Приятно тебя общать - Ирина Евгеньевна Кикина
Это я тоже ощущал весьма чётко. Без успеха попытался отвертеться, но зильберпук не желал ничего слышать.
— Скорее, друг, мои мембраны сохнут, и увлажнить их срочно должен я.
Делать нечего. Задержав дыхание, я шагнул в мягкое, чуть тёплое, вонючее нутро. Склизкие стенки прижались ко мне на мгновение, отпустили почти тут же, и я поспешил покинуть чрево инопланетянина. Тот сомкнулся, позвенел иглами, попрощался и убрался прочь.
Не думаю, что во вселенной есть ещё человек, который может похвастаться, что побывал внутри зильберпука. Или поплакаться.
Этот ритуал повторялся каждый корабельный день. Я изворачивался, применял все свои дипломатические способности, придумывал новые и новые отговорки, но Динозаврик был непреклонен. Каждый раз перед сном он «обнимал» меня ради моего же душевного благополучия и не позволял мне отказываться от помощи из неуместных в данной ситуации принципов.
В остальном, общество зильберпука было приятно и интересно. Мы говорили о межпланетных путешествиях, о контактах с другими расами, об обычаях на родине, о курьёзах на чужбине. Но когда приближалось время сна, у меня внутри всё замирало в предощущении прощальных объятий. Я покорился, попытался найти светлые стороны в сложившейся ситуации. Чуть привыкнув, почти перестал ёжиться от омерзения. Стокгольмский синдром подкрадывался, что ли?
Динозаврик появился на пороге моей каюты в неурочное время. Блёстки пульсировали в бешеном ритме, иглы то выдвигались, то втягивались, клацая и треща.
— Скорей, скорей, мой гость, не время мешкать! Очнулся повреждённый спутник ваш!
Я рванулся к аквариумам. В одном из них Адриано, теперь совершенно исцелённый, пытался вынуть из длинных волос особо крупные комки восстанавливающей слизи.
— О, как я рад, дружище Адриано! — Я бросился к товарищу и крепко стиснул его в объятьях. — Ты наконец очнулся, ты здоров!
— Я-то здоров, а ты, похоже, не очень, — пробурчал тот, пытаясь высвободиться. — Ты что, настолько стосковался по людям, что ориентацию сменил? Отпусти меня! Я не из этих!
— Не понимаешь, милый Адриано, какое счастье, что ты вновь со мной! — продолжал я надрываться, не отпуская товарища. — Ведь человек не может без объятий, и если рядом нет других людей, то добрые пришельцы зильберпуки готовы обнимать тебя нутром!
Что ни говори, этот парень быстро соображает. Своим приятным звучным голосом он пропел:
— Теперь я понял, дорогой, как тяжко жилось тебе без нас, и потому особое спасибо зильберпукам, которые не бросили в беде!
Дракончик и Техник, умилённо наблюдавшие за нашим воссоединением, отстучали иглами сложный ритм.
— Возрадуйся, товарищ, ведь с тобою есть рядом друг, которого обнять легко и просто. Но договоримся, что зильберпукам петь отныне буду я.
Я с облегчением делегировал свои дипломатические полномочия.
Через пару дней очнулся и Нестер. Мы все прилежно обнимались, и добрые инопланетяне были спокойны за наше душевное равновесие. Вскоре мы прибыли на захолустный мирок Тенебрис, откуда смогли связаться с родными, заказчиками и страховой компанией. Тут мы окунулись в бездну юридических сложностей, но со спасителями продолжали поддерживать контакт. Техник был молчун, а Динозаврик больше общался с Адриано.
Однажды, после очередного сеанса связи, мой певчий спутник вышел из каюты, безудержно хохоча. Мы с Нестером долго пытали его, что такого забавного сказал зильберпук. Потом, отсмеявшись, Адриано вывел, искусно подражая тоненькому голосу Динозаврика:
— Вы знаете, милейший Адриано, я никого обидеть не хочу, но голос друга вашего противен настолько, что терпеть невмоготу. И, знаете, его прикосновенье шершавое, сухое — просто жуть. Иголки вянут, греются поджилки, хрустят крючочки и густеет слизь.
