Пирс Энтони - Голем в оковах
– Таково мое предположение, – промолвил Арнольд. – Думаю, вы не откажетесь его проверить.
– А как ты вообще здесь оказался? – спросил Гранди, все еще с трудом веря своим глазам и ушам.
– Мой друг Бинк предположил, что Вековечные Поля могут послужить идеальным местом для испытания обыкновенского эффекта, – пояснил Арнольд. – Кстати, в Обыкновении такое место называется полигоном. Я с ним согласился. Уж если эффект выведет меня отсюда, то я не потеряюсь нигде.
– Опять Бинк! – воскликнул Гранди. – Он всю дорогу кого-то ко мне посылает.
– И не без пользы, – заметил кентавр. – У него особый талант.
– А какой? Я что-то не припомню.
Арнольд задумался:
– Не припомнишь.., в таком случае, лучше об этом и не говорить.
– Но ты первый начал. Этот малый кажется совершенно беспечным и безумно удачливым. Это имеет отношение к его таланту?
– Я бы сказал, что связь тут, безусловно, имеется, – уклончиво ответил Арнольд и принялся расспрашивать путников об их делах.
Гранди поведал ему о своем Поиске, рассказал, как вызволил Рапунцель из башни, и посетовал на происки морской ведьмы, не оставляющей попыток вернуть девицу обратно.
– Эта ведьма изрядно досаждала Гранди и девушке, – заметил Джордан. – Просто счастье, что мы с Панихидой появились в нужный момент.
– Когда в дело замешан Б инк, такие совпадения происходят довольно часто, – промолвил Арнольд.
– Потом мы застряли на Вековечных Полях, – заключил Гранди. – И совсем было отчаялись, но тут появился ты. Думаешь, твой обыкновенский остров выведет нас наружу?
– Выберемся, – заверил его Арнольд. – А куда вы собираетесь потом?
– К озеру Огр-Ызок, где живут фавны и нимфы. Они удерживают у себя паровичка Стэнли.
– Прекрасно, туда и двинем. – Кентавр потянулся:
– Но, если никто не против, завтра поутру. Я уже немолод, а потому не прочь отдохнуть.
Все охотно согласились. Арнольд подкрепился орешками и какао, после чего отыскал уютное местечко и улегся на боковую.
Неожиданно из зарослей высунулась зеленая морда. Аллегория подскочила к кентавру, что-то цапнула и быстро поползла прочь.
Арнольд вскочил:
– Держите! Она утащила наоборотное дерево!
Мигом смекнув, что без наоборотного дерева Арнольд попадет в ту же ловушку, где застряли остальные, голем бросился к Храповику.
– Выручай! – взмолился он.
Подкроватное чудовище, прекрасно видевшее в темноте, метнулось в заросли, и одна из мохнатых лап ухватила аллегорию за змеиное туловище. В бледном свете луны Гранди разглядел, что она волокла деревяшки на привязи, как когда-то сфинкс. Когда Храповик потянулся за щепками, аллегория извернулась и разинула зубастую пасть. Храповик залепил ей по носу.
– Хватай дерево! – заорал Гранди.
Храповик попытался, но аллегория укусила его за лапу, и он вынужден был ее отдернуть. Рептилия вознамерилась было развить достигнутый успех, но Храповик сжал две мохнатые лапы в здоровенные кулаки и съездил по зеленому рылу с обеих сторон.
К этому времени подоспел Джордан.
– Назад! – крикнул он. – Я займусь этой козявкой.
Но едва Храповик отступил, аллегория рванулась вперед, схватила деревяшку зубами и проглотила. Прежде чем варвар успел что-либо предпринять, воровка устремилась к воде, где, как понимал Гранди, ее не поймать.
И тут произошло нечто странное. Рептилия замерла, дернулась и вытянулась, словно окоченела. Джордан, уже занесший меч для удара, опустил руку.
– Сдохла, – сообщил Гранди, мигом сообразив, что случилось. – Эта аллегория была одушевлена силой колдовства ведьмы. Стоило ей проглотить наоборотное дерево, как она сделалась неодушевленной, то есть мертвой.
– Тогда все в порядке, – произнес Джордан. Острым мечом он рассек надвое зеленое тело, вытащил кусочек наоборотного дерева и ополоснул его в воде.
Гранди подивился было, что наоборотное дерево никак не действует на варвара, но тут же смекнул: Джордан уже давно исцелился, и сейчас его магический талант никак себя не проявлял.
Пока Джордан оставался обычным человеком, наоборотное дерево в его руках оставалось обычным деревом.
Дерево удалось вернуть, что, конечно, радовало. Только вот ведьма опять стала призраком, а это не могло не огорчать. Оставаясь аллегорией, она едва ли могла пуститься за ними в погоню, а покончить с собой, пребывая в теле рептилии, весьма затруднительно.
