Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ) - Сафонова Евгения

— Что за дерево? — она украдкой оглядела сад из-под ткани, надёжно скрывшей её лицо.

— Впереди и справа. Одинокое, почти у стены.

Ева внимательно всмотрелась в узловатый ствол раскидистого древа, похожего на дуб — под которым и князю Андрею не стыдно было бы поразмышлять о бессмысленности жизни и тщете всего сущего.

Учитывая её ситуацию, философские размышления на эту тему пришлись бы кстати, но Еве было немного некогда.

— Я никого не вижу.

— При нём безделушка, которая обеспечивает ему маскировку. Он прижался к стволу. Смотрит прямо на тебя.

И правда… Приглядевшись, Ева различила очертания человеческой фигуры, слившейся с корой, словно хамелеон. Если не приглядываться, если не знать, что там кто-то есть — ни за что не заметишь.

Она прикинула расстояние. Смычок отсюда точно не достанет, усыпляющее и парализующее заклятие — едва ли. Значит, придётся подобраться ближе. И незаметно сделать это едва ли получится: как назло, дуб рос вдали от всех изгибов садовой дорожки.

И, как бы Еве ни хотелось просто развернуться и побежать, подобраться придётся.

Он видел её. Видел её светлые волосы, видел её лицо. Может, видел и то, что изо рта у неё не идёт пар. Это слишком много, чтобы она могла его отпустить. Даже если перед ней наёмный убийца.

С другой стороны, если это и правда человек, явившийся сюда по душу Герберта — её-то ему не убить, верно?

Выпрямившись, она непринуждённо и неторопливо шагнула вперёд. С дорожки на ковёр нестриженой выцветшей травы, не глядя на дуб, делая вид, что просто продолжает прогулку.

Украдкой шепча слова, призывающие магический щит — и радуясь, что не дрожат руки.

Как только её окружил прозрачный пузырь волшебного барьера, слившаяся с деревом фигура рванула от дуба к стене; но Ева уже взмахивала смычком, концентрируясь на цели, тут же споткнувшейся на ровном месте. Теперь пальцами левой руки вывести отработанное до автоматизма рунное плетение, глотнуть воздуха…

— Мьёркйет лоттхоном соува!

Человек, дёргавшийся на траве, пытаясь высвободиться из захвата волшебного хлыста, тут же затих — но Ева ещё с минуту стояла, не решаясь опустить смычок, обвивавший пленника невидимой струной.

— Что нас не убивает, тому лучше от нас бежать, — с насмешливым одобрением констатировал высокий голосок Мэта. — Да спит он, спит.

Всё же расслабив руку, Ева опасливо приблизилась. Держа смычок наготове, сама не веря в то, что всё получилось: ещё чувствуя волнение, слегка путавшее мысли, но ничем более себя не проявившее. Плюс бытия неживой.

Посмотрела на парнишку, беспомощно сопящего на мёрзлой земле, разметав по ней полы тёмного плаща.

— Ух ты, — с невольной гордостью изрекла она. — Боевое крещение.

Предполагаемый убийца оказался совсем молод. На вид — младше Герберта, несильно старше неё. И не очень-то похож на убийцу.

И весьма привлекателен.

— Жаль, жаль. Если б не контракт, этот милый мальчик запел бы у меня так, что певчие пташки позавидовали бы, — протянул Мэт. — Не одолжишь ненадолго тело, златовласка? Верну вскоре с доплатой в виде полезной информации.

— Даже не думай. — В мечтах Ева уже рисовала радужные картинки того, как утрёт нос венценосному снобу, предъявив пленённого шпиона.

— Думаешь, малыш Уэрти допросит его мягче, чем я?

Слова отозвались в мыслях ментальным щелчком… и сменили все радужные картинки другой: могилы в саду, где покоился предыдущий убийца. Которую Ева не видела, но которая определённо где-то была.

Мгновенно очертив то, что ждало молодого человека сразу по возвращении Герберта.

— Герберт же его убьёт, — осознала Ева внезапно.

— Конечно, убьёт. Что же ещё с ним делать, — в интонации Мэта скользнула даже некоторая озадаченность. — Неужели ты против?

Девушка беспомощно взглянула на бледное точёное лицо под волнами недлинных русых прядей, озарённое топазовыми отблесками смычка.

