Terry Pratchett - Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)
Где-то далеко внизу с камня спрыгнула лягушка и плюхнулась в речку.
– Конечно, с тех пор утекло много воды.
Постепенно до Чудакулли дошло, что монолог превратился в диалог. Он повернулся к матушке, которая смотрела на реку так, словно первый раз в жизни видела воду.
– Глупо, глупо, глупо… – пробормотала она.
– Прошу прощения? Но я же только…
– Да я не о тебе. Я говорила не о тебе. Глупо! Это я вела себя глупо. Но я не сошла с ума! Ха! А я думала, у меня беда с памятью! Хотя на самом деле это и была беда, только не в том смысле…
– Что?
– Я испугалась! Это я-то! Потеряла способность мыслить разумно! Впрочем, наоборот – я мыслила слишком разумно.
– Что?!
– Неважно. Э-э, было очень приятно встретиться, милый вечерок и так далее, – сказала матушка. – Но мне пора возвращаться. Давай щелкай пальцами и побыстрее.
Чудакулли несколько обмяк.
– Не могу, – пожал плечами он.
– Но ты же перенес нас сюда.
– В этом все и дело. Я не шутил, когда сказал, что у меня кончилась магия. Эта трансмиграция отнимает почти все силы.
– Раньше, насколько я помню, мы только и делали, что порхали туда-сюда, – матушка даже улыбнулась. – Наши ноги едва касались земли.
– Тогда я был моложе. А сейчас один раз – и все.
Скрипнув башмаками, матушка развернулась и решительно зашагала в направлении города. Чудакулли поплелся следом.
– А ты что, куда-то торопишься?
– У меня появилось одно очень важное дельце, – не оборачиваясь, ответила матушка.
– Я не знаю, каким могло бы быть другое будущее, – промолвил Чудакулли. – Но, знаешь, попробовать я бы не отказался…
Матушка остановилась. Внезапно она почувствовала огромное облегчение. Рассказать ему о воспоминаниях или нет? Она уже открыла было рот, но передумала. Нельзя. Он тут же расклеится, опять начнет сентиментальничать.
– Я бы стала злой и раздражительной женой, – сказала она.
– Это ясно и без слов.
– Ха! А каким бы стал ты? Мне пришлось бы терпеть твое распутство и пьянство!
Чудакулли даже опешил.
– Распутство?
– Мы говорим о том, что могло бы случиться.
– Но я – волшебник! Нас едва можно назвать распутниками. Это нам запрещено законом. Или правилами. В общем, есть указания…
– Но ты не стал бы волшебником.
– К тому же я почти не пью.
– Запил бы, если б женился на мне.
Он поравнялся с ней.
– Да ты похуже молодого Думминга будешь! – воскликнул он. – Почему ты решила, что все было бы так ужасно?
– Да потому.
– Почему?
– А как по-твоему?
– Я первый спросил.
– Извини, я слишком занята, чтобы отвечать на всякие глупые вопросы. Займись-ка чем-нибудь полезным, господин Волшебник. Ты, например, в курсе, что сейчас в мире творится? Про круги наслышан?
Чудакулли коснулся пальцами полей шляпы.
– О да.
– И тебе известно, что это значит?
– Ну, говорят, круги начинают появляться, когда стенки между реальностями становятся тоньше некуда. А круги – это… какое же слово использовал Тупс? Изорезоны, во. Они соединяют уровни… Что же за глупости он там молол?… Соединяют подобные уровни действительности. Надо ж такую чушь придумать! И через круги можно проникнуть из одной вселенной в другую.
– А ты когда-нибудь пробовал это проделать?
– Нет!
– Круг похож на приоткрытую дверь, и для того, чтобы полностью открыть ее, больших усилий не требуется. Это может сделать самая обычная вера. Именно поэтому много лет назад были поставлены Плясуны. Тут нам гномы помогли. Камни эти состоят из громового железа, и в них есть нечто особенное – любовь к железу. Не спрашивай, как она работает. Эльфы ненавидят ее куда сильнее, чем обычное железо. Она… расстраивает их органы чувств, ну, или нечто вроде. Но мысленно ты все же можешь проникнуть на другую сторону и…
– Эльфы? Какие эльфы? Да их же не существует! По крайней мере, настоящих эльфов. Ну, есть, конечно, люди, которые уверяют всех, якобы они эльфы, но…
– Ага. Это потомки эльфов. Между людьми и эльфами возможно кровосмешение, хотя вряд ли таким происхождением стоит гордиться. Но в результате получается раса остроухих тощих типов, которые вечно хихикают и легко обгорают на солнце. Только я говорю не о них. Кто-кто, а они совершенно безобидны. Нет, я имею в виду настоящих, диких эльфов, которых мы не видели уже…
Дорога от моста к городу петляла меж высоких скал, поросших лесом так густо, что в некоторых местах ветви деревьев плотно переплетались, образуя как будто крышу. Глинистые обочины заросли плотными колючими кустами, похожими на зеленые буруны.
