Пирс Энтони - Голем в оковах
Но ее поступок не укрылся от любопытных нимф.
– Я тоже хочу попробовать! – воскликнула одна реада и, плюхнувшись на кровать, опустила вниз стройные ноги.
Храповик, естественно, ухватил ее за лодыжку.
– 0-о-о-ой! – радостно взвизгнула нимфа, подскакивая на матрасе.
Остальные последовали ее примеру, и вечерняя долина огласилась веселыми криками. Одна дриада, потеряв равновесие, свалилась под кровать.
– Ой, – крикнула она, – он весь из рук!
Послышался звук, подозрительно похожий на поцелуй, и хохочущая нимфа выкатилась наружу.
Подкроватное чудовище явно пользовалось успехом. Зато Стэнли, как приметил голем, сделался в три раза зеленее обычного. Три года дракон находился в центре внимания и сейчас явно испытывал досаду. Гранди засеменил к паровику.
– Уж не знаю, может, тебе и неинтересно, – заговорил он по-драконьи, – но в замке Ругна одна маленькая девочка все глазенки проплакала по пропавшему дракону.
Стэнли вздохнул, выдохнув тучу пара:
– Конечно, я бы не отказался вновь побывать в замке Ругна. Но что будет с этими славными фавнами и нимфами?
На это у Гранди ответа не было. Нимфы к тому времени уже закончили свою игру, и голем вернулся на кровать.
– Уже темно, – воскликнула одна из беззаботных красавиц, – пора спать!
В считанные мгновения фавны и нимфы устроились кому где удобнее. Неуемное веселье сменилось безмятежным покоем. Стэнли улегся поперек тропы, надежно перекрыв доступ в долину, и вскоре тоже задремал.
Джордан с Панихидой укрылись под кроной дуба. К тому времени Панихида уже приняла человеческий рост, но оставалась призрачной.
Чтобы уплотниться, ей требовался еще час.
Кровать осталась в распоряжении Гранди и Рапунцель. Девушка снова уменьшилась. В отличие от Панихиды она не умела менять обличье, зато уменьшалась или увеличивалась мгновенно.
Мало кто в Ксанфе, кроме волшебников и волшебниц, обладал талантом такого уровня. Правда, принц Дольф способен мгновенно принимать любой размер и облик, но он волшебник и вполне может стать королем, если Айви по какой-то причине откажется от престола.
– Эй, Гранди! – позвал из-под кровати Храповик.
– Я здесь, – откликнулся голем.
– Должен заметить, что твоего дракона мы нашли. А как насчет романтического приключения для меня? Помнится, наш уговор включал и это.
Гранди растерянно взглянул на Рапунцель.
– Я догадываюсь, о чем он спрашивает, – промолвила девушка.
– О том самом. Но что ему ответить?
– Правду, конечно. Что-что, а это он заслужил.
– Но…
– Храповик, – решительно заявила Рапунцель, – мне очень жаль, но подкроватных чудовищ женского пола не бывает.
– Как я и подозревал, – пробормотал Храповик, и Гранди перевел его слова девушке. Сам Храповик человечий язык понимал прекрасно, но говорить на нем не умел.
– Но не стоит отчаиваться, – заверила подкроватное чудовище девушка. – Кажется, ты очень понравился нимфам.
– Они мне тоже, – печально откликнулся Храповик. – Но я не могу поселиться с ними.
Здесь живет Стэнли.
Увы, подумал Гранди, Ксанф полон грустной иронии. Дракон хочет вернуться в замок Ругна, но должен оставаться в долине, тогда как Храповик и рад бы остаться, но вынужден будет воротиться.
– Все образуется, – уверенно заявила Рапунцель.
Наивная вера в то, что все закончится хорошо, делала ее отчасти похожей на нимфу. К сожалению, голем смотрел на вещи иначе. Поиск оказался куда более трудным делом, чем представлялось вначале.
Но тут Рапунцель вновь взяла его за руку, и он почти поверил, что все обстоит неплохо. Лучше, чем на самом деле.
Глава 14
ПЧЕЛКИ
Поутру фавны с нимфами вновь столпились вокруг гостей, словно увидели их впервые. Притопал Стэнли.
– Для них каждый день – новый, – пояснил он по-драконьи. – Они не помнят, что было вчера. Поэтому гоблины, огры и все прочие могут беспрепятственно совершать набеги – здешний народ невозможно обучить мерам предосторожности.
– Им действительно необходима защита, – согласился Гранди. Голем понимал, что без дракона мирный народ долины станет легкой добычей всяческих хищников. Но как вернуться в замок Ругна, не завершив Поиск?
Нимфы заново открыли для себя подкроватное чудовище и радостно повизгивали, когда Храповик хватал их за аппетитные лодыжки.
