Ольга Болдырева - Доля отцовская
— Кхм… — откашлялся я, — ты уверен? Все-таки в архитектуре сложно придумать что-то новое. А этот храм — уменьшенная копия нашего столичного собора…
Взгляд Василия потяжелел.
— Точно. Попусту я говорить не стану.
— Приношу извинения… это странно.
— Ничего, Оррен, просто мне не очень приятно видеть напоминание о доме.
— Неудивительно, — хмыкнула дочка, запрокидывая голову и изучая дар на куполе.
— Как интересно! — восхитился Дилра. — Прошу вас обязательно мне об этом рассказать! Но пойдемте же внутрь! До начала службы осталось всего несколько минут!
В храм он прошел первым, за ним последовали Маришка и Кристиан, Василий неуверенно переступил с ноги на ногу, продолжая рассматривать белокаменное строение. Я наклонился к Юльтиниэль и прошептал:
— Смотри, не устрой что-нибудь! Еще не хватало храм разрушить!
— Боишься, что Алив тебя не услышит, папочка? — хитро прищурилась дочка. — А то еще не поможет из всего этого выбраться…
— Наоборот! — зло прошипел я, чувствуя, что из-за близости храма удерживать маску становится все сложнее. — Просто открывай рот, но не произноси слова! Помолись лучше Хель, чтобы Пресветлая Алив нас действительно не услышала! — И, не оборачиваясь, зашел в храм.
Сколько можно на одни и те же грабли наступать? Подумаешь, захотелось в нормальном трактире переночевать. Лучше уж на земле спину ломать. Чувствую, добром это не закончится…
Мужчина еще раз изучил поляну крайне мрачным взглядом. Вон след от небольшого костерка, который затоптали второпях, словно бежали от кого-то или за кем-то. Несколько отпечатков конских копыт. Вместо кругляша, который должна была оставить шляпка третьего гвоздя, — небольшой ромб. Подковы герцогства Рит. Все правильно… Только несколько следов непонятны, сложно определить, в каких землях подковывали лошадь, к тому же они говорят, что к компании присоединился еще один человек. Впрочем, судя по неглубоким отпечаткам маленьких сапожек, это женщина. Не страшно. Главное, что все сходится.
Он покривился. Ну были они тут, и что? Ему на радостях что-нибудь сплясать или спеть? В голову лезли исключительно ироничные мысли, так как настроиться на серьезный лад не получалось вот уже энный день, после того как мужчина встал на след этой чудаковатой компании.
Нет, он, конечно, догадывался, что у него господин со странностями, но чтобы настолько? Первый раз за долгую жизнь ему довелось получить такой приказ. Ладно бы ему сказали кого-нибудь убить или хотя бы ранить. На худой конец втереться в доверие и ехать так вместе с ними, чтобы, если что случится, не пришлось долго бегать за своим заказом. Нет, видите ли, чтобы ни одного волоска с головы герцога не упало и никто не заподозрил, что за ним ведется слежка! Хотя какая это слежка? Можно же было все выполнить сразу и без таких странных ритуалов. Только подумать — направляться следом, держась как минимум в лиге от объектов преследования, и больше не делать ничего. Просто следовать шаг в шаг, чтобы потом… Зачем?! Еще бы приказали помогать им — вообще оригинальнее задания для лучшего наемника не придумаешь.
В общем-то, плохое настроение мужчины легко объяснялось. Он прекрасный воин, лучший из своего народа. Один из немногих, кто еще не утратил способность к обращению. И тут такая глупость. С таким делом справится даже ребенок!
В кустах что-то громко прошуршало, и спустя секунду из них высунулась обросшая разбойничья физиономия. Оглядела добротную одежду, хорошие сапоги нежданного путника, перевела взгляд на крепкого коня, дорогую уздечку и расплылась в широкой улыбке (наемник насчитал восемь выбитых зубов).
— Кошелек или жизнь, что ль? — лениво спросил разбойник.
Из соседних кустов высунулись ничуть не менее обросшие рожи.
Мужчина вздохнул. Голода он не испытывал, однако пар не мешало бы выпустить. Посочувствовав бедным разбойникам, которые просто не знали, что подозрительных дядь лучше не трогать, он тонко улыбнулся, и не успели они пикнуть, как их жертва смазанным движением переместилась к месту засады.
Через две минуты, обыскивая шестое тело, мужчина печально пробормотал:
— Обманщики… жизнь отдали, а кошелек зажилили. Или это из них герцог налоги вытряс вместе с последними мозгами и инстинктом самосохранения? — Он вытер несколько капелек крови с высокого ворота, поморщившись. Облизнулся, проверяя, не испачкал ли губы или подбородок.
