости, поднятые с постелей моим концертом.
За такими веселыми занятиями, как прятки по кустам и «угадай мелодию», ночь пролетала стремительно. И все было бы чудесно, если бы одна из крышек не выскользнула у меня из рук и не шлепнулась на землю с заметным шумом. Вот черт! Собравшийся уже было покидать сад Кондрад обернулся, проводил предмет кухонной утвари глазами и прямиком направился к моему дереву. Угрожающее выражение его лица навело меня на мысли о завещании, которое я еще не написала. И боюсь, уже не успею. Подойдя к дереву, Властелин задрал голову и потребовал:
— Слезай!
— Фиг тебе! — отреагировала я и прицельно метнула оставшуюся крышку. Попала, но, к сожалению, по касательной. Поморщившись и потерев рукой плечо, Кондрад разозлился еще сильнее и завопил:
— Илона, слезай немедленно! Не заводи меня!
Эх, «прощайте, скалистые горы…» Но я мужественно проигнорировала приказ и полезла выше, завывая:
Разбуди мою страсть, заведи мою плоть,Забери мою власть — мне уже не помочь.Заведи мою плоть, мне ладонь протяни,Ты меня разбуди — заведи, заведи![9]
Вышло у меня это настолько жалобно и пронзительно, что зрители схватились за уши. Многие скрылись из вида, опасаясь за сохранность своих слуховых органов. Я вот тоже опасалась за сохранность своих органов, но совершенно по другой причине. Жить хотелось все больше и больше, и желательно с целыми частями тела. Проклиная всех, начиная с Жабы и заканчивая алхимиком, я таки долезла на самый верх и, обняв дерево обеими руками, сроднилась с ним навеки.
— Илона! Я не шучу! Спускайся сию секунду! — заорал отошедший от звукового шока Кондрад.
— И не подумаю! — непреклонно заорала я в ответ, крепче прижимая к груди ствол дерева и сознавая, что, похоже, мне придется здесь поселиться. Может, затребовать комфортабельный скворечник?
До мужчины доперло, что слушаться я его не собираюсь, и он предпринял героическую попытку залезть на дерево. Скворечника на двоих не хватит! И я честно предупредила его, сымитировав обожравшегося волка из детского мультика:
— Щас спою!
Слушать мое «ангельское» пение, напоминающее концерт мартовских котов, ему не улыбалось, и, сменив тактику, Кондрад стал ласково сманивать меня с дерева:
— Илоночка, хорошая моя, слезай вниз. Там высоко и холодно.
Нашел дуру! Так я и повелась на муси-пуси!
— Отвали, извращенец! Жабенцию свою хорошей называй и сюсюкай с ней сколько влезет!
— Ты это о чем? — озадачился лорд.
— Да все о том же! Если бы я здесь не выделывалась, как карась на сковородке, ты бы уже с ней в постели кувыркался! Ага, — передразнила, скопировав его сладкий тон. — Нашел вторую половинку, всю ночь мерил! — И завопила дальше: — Только я не уверена, что ты бы утром согласился, что половинка эта твоя!