Стэнли сделался темно-зеленым, но на сей счет не высказывался. Фавны устроили великолепный завтрак. Все были счастливы – за исключением гостей, не умевших забывать о своих заботах.
– Если другого выхода нет, то почему бы нам не остаться здесь? – пробормотала Рапунцель.
– Нельзя, – отрезал Гранди. – Мне необходимо завершить Поиск, а тебе воссоединиться со своим народом, каким бы он ни был. У этой проблемы должно быть решение.
– Разумеется, – согласилась Рапунцель, но как-то невесело.
Впрочем, вскоре всем стало не до веселья. Со стороны ущелья послышалось громкое жужжание, и в долину влетел целый рой пчелок.
От обычных пчел эти насекомые отличались огромными размерами, мохнатыми челками над глазами и куда более сильной магией. Каждая была длиной в четверть Гранди и имела устрашающее жало. Разлетевшись по сторонам, пчелки принялись жалить беззащитных фавнов и нимф. Те разразились жалобными криками, а потом повели себя самым удивительным образом. Кто-то начал плеваться, некоторые пустились в пляс, или поплюхались в воду, или распластались на земле. Какая-то нимфа промокла с головы до ног, а один фавн принялся мочиться на траву.
Джордан озирался по сторонам, сжимая в руках меч, хотя клинок вряд ли способен помочь против жалящих насекомых.
– Что тут происходит? – воскликнула Панихида.
– Думаю, это преобразующие поведение пчелки, – ответила Рапунцель. – Я слышала о них, хотя видеть никогда не видела. Они живут в пчельниках и…
– Но все пчелы живут в пчельниках, – возразила Панихида.
– Не скажи. Некоторые живут на пасеках, они летают по лугам и уверяют, будто пасут цветы. Другие, их называют ульянами, обитают в ульямах. Что же до этих, то они совершенно особенные. Их укус преобразует поведение любого живого существа. Рабочие пчелки, их именуют пролетариями, потому что они все время пролетают туда-сюда, называют свои укусы прививками. «Мы прививаем правила приличного поведения» – так они говорят. Мне кажется, сюда прилетели представители разных профессий – плеваки, плясуны, плюшки, пластуны, промокашки… Того бедного фавна, кажется, ужалил писарь.
– Понял! – воскликнул Гранди. – Ужаленные плеваками плюются, жертвы плясунов пляшут, а укушенный писарем.., все ясно.
– Разновидностей пчелок очень много, – продолжила Рапунцель. – Перипатетики прививают странную манеру разгуливать под деревьями и толковать о всяких заумных материях, перебежчики заставляют людей двигаться перебежками, а укушенные политими начинают убеждать всех и каждого, будто на земле наступит
благоденствие, стоит только сделать кого-нибудь из них королем. Но некоторые укусы очень опасны.
Пчелки могут прививать болезни – подагру, плеврит и пневмонию, не говоря уже о параличе.
Одна из пчелок спикировала прямо на Гранди и прожужжала по-пчелиному:
– Ну что, голем? Как тебе это нравится?
– Морская ведьма! – воскликнул Гранди.
– О нет! – в ужасе вскричала Рапунцель. – Неужто она снова явилась за мной?
– Ты ее не получишь, проклятое пугало! – прожужжал голем.
– Я не правительница пчельника, а только ее посланница, – отозвалась пчелка. – Ее превосходительство велела сказать, что фавны и нимфы будут подвергаться пыткам, пока девчонка не вернется к ней.
– Что она говорит? – спросила девушка, дрожа от страха.
– Она всего-навсего парламентер с ультиматумом, – пояснил Гранди. – А ведьма хочет того же, чего и прежде. Кажется, она вселилась в тело правительницы пчельника, так что эти пчелки повинуются ей.
– Ход ее мысли мне понятен, – промолвила Панихида. – Она намерена мучить невинных фавнов и нимф, пока не добьется своего. Этого допустить нельзя.
– Я отправлюсь в пчельник и разберусь с ней раз и навсегда, – заявил Гранди.
– Мы все пойдем, – возразил Джордан, берясь за меч.
– Просто диву даюсь, какими глупыми и упрямыми бывают иногда мужчины, – фыркнула Панихида. – Если мы двинемся все разом, пчелки это заметят, налетят всем роем и понаделают нам таких прививок, что мало не покажется. Нет, в пчельник надо проникнуть как раз тогда, когда большая часть роя в отлете. Одному Гранди это, возможно, и удастся…
– Но это опасно! – запротестовала Рапунцель.
– Ничего не делать еще опаснее, – угрюмо отозвался голем. – Эй, Храп! Можешь ты вывезти меня из долины незаметно для пчелок?
Храповик не ответил. Было светло, и он прятался под кроватью. Гранди взял щепочку наоборотного дерева и бросил вниз. Храповик машинально поймал ее на лету и тут же выскочил на свет.