В любом случае оставаться на ночевку тут он не намеревался. Лучше уж чуть-чуть пренебречь указом господина и устроиться поближе к объектам. В конце концов, чем быстрее они прибудут в столицу и все там наладят, тем раньше ему можно будет выполнить приказ и вернуться домой.
Вряд ли наместник Хель решил просто пошутить… пусть даже таким странным способом.
Служба оказалась ужасно скучной… Я еле-еле удерживался от того, чтобы не зевнуть. Рядом клевала носом Маришка. Юльтиниэль, вместо слов восхваления, напевала себе под нос какую-то песенку. Судя по тому, что молитва стоящего рядом с ней Кристиана перемежалась с мерзким хихиканьем, песенка была отнюдь не про доброе, светлое, благородное. Василий все это время просто гулял по храму, внимательно рассматривая росписи на стенах, и неодобрительно качал головой, останавливаясь у очередной иконы. Видимо, опять нашел какое-то сходство с религией своего мира. Альга за спиной священника корчила рожи и картинно закатывала глаза, показывая степень того, как ее все достало. Остальные немногочисленные прихожане (люди и один орк) тоже откровенно скучали и на безобразия нашей компании посматривали с интересом. Орк даже одобрительно оскалился и начал тихо подпевать дочке. Ну точно говорил, что песенка непростая — орки приличных и не знают. Священник, который стоял к нам спиной, не видел творящееся хулиганство. И наш новый знакомый, единственный из собравшихся, как и положено, отрешившись от всего мирского, прикрыл глаза и слегка запрокинул голову вверх к большому куполу, на котором была изображена Алив.
Несколько секунд я вглядывался в чистое лицо Пресветлой матери, которое выражало всеобъемлющую любовь и понимание. До чего художник дивно постарался, словно действительно сверху смотрит кто-то очень добрый, кто всегда утешит и примет именно таким, какой ты есть. Вот и хорошо — людям всегда нужно во что-то верить. Если у них отнять эту возможность, они превратятся в животных. Хотя и с верой попадаются отдельные экземпляры, что хуже не придумаешь. А уж сколько во имя ее в старые времена крови пролилось. Впрочем, не буду о грустном и том, что и так все знают, просто стараются не затрагивать щекотливую тему.
Наконец старенький сгорбленный мужчина закончил читать хвалу, обвел всех собравшихся проницательным взглядом. Наша компания тут же состроила самые серьезные лица, заслужив одобрительный взгляд Дилры, который уже вернулся в реальность.
— Доброй вам ночи, дети мои, надеюсь увидеть вас и завтра, — мягко попрощался со всеми священник и повернулся к нашей команде, ожидая, когда остальные люди покинут храм.
Я постарался незаметно стянуть с пальца кольцо, которое последние дни и так носил камнем вниз. Дилра прошептал, что ужин нас будет ждать в номерах, и, поклонившись святому отцу, выскользнул за двери. Последним вышел орк, задорно подмигнув Юле. Та ответила ему широкой улыбкой и подмигнула в ответ. В тишине храма было слышно, как Кристиан заскрежетал зубами. Или это мы с ним дуэтом?
— Итак… — Мужчина сделал приглашающий жест, предлагая нам подойти поближе к нему. Даже Василий, оторвавшись от созерцания потолка, заинтересованно приблизился к низенькому сухонькому священнику. — Итак, — повторил он, — я слышал, что на окраинах что-то нехорошее происходит последнее время, но вестника так и не прислали. Расскажите мне, путники, что вы видели и слышали, а также куда вы держите путь. Если в столицу, то там сейчас неспокойно. И быть может, вам будет лучше задержаться в нашем тихом Заверене.
— Кхм… — откашлялся я, размышляя, что придумать, чтобы врать было интересно. Только сначала проверить надо, чувствует он ложь или нет. — Мы едем из герцогства Рит… У дочки дар проснулся, будь он трижды неладен, вот везу как раз в столицу в академию сдавать, пока мне дом окончательно не разрушила.
Похлопал Юлю по плечу и рассеянно улыбнулся. Ну да… вот такие мы простые, и не надо нас ни в чем подозревать.
— Это Маришка, ее подруга — тоже поступать едет, но дар у ней слабее будет.
Так вот более-менее правдиво пересказал, что у крестника произошли проблемы в доме, Василий попал к нам из другого мира и теперь направляется в столичные общины, образованные выходцами из других реальностей. А вон эта подозрительная личность (Альга обиженно надулась) уже по дороге прибилась. Священник кивал в такт моим словам, продолжая благожелательно улыбаться. Видимо, все-таки мог чувствовать, что я говорю правду. Теперь нужно было понять, насколько этот дар силен.
