Виктор Баженов - Дело «Тридевятый синдикат»

— Чё вылупились? Видите, застрял?

Мыши схватили кота за передние лапы, дружно дёрнули и выволокли в подземелье месте с мешком, который он тащил за собой.

— Что у нас сегодня на ужин? — нетерпеливо подпрыгивала серая орда.

— Сейчас узнаете, — посулил Мурзик. Он сел на хвост, обхватив лапами мешок, и огляделся по сторонам. — Все здесь?

— Все! — дружно пискнули мыши.

Мурзик вытащил из мешка большой шмат сала. Мыши заплясали на задних лапках. Баюн поднёс шмат к носу, обнюхал, умильно закатил глаза, пару раз лизнул и даже один раз куснул. Мыши судорожно сглотнули слюну.

— Какой аромат… а вкус! М-м-м… и это ещё не всё, — многозначительно промурлыкал Мурзик, убирая сало в мешок и извлекая оттуда солидную головку сыра. Восторженный мышиный писк ударил Акиру по ушам, и он поспешно заткнул их, спасая барабанные перепонки. — Остальное, — Мурзик сунул морду в мешок, — уже не так интересно. Стандартный набор. Мелочёвка. Ватрушки, пирожки всякие… с мясом, с грибами, с рыбкой. Вы сами-то что предпочитаете?

— Сыру! Сыру! Сыру! — скандировали передние ряды.

— С салом! С салом! С салом! — уточняли задние.

— Значит, сыру с салом?

— Да!!! — взвизгнула мышиная орда.

— Тогда вспоминайте, за что я вас кормлю.

— Мы ниже травы! — Мыши запрыгали от нетерпения. — Мы тише воды, — громогласно продолжали они. — Без Мурзика мы ни туды, ни сюды!

Мурзик, прикрыв узкие глазки, довольно кивал головой.

— Правильно, дети мои, — наставительно произнёс он, — без меня вы ни туды и ни сюды. Самому мне за вами бегать, — он презрительно фыркнул, — сами понимаете, несподручно, но я в любой момент могу притащить сюда кодлу помойных котов… — Мыши в ужасе отшатнулись от своего благодетеля. — …от вас и требуется-то всего ничего, — продолжал Мурзик, медленно обводя взглядом мышиную гвардию, — чтоб вас не видели и не слышали. И всем будет хорошо. Все довольны, все смеются. Кто у нас тут самый толстый и наглый? — неожиданно спросил Мурзик.

— Наш король Сырогрыз нанадцатый! — не задумываясь ответили мыши.

— Нанадцатый, — усмехнулся Мурзик. — Давно хотел узнать, почему нанадцатый?

— Фиг его знает! — вразнобой запищали мыши. — Так красивей, а считать мы всё равно не умеем. Вот он наш король. Самый толстый и самый наглый! — Из мышиной стаи на обозрение Баюна вытолкнули действительно довольно толстую мышь.

— Ну вот, дети мои, — Мурзик вздохнул, — с прискорбием сообщаю, что спать вы сегодня ляжете голодными.

— Почему? — заволновались мыши.

— Потому. От ватрушек с пирогами вы отказались. — Мурзик выпотрошил из пирога кусок запечённой осетрины и под завистливыми взглядами мышей отправил его себе в рот. — А сыр с салом, — продолжил Мурзик, облизнув усы, — вы не получите, ибо завелась среди вас одна паршивая овца… в смысле мышь. Толстая и наглая.

Взоры мышиной орды обратились в сторону их нанадцатого предводителя, и ничего хорошего они ему не предвещали. Предводитель как-то сразу съёжился и усох.

— Мало того, что эта толстая и наглая, — продолжал Мурзик свою обвинительную речь, — на глаза попалась, кормильца вашего подвела, так она ещё и представиться имела наглость. Так и сказала: мыса я!

Акира покраснел и начал пятиться обратно к развилке. Он понял, что попал не туда и вряд ли ему здесь будут рады. Вопли и визг из глубины подвала подтвердили догадку шпиона.

— Долой самодержавие!

— Нанадцатого на мыло!

— Перевыборы!

— Вся власть учредительному собранию!

— Мурзика в президенты!

Это был явный перебор, но Акиру больше волновали его личная шкура, формула и клад. Политические дебаты его не интересовали.

— Есть здесь рациональное зерно, — донёсся до него голос Мурзика, — это дело надо обкушать…

— Правильно! — восторженно пискнул кто-то самый догадливый, — объявляю о создании новой партии «Мурзилка»! Желающие могут записаться немедленно!

— Вставай, проклятьем заклеймённый! — попытался запеть кто-то самый бестолковый и недальновидный, но быстро подавился собственным хвостом, который ему запихали в рот разгорячившиеся сторонники новой партии.

Акира добрался до развилки и пополз налево, туда, откуда доносились насторожившие его ранее звуки. Когда голова его высунулась из лаза, отодвинув край ковра, висевшего на стене, он увидел, кто их издаёт.