Нестер заржал, как конь, а я развёл руками:
— Похоже, мы друг друга передипломатили.
III. Да будут обнимашки
Заходит как-то бог-вдохновитель к богу-созидателю.
— Здоров!
— Здоровей видали.
— Не в духе?
— Не в нём, не в себе, не в сыне, — вяло ответил созидатель затёртой цеховой шуткой.
— Я тебе несу вести о последних тенденциях в высшем свете.
Созидатель хмыкнул.
— И что же сейчас в моде?
— Обнимашки! — выпалил сияющий вдохновитель.
— Это что? — хозяин почесал кудлатую макушку.
— Лично ощущать не довелось. Те, кто пробовал, уверяют, что полный Рагнарёк.
Вдохновитель придвинул к себе облако попушистее, и удобно на нем растянулся.
— Ну что, заинтересовался? Только обнимашки просто так не ощутишь. Мы же бесплотные, надо людей сотворить. Вот я к тебе и пришёл.
— У меня творческий кризис, давай в другой раз.
Но непрошеный посетитель не хотел так просто уходить.
— А это у тебя что? Не люди случайно?
— Это не люди, это творческий кризис.
Вдохновитель прищурился.
— Очень на людей похожи. Хочешь, помогу? Вдохновлю?
Бог-созидатель безнадёжно махнул огромной рукой.
— Они какие-то вялые. Ничего не делают, только со зверюшками разговаривают. Даже размножаться не хотят.
Гость спрыгнул с облака, обошёл мирок, на котором идиллически прогуливались два человечка.
— Они разнополые?
— Как полагается.
— Разум? Чувства? Свобода воли? Способность творить?
— По образу и подобию, — послушно ответил созидатель.
Человечки приветственно помахали вдохновителю. Тот присмотрелся к ним ещё пристальнее и победно хлопнул товарища по плечу.
— Ну вот же! Нет понятия о добре и зле!
Огорошенный творец бракованных людей бросился проверять. И точно.
— И как я мог проглядеть? Ведь не первый раз свет от тьмы отделяю!
— Ничего страшного! — успокоил глазастый гость. — Запакуй как-нибудь покрасивше и подсунь человечкам. Они, наивные, скушают.
— Конечно, скушают. Абракадабра! Румпельштильцхен! Эйяфьятлайокудль!
И на ладони созидателя появилось очень соблазнительное яблоко.
— Всегда удивлялся, как вы это делаете, — поделился гость, заворожённо смотря на плод, явившийся ниоткуда.
— Я занимался с богом-логопедом, — гордо ответил созидатель, отправляя яблоко вниз.
Подождали. Помолчали. Понаблюдали.
— Слушай, действительно, очень вялые. Не берут! Давай я спущусь, подскажу им. Это что за костюмчик?
— Так, шалость. Набросок. Мужчина назвал это змеёй.
— Шик! Я мигом!
Бог-вдохновитель знал своё дело. Уже через несколько минут человечки съели яблоко, и что-то в них необратимо изменилось. Довольный подсказчик вернулся на облако со змеёй на шее.
— Если позволишь, этот прикид я себе оставлю. Попугаю парочку зазнаек.
— Да пожалуйста, у меня таких полно.
Людишки в растерянности рвали листья и делали себе одежду.
— Мы так никогда не дождёмся обнимашек, — заметил вдохновитель.
Созидатель нахмурился, и небо над человечками почернело, блеснуло, громыхнуло. Маленькие мужчина и женщина в ужасе прижались друг к другу.
— Вот это хорошо! Целуйтесь и обнимайтесь! — напутствовал их творец, прислушиваясь к ощущению обнимашек, наполнявшему его существо.
Гость прикрыл глаза и почмокал губами, смакуя новое удовольствие.
— Громыхни-ка ещё разок, чтобы им мало не показалось!
Впрочем, скоро оба пресытились обнимашками.
— Знаешь, все эти россказни сильно преувеличены. Приятно, да, но ничего особенного. Ну что, эксперимент удался. Можно теперь этих удалить.
Гость указал на трепещущих человечков.
— Ты знаешь,