Вдруг эти самые кусты затрещали.
И на дорогу выскочил единорог.
Тысячи вселенных извивались и сплетались вместе, подобно канату…
Утечки были неизбежны. Представьте себе, сидите вы дома, наслаждаетесь спокойной музыкой, льющейся из дешевого приемника – и вдруг слышите новости на шведском языке. Примерно таким образом можно описать утечку – только в качестве приемника выступает ваш мозг.
Собирать мысли других людей очень сложно, потому что не существует двух разумов, настроенных… э… на одну длину волны.
Но где-то там, где переплетаются параллельные вселенные, существуют миллионы и миллионы разумов, похожих на ваш.
Матушка Ветровоск улыбнулась.
Милли Хлода, король и еще пара зевак озабоченно толкались у двери в комнату Маграт, когда ко всей компании присоединилась нянюшка Ягг.
– Что тут случилось?
– Она там, я знаю! – воскликнул Веренс, вертя корону в руках, будто крестьянин – соломенную шляпу: «Ай-сеньор-мексиканские-бандиты-напали-на-наше-селение…». – Она рявкнула на Милли, чтобы та убиралась, а потом, как мне кажется, что-то бросила в дверь.
Нянюшка Ягг с мудрым видом кивнула.
– Предсвадебный мандраж, – объявила она. – Нормальное явление.
– Но нам уже пора идти! Скоро начнется Представление! – паниковал Веренс. – Она не может его пропустить.
– Ну, не знаю, – пожала плечами нянюшка. – Смотреть, как наш Джейсончик и все остальные прыгают в соломенных париках… То же мне Проставление! Да нет, я понимаю, намерения у них добрые, но это зрелище не для молодой… не для достаточно молодой девушки, которой вот-вот под венец идти. А ты просил ее открыть дверь?
– Я сделал даже больше, – буркнул Веренс – Я приказал ей открыть. Я ведь правильно поступил? Что ж я за король, если даже Маграт меня не слушается?
– А, – промолвила нянюшка Ягг после короткого раздумья. – Насколько я понимаю, женской компанией ты избалован не был? Ну, это я в общем смысле…
– Э-э…
Веренс нервно закрутил корону. Положение было совсем отчаянным: селение захвачено бандитами, а Великолепная Семерка вдруг решила поехать поиграть в кегли.
– Знаешь, что я тебе скажу, – успокаивающе произнесла нянюшка, похлопывая Веренса по спине, – ты иди, руководи Проставлением, общайся со знатью. А я тут позабочусь о Маграт. Не беспокойся, я трижды хаживала замуж, а уж сколько обручалась – и не сосчитать.
– Да, но она должна…
– Думаю, нам следует пореже говорить «должна», – перебила его нянюшка, – и тогда все мы счастливо доживем до свадьбы. А теперь давайте, проваливайте все!
– Но кто-то должен подежурить у двери, – разволновался Веренс. – Шон сейчас в карауле, а…
– Никто ее похищать не собирается. Иди, иди, я со всем разберусь.
– Э-э, а точно…
– Иди же!
Нянюшка Ягг выждала, пока все не спустятся по главной лестнице. Спустя некоторое время грохот колес по мостовой и общие крики возвестили, что свадебная процессия отбыла – без невесты.
Мысленно досчитав до ста, нянюшка подкралась к двери.
– Маграт? – позвала она.
– Уходи!
– Я знаю, как ты себя чувствуешь. Я тоже всегда немного волновалась перед брачной ночью.
Она едва сдержалась, чтобы не добавить, что в основном волнения эти были связаны с возможностью возвращения домой Джейсона – как всегда, в самый неподходящий момент.
– И не волнуюсь я вовсе! Я в гневе!
– Почему?
– Сама знаешь.
Нянюшка сняла шляпу и почесала затылок.
– Ничего не понимаю…
– И он знал. Я знаю, что он знал, и знаю, кто сказал ему, – услышала она глухой голос из-за двери. – Это вы все подстроили. О, как вы, наверное, смеялись надо мной!
Нянюшка хмуро смотрела на безучастную резную дверь.
– Нет, я по-прежнему ничего не понимаю.
– Не желаю больше разговаривать с тобой.
– Все пошли на Проставление, – сообщила нянюшка Ягг.
Никакого ответа.
– А потом они вернутся.
Полное отсутствие диалога.
– Начнется попойка, будут жонглеры и ребята, которые засовывают дурностаев друг другу в штаны.
Молчание.
– А потом настанет завтра – и что ты будешь делать?
Молчание.
– Ты всегда можешь вернуться в свою хижину, туда еще никто не въехал, ну, или остановишься у меня, если хочешь. Так или иначе, тебе придется решать, потому что ты не можешь вечно сидеть здесь взаперти, понимаешь?