Бум… бум… бум… — Рукоятка катаны-кладенца билась о странную конструкцию, напоминавшую собой большой котёл с серебряной крышкой. Из крышки этой торчала витая медная трубка, сплющенная на конце.

— Котёла, котёла, катана выпить хосет… Бум… бум… бум…

— Котёла… катана, аднака, осень хосет…

— Сенсея!!! — завопил Акира так, что в подвале, где шли перевыборы, мыши подавились сыром, розданным им в качестве аванса для поддержания единственного кандидата в президенты. Шпион колобком подкатился к учителю и бухнул лбом об пол.

— Сенсея! Прости свой глупый нерадивый усеник. Чем ниндзя может загладить свой вина?

Застигнутая врасплох катана торопливо отскочила от чана и чуть не споткнулась об своего ученика.

— Нада подумать, аднака. — Смутить её было трудно.

— А что здесь делает сенсея? — рискнул полюбопытствовать ученик.

— Я больсой селовек, аднака. Насяльник охраны. Папина добро охраняй. Совсем не пью, аднака. Суточный норма, и всё! Видись? Илисира ахраняю… доверяют, аднака!

Акира осторожно тряхнул чан. Внутри плеснулась жидкость. Шпион судорожно сглотнул слюну.

— Так не достать, аднака! Скока раза пробовала! — Ужом обвившись вокруг чана, катана горестно нависла над серебряной крышкой. Чем-то в этот момент она напоминала эмблему последователей Гиппократа. — Сбоку не пробьёс… сверху тозе…

— Это цто? — Акира ткнул пальцем в изрядно помятую трубку.

— Илисира кап, кап… не тесёт аднака…

Похоже, эликсир, выгнанный три года назад лично самим «папой», выжил благодаря суточной норме в виде наркомовских ста граммов. В этом состоянии перерубить трубку катане было не под силу.

— Охраняес? — задумался Акира, оглядывая котёл подозрительно заблестевшими глазами.

— Охраняю, — вздохнула катана-кладенец.

— Сенсея, позволь сказать твой глупый ниндзя. Неправильна охраняес, аднака.

— Посему? — обиделась катана.

— Только цто сам видел. Мыса много-много. Пака одна мыса ловить будес, остальные усе утасят.

— Цто делать? — испугался сенсей.

— Хороши места знаю, — прошептал Акира, — сам не отдас, никто не отберёт, аднака. — Акира выразительно похлопал себя по животу.

— Сенсей просяет свой глупый ниндзя, — радостно подпрыгнула катана, выразив таким образом своё согласие.

Акира недолго думая перекусил сплющенный конец трубки своими крепкими зубами, наклонил чан и высосал через бессмертное творение Алхимериуса, как через соломинку, приличную дозу сивухи трёхлетней выдержки. Глаза его сразу разъехались в разные стороны, получив возможность обозревать окрестности справа и слева от своего владельца, не утруждая шею. Справа на стене висел плакат, на котором золотыми буквами было начертано:

Слева висели два пергамента в аккуратных резных деревянных рамочках под стеклом, обитых чеканным золотом и обильно посыпанных брюликами. Под одной была надпись «ФОРМУЛА», под другой — «ТЕХПРОЦЕСС».

— Мыси украдут, — категорично заявил Акира, тыкая пальцем в «иконостас».

— Не украдут. — Катана удовлетворённо крякнула, отваливаясь от трубки. — Места хоросий знаю. Кидай месок формула!

Акира побросал пергамента в предусмотрительно захваченный с собой мешок, заклепал зубами конец трубки, подхватил чан и двинулся вслед за сенсеем в его надёжное место.

— Чёрный ворон, чёрный воронЧто ты вьёшься надо мной, —

бубнила «спутниковая» связь себе под клюв, мерно махая крыльями. Рядом крутилась «сотовая».

— Сколько уже пролетели? — нетерпеливо спрашивала она. — Чую, уже больше ста километров сделали. Пора подзаправиться.

— Идём согласно расписанию, — невозмутимо ответил орёл. — Пока мы в графике, — и вновь заклекотал:

Ты добычи не дождёшься,Чёрный ворон, я не твой

— Да на шута ты мне сдался? — возмутился ворон. — И вообще, что за намёки пошлые? Выражения выбирай. За такие слова можно и по клюву схлопотать!

Ещё несколько километров летели молча. Наконец «сотовая» не выдержала.

— Шабаш! — решительно заявила она. — Время ланча. Джентльмены пьют и закусывают!

Ворон вспорхнул на спину орла, выдернул из-под ремешка, обтягивавшего могучее тело вольной птицы, фляжку, небольшой свёрток, развернул его, разложил между орлиных перьев закуску и одним махом отсосал свою стограммовую дозу.

— Чем закусываешь? — полюбопытствовал орёл.

— Яичками, — удовлетворённо каркнула «сотовая».

— Птичьими? — нахмурилась «спутниковая».