– Теперь я буду держать дерево в кулаке, – заявил Арнольд, получив назад щепку. – Мне казалось предпочтительным тащить его на привязи, потому как пребывать в магическом окружении не в пример приятнее, чем в обыкновенском, но теперь ясно, что я допустил просчет.
Все снова улеглись. Гранди не спалось, и Рапунцель держала его за руку и милым шепотом нахваливала за храбрость и сообразительность.
Это было настолько приятно, что голем почти пожалел, что близится избавление.
Поутру, сразу после завтрака, компания собралась в путь. Панихида уменьшилась, и Гранд и, к величайшему собственному удивлению, оказался в обществе сразу двух женщин своего роста. Все трое улеглись на кровати, которую Джордан приторочил к спине Арнольда. Храповик, поскольку было светло, залез под кровать, а варвар двинулся своим ходом.
– Скажи, – обратился голем к Панихиде, – Джордана не беспокоит твоя способность принимать любой облик и размер?
– Ни чуточки, – рассмеялась женщина. – Для него я всегда того размера, какой его устраивает. Таланты у нас очень разные, но мы неплохо дополняем друг друга.
– Но ты можешь стать гораздо больше Джордана. Неужто его это не пугает? – спросила Рапунцель.
– Конечно, нет. Дело не в росте, а в отношениях между мужчиной и женщиной. Я люблю его. В конце концов, он может разрубить меня надвое одним взмахом меча, и я, в отличие от него, не смогу исцелиться. Но я ни капельки этого не боюсь, потому что знаю, – он никогда не сделает ничего подобного.
– Конечно, – согласилась Рапунцель, – дело не в росте, а в отношениях.
Гранди промолчал. Он готов был признать, что отношения между разумными существами, к какому бы полу они ни принадлежали, важнее габаритов каждого из них, но все-таки эти отношения формировались внутри какого-то сообщества.
Рапунцель об этом не задумывалась, Гранди же прекрасно понимал, что голем ни к одному сообществу отношения не имеет. Как бы ему хотелось, чтобы дело обстояло иначе!
Поскольку вокруг Арнольда сформировался островок Обыкновении, ландшафт неузнаваемо изменился. Ближайшая пальчиковая пальма лишилась пальцев и ладоней – теперь на ее ветвях красовались потешные зазубренные зеленые листья. Кентавр проскакал рядом с шоколадным деревом, и оказалось, что его орешки не только не содержат какао, но и скорлупа у них вовсе не из шоколада, и из каких-то твердых волокон, которые невозможно разжевать. Правда, трава под копытами кентавра оставалась травой, но и тут имелась определенная разница.
Вблизи казалось, будто они движутся не по настоящему болоту, а по какой-то странной его имитации, состряпанной поверх бесплодной почвы, – словно неведомый кудесник разбросал комки влажной глины, расплескал воду да натыкал тут и там деревьев. Но как только кентавр отдалялся от рощицы, она сразу приобретала обычный облик. Однако скакать по Вековечным Полям Арнольду пришлось недолго. Едва он миновал следующую рощицу, равнина закончилась.
Теперь вокруг – в некотором отдалении от кентавра – зеленел магический дремучий лес, обычный ксанфский.
Арнольд остановился:
– Я думаю, пребывание на островке Обыкновении – не самый приятный способ времяпрепровождения. Дальше вам лучше отправиться без меня. По-моему, становище фавнов здесь неподалеку.
Гранди знал, что старый кентавр прав. Фавны и нимфы по своей природе были существами магическими, и наоборотное дерево могло причинить им немалый вред. Арнольд сделал свое дело, и все выразили ему признательность – столь искреннюю и горячую, что кентавр раскраснелся. Кажется, в основном от того, что Рапунцель и Панихида поцеловали его соответственно в правое и левое ухо. В конце концов, он был ученым, скромным кабинетным затворником, а не привыкшим к почестям героем.
Так, с пылающими ушами, Арнольд и отбыл, дабы продолжить исследование обыкновенского эффекта, а прочие решили не мешкая направиться к становищу фавнов.
– Я снова понесу кровать, – предложил Джордан. – Приладьте ее мне на спину.
– Но сейчас день, – возразил Гранди, – Храповик должен прятаться под ней.
– Так чего ж он не прячется? Стоит себе на солнышке, как ни в чем не бывало.
Все изумленно уставились на подкроватное чудовище, кажется, ничуть не боявшееся света.
– Как… – недоумевающе начал Гранди.
– Арнольд дал мне щепочку наоборотного дерева, – пояснил Храповик на своем чудовищном языке. – Он решил, что раз оно наоборочивает всякую магию, включая и его собственную, то подействует и на меня.
