Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)
— Так вы полагаете,— перебил Диволл,— что мы владыки всей Галактики и в чем-то уступить нашим рабам — значит потерять над ними власть? Так вы полагаете, майор? — Он гневно, в упор смотрел на Дадли.
Тот невозмутимо встретил грозный взгляд полковника.
— По сути — так. Черт возьми, сэр, я пытаюсь втолковать вам это еще со времен экспедиции на Хигет. Не для того же мы вышли к звездам, чтобы собирать коллекции мотыльков да белок! Мы...
— К порядку! — сухо перебил Диволл.— Наша экспедиция не только военная, но и научная, майор, и, покуда командую я, она останется прежде всего научной.— Он почувствовал, что ют-ют потеряет самообладание. Отвел глаза от Дадли. — Майор Грей, что скажете вы?
Грей, пилот их корабля, в месяцы между полетами руководил строительством базы и составлял карты местности. Он был невысокий, жилистый, торчали острые скулы; никто не видывал на его докрасна загорелом лице улыбки.
— По-моему, нам надо быть поосторожнее, сэр,— сказал он.— Если выдать им Леонардса, это нанесет непоправимый ущерб престижу Земли.
— Ущерб?! — взорвался Дадли,— Да нам после такого удара не оправиться. Да мы обесчестим себя на всю Галактику, мы больше не сможем высоко держать голову, если...
— Майор Дадли, я уже один раз призвал вас к порядку,— спокойно сказал Диволл.— Покиньте совещание, майор. Позже мы поговорим о понижении вас в чине.— И, не взглянув больше на Дадли, опять обратился к Грею: — Недумаетели вы, майор, что такой поступок, напротив, возвысил бы нас в глазах жителей тех миров, где к Земле относятся с опаской?
— Это очень и очень трудно предсказать заранее, сэр.
— Что ж, хорошо.— Диволл поднялся.— Согласно уставу, я доложил о положении дел властям на Земле и вынес вопрос на обсуждение моих офицеров. Благодарю за внимание, джентльмены.
— А разве насчет наших дальнейших действий не будет никакого голосования, сэр? — неуверенно заговорил капитан Маршал.
Диволл холодно усмехнулся.
— В качестве командующего базой ответственность за решение по данному вопросу я полностью беру на себя. Так будет проще для всех нас, если отвечать придется перед военным судом.
Да, это единственный путь, думал он, сидя у себя в кабинете в напряженном ожидании верховного жреца. Видно, ради престижа Земли его офицеры настроены против каких-либо шагов к примирению. Едва ли справедливо было бы взвалить на них часть ответственности за решение, которое они всем своим существом отвергают.
Скверно получилось с Дадли, размышлял далее полковник. Но подобное неподчинение недопустимо; придется в следующем полете обойтись без него. Если сам я еще когда-нибудь полечу, мысленно прибавит Диволл.
Мягко засветилась лампочка внутренней связи.
— Да?
— Пришла делегация туземцев, сэр,— послышался голос дежурного.
— Не посылайте их ко мне, пока я не скажу.
Диволл подошел к окну и посмотрел во двор. В первую минуту показалось, будто там полно маркинцев. Потом он понял — их всего с десяток, но они облачились в парадные одеяния, ярко-красные и ядовито-зеленые, в руках копья и мечи — последние скорее не оружие, а украшение для торжественных случаев. Издали за ними беспокойно наблюдают человек шесть солдат экспедиции, явно готовые, чуть что, мигом выхватить пистолеты.
В последний раз Диволл взвесил «за» и «против».
Если выдать маркинцам Леонардса, на сегодня гнев их утихнет — но, быть может, на будущее это нанесет урон престижу Земли. Диволл давно считал, что по природе своей он человек слабый и лишь особое чутье помогает ему превосходно маскировать свою слабость... но не будет ли его уступка инопланетянам означать в глазах Вселенной, что слаба Земля?
С другой стороны, предположим, он откажется отдать Леонардса на их суд. Тогда, в сущности, он придавит их рукой владыки и вся Вселенная узнает, что люди Земли отвечают за свои действия только перед собой и ничуть не считаются с народами тех миров, куда прилетели.
Так ли, эдак ли по всей Галактике пойдет о землянах дурная слава. Либо они выставят себя слишком покладистыми, просто тряпками, либо тиранами. Вспомнилось прочитанное когда-то определение: «мелодрама — это столкновение правоты и неправоты, трагедия — столкновение правоты с правотой». Здесь, сейчас правы обе стороны. И какое решение ни примешь, осложнений не избежать.