— На вид он очень… безобидный. И ничего мне не сделал. Даже оружие не достал, просто убегал. — Она указал на кинжал, рукоять которого выглядывала у незнакомца из-за пояса: умеренно позолоченную, как и щегольская бархатная куртка со стоячим воротником, облекавшая худощавое тело над узкими суконными штанами. — А ведь оружие у него было.

— Если он и не убийца, то шпион. Он видел тебя. Ты правда думаешь, что теперь можешь просто погладить его по головке и отпустить домой?

— Нет. — Ева, уже принявшая решение, прикрыла глаза. — Но могу сделать кое-что другое.

И вскинула левую руку, нащупывая незримые струны.

Гербеуэрт тир Рейоль вошёл в комнату победителей, когда те пытались откупорить бутылки с игристым амелье[2].

Руки у чемпионов, уставших после боя, слегка дрожали, так что пробки сопротивлялись и поддаваться пока не желали. Но слуг не звали: собственноручно откупорить амелье после победы было старой доброй традицией, как и сражение с неподатливыми бутылками. После их ждал ещё официальный пир в гостинице от устроителей турнира; но пока победители пользовались короткой передышкой, чтобы расслабиться вдали от толпы поздравителей, обожателей и других игроков, сегодня оставшихся ни с чем.

Миракл шутливо прятался за кубком в углу покоев, осыпанных конфетти и убранных праздничным красным шёлком — явно опасаясь пробки, которая в любую секунду могла выстрелить в самом неожиданном направлении. Остальные подначивали капитана открывать скорее; но когда тихо скрипнувшая дверь впустила внутрь наследника престола, все замерли.

— Хорошая игра, — сдержанно проговорил Герберт. — Поздравляю.

Тишину нарушил громкий хлопок, с которым пробка наконец стукнулась об потолок, обдав руки капитана пенной струёй. Это разрядило напряжение — и чемпионы, склонившись перед принцем в коротких поклонах, принялись разливать напиток по ждавшим на столе бокалам.

— Ваша ловушка во втором матче — нечто, — сказал Герберт, спокойно пожимая залитые амелье руки капитана: Кроу Сомитта, младшего сына владельца торговой империи Сомиттов, крупнейшего производителя осветительных кристаллов. — Обманули Драконов, как детей. Просчитано до мелочей.

Тот сердечно поблагодарил, не трепеща перед принцем, которого знал ещё со школьной скамьи. Не стесняясь, предложил гостю бокал, и тот отказываться не стал.

— Мне казалось, на пьедестале ты прослезился, — глотнув, заметил Герберт, пока другие вокруг них посмеивались о чём-то своём.

— А, видел, как Миракл утешал меня в объятиях? — Кроу иронично улыбнулся. — Участвую седьмой год подряд, а кубок поднял только сейчас. Спасибо ребятам. — Он обвёл взглядом троих, которых привёл к победе, и Миракла, внимательно следившего за беседой из своего угла. — В этом году мы собрали славную команду.

— Может, хоть теперь перестанешь придавать игре такое значение?

Тот лишь плечами пожал:

— Каждый из нас придаёт чему-то большое значение. Делает что-то главной целью. Я счастливчик, раз могу концентрироваться на этом. Вам с братом такого не дано.

Герберт кивнул, соглашаясь. Просто, ни капельки не надменно хлопнул бывшего одноклассника по плечу.

Подошёл к кузену, ждавшему его приближения с напитком в руках.

— Поздравляю, — сказал принц после пары секунд тягучего молчания. — Снова чемпион.

— Спасибо, — довольно сухо откликнулся Миракл.

Они смотрели друг на друга. Разные даже внешне: золото волос против каштана, холодная синь во взгляде — против тёплого ореха. Но оба вспоминали двух мальчишек, сидевших когда-то на крепостной стене замка Рейолей, пока будущий владелец этого замка опаздывал на назначенный ему урок.

Покойный господин Рейоль не отменял уроки сына даже в честь приезда гостей.

«Отец тебя наверняка уже потерял», — говорил двенадцатилетний Миракл, пытаясь добросить скорлупки надранных в саду орехов до реки, шептавшей что-то под мостом перед ними.