И еще одно: Пол Леонардс. Вдруг они казнят мальчика? Родственные соображения сейчас кажутся до нелепости мелкими, а все же отдать родного племянника инопланетянам, быть может, на казнь...
Диволл перевел дух, расправил плечи, придал взгляду жесткость. Мельком посмотрел в зеркало над книжной полкой и удостоверился: вид самый что ни на есть командирский, ни намека на душевный разлад.
Он нажал клавишу внутренней связи.
— Впустите верховного жреца. Остальные пускай подождут во дворе.
Верховный жрец был неправдоподобно крохотный и сморщенный — не человек, а гном, преклонный возраст изрыл, иссек его лицо невообразимым, загадочным лабиринтом морщин. На безволосом черепе — зеленый тюрбан, Диволл знал: это знак глубокого траура.
Старец низко поклонился, почтительно отвел за спину под острым углом иссохшие тощенькие ручки. Потом выпрямился, резко вскинул голову и маленькими круглыми глазками впился в глаза Диволлу.
— Судьи уже избраны, мы готовы начать. Где виновный?
Диволл мимолетно пожалел, что не прибегнул для этой последней беседы к услугам переводчика. Но иначе нельзя, тут надо справляться одному, без чьей-либо помощи.
— Обвиняемый у себя в комнате,— медленно произнес он.— Сначала я хотел бы кое о чем тебя спросить, старик.
— Спрашивай.
— Если я отдам этого молодого человека вам на суд, может ли случиться, что его ждет смертная казнь?
— Все может быть.
Диволл помрачнел.
— Нельзя ли сказать точнее?
— Как можем мы знать при говор, прежде чем состоялся суд?
— Ладно, оставим это.— Диволл понял, что определенного ответа не получит.— Где вы будете его судить?
— Недалеко отсюда.
— Можно ли мне присутствовать на суде?
— Нет.
Диволл успел уже достаточно изучить маркинскую грамматику, и сейчас он понял — форма отрицания, которую употребил жрец, дословно звучала так: «Я-сказал-нет-и-это-значит-нет». Он провел языком по пересохшим губам.
— Что, если я откажусь передать лейтенанта Леонардса вашему суду? Как бы отнесся к этому ваш народ?
Наступило долгое молчание. Потом старый жрец спросил:
— Ты так поступишь?
— Я говорю предположительно. (Буквально ответ Диволла звучал так: «Мои-слова-в-облаках».)
— Это будет очень плохо. Мы долгие месяцы не сможем очистить священный сад. И притом...
Он прибавил еще несколько незнакомых землянину слов. Долгую минуту Диволл безуспешно пытался разгадать смысл услышанного. Наконец спросил:
— Что это значит? Выскажи другими словами.
— Это название обряда. Вместо человека Земли судить будут меня — и я умру,— просто сказал жрец.— И тогда тот, кто станет верховным жрецом после меня, велит вам уйти из нашего мира.
В кабинете стало очень тихо; Диволл слышал только хриплое дыхание старого жреца, да нестройно стрекотали за окном, в густой траве, несчетные насекомые — подобие земных кузнечиков.
Искать примирения? — спрашивал он себя. Или действовать рукою владыки?
И вдруг стало совершенно ясно, как надо поступить; непостижимо, как мог он столько времени колебаться.
— Я выслушал твои пожелания, старик, и чту их,— произнес он формулу отречения от притязаний, которой научил его
Стебер.— Этот молодой человек — ваш. Но могу я обратиться к тебе с просьбой?
— Проси.
— Он не знал, что нарушает ваши законы. У него не было недоброго умысла; он глубоко сожалеет о содеянном. Теперь он в ваших руках, но я прошу, будьте милосердны. Он не мог знать, что совершает преступление.
— Это решит суд,— холодно сказал старый жрец.— Если тут есть место милосердию, его помилуют. Я ничего не обещаю.
— Очень хорошо,— сказал Диволл. Достал бумагу, набросал приказ о передаче лейтенанта Пола Леонардса маркинскому суду, поставил свою подпись — полностью имя, фамилия и звание.— Вот, возьми. Отдай это землянину, который тебя впустил. Он позаботится, чтобы виноватого привели к вам.
— Ты мудр,— сказал жрец. Церемонно поклонился и направился к выходу.
— Еще минуту,— в отчаянии окликнул Диволл, когда старик уже отворил дверь.— Еще один вопрос.
— Спрашивай.
— Ты сказал, что, если я откажусь отдать вам юношу, ты предстанешь перед судом вместо него. А нельзя ли заменить его кем-нибудь другим? Что, если...
— Ты нам не подходишь,— сказал жрец, будто прочитав его мысли, и скрылся за дверью.
