Терри Пратчетт - Правда
— А ты состоишь в какой-нибудь Гильдии, господин Король? — спросил Вильям, когда тот замолчал, чтобы перевести дыхание.
Сигара перекочевала из одного угла рта в другой так быстро, что Вильям понял: ему удалось нащупать болевую точку.
— Проклятые Гильдии, — пробормотал Гарри. — Меня пытались записать в Гильдию Нищих! Меня! Человека, который ни разу в жизни не попрошайничал! Какое нахальство! Но я их всех послал куда подальше. Связываться еще с этими Гильдиями… Я хорошо плачу своим ребятам и могу на них положиться.
— Именно Гильдии пытаются нас разорить, господин Король. Ты это знаешь. Насколько я понимаю, ты предпочитаешь знать буквально все. И если ты не продашь нам бумагу, мы проиграем.
— Но как я могу нарушить уже заключенный контракт? — буркнул Гарри Король.
— Это мой тошерун, господин Король, — сказал Вильям. — И сейчас его пытаются отобрать пацаны постарше.
Гарри помолчал, потом тяжело встал из-за стола и подошел к огромному окну.
— Парни, гляньте-ка вон туда, — позвал он.
Часть двора занимало огромное колесо, управляла которым пара големов. Колесо приводило в действие скрипучий бесконечный транспортер, тянущийся вдоль всего двора. На одном конце транспортера тролли широкими лопатами грузили мусор из кучи, которая пополнялась непрерывно подъезжающими телегами.
Вдоль транспортера стояли големы, тролли и даже люди. Они внимательно рассматривали в мерцающем свете факелов движущийся перед ними мусор. Периодически один из рабочих что-то выхватывал и бросал в стоящие за спинами бачки.
— Рыбьи головы, кости, тряпье, бумага… У меня пока двадцать семь бачков, включая один для золота и серебра. Вы удивитесь, что люди иногда выбрасывают по ошибке. «Ложка-ложечка, звени, нам колечко подмани…» — частенько напевал я своим дочерям, когда они были маленькими. Твой листок с новостями попадает в бачок номер шесть для низкосортных бумажных отходов. Большую их часть я продаю Бобу Холтли, который занимает пятый и седьмой склады.
— А что он с ними делает? — спросил Вильям, отмечая про себя характеристику «низкосортные».
— Массу для туалетной бумаги, — ответил Гарри. — Жена от нее просто в восторге. Наверное, уже пора убирать посредника… — Он вздохнул, не замечая резкого перепада в самоуважении Вильяма. — Знаешь, иногда я стою здесь по вечерам, слушаю, как грохочет транспортер, смотрю, как отражается заходящее солнце на стенках баков-отстойников, и слезы наворачиваются на глаза.
— Честно говоря, сэр, со мной сейчас происходит то же самое, — признался Вильям.
— Послушай меня, парень… Когда тот пацан отобрал у меня мой первый тошерун, я ж не стал никому жаловаться. Я знал, что у меня есть способности. Я просто не сдался и нашел другой. А на свое восьмилетие я сделал себе подарок: нанял пару троллей, чтобы они отыскали моего обидчика и выбили из него всю дурь. Ты знаешь об этом?
— Нет, господин Король.
Гарри Король долго-долго смотрел на Вильяма сквозь сигарный дым. Вильям чувствовал себя так, словно его переворачивают и разглядывают, как нечто найденное в мусоре.
— Моя младшенькая, Гермиона, выходит замуж и конце следующей недели, — сообщил Гарри. — Крутой будет праздник. В храме Оффлера. Хоры и все такое. Я пригласил всех главных шишек. Эффи настояла. Не придут, конечно. Только не к Гарри-Моче.
— «Правда» могла бы присутствовать, — заметил Вильям. — И сделать цветные картинки. Но уже завтра нас не станет.
— Цветные, говоришь? Наняли кого-то раскрашивать?
— Нет. У нас… особый метод, — сказал Вильям, безнадежно надеясь, что Отто говорил правду.
Он уже не цеплялся за тонюсенькую веточку, а стремительно летел вниз с дерева.
— Интересно было бы глянуть… — пробормотал Гарри.
Взял сигару двумя пальцами, внимательно осмотрел тлеющий конец и снова сунул сигару в зубы. Затем сквозь клубы дыма воззрился на Вильяма.
Вильям почувствовал себя крайне неуютно. Так чувствует себя образованный человек, понимая, что совсем необразованный человек, который в данный момент его рассматривает, на самом деле в три раза хитрее и умнее его.
— Господин Король, нам действительно нужна эта бумага, — сказал он, чтобы как-то нарушить напряженную тишину.
— А в тебе что-то есть, господин де Словв, — сказал Король. — Я покупаю и продаю чинуш, когда мне заблагорассудится, но ты не кажешься мне обычным чинушей. Ты кажешься мне человеком, который готов перелопатить тонну дерьма, чтобы найти один-единственный фартинг. И я никак не могу понять, почему мне так кажется.
— Послушай, господин Король, продай нам немного бумаги по старой цене, — взмолился Вильям.
— Не могу. Я ж сказал. Сделка есть сделка. Граверы мне заплатили, — отрезал Гарри.
Вильям открыл было рот, но Хорошагора схватил его за руку. Король явно размышлял о чем-то и хотел сам принять решение.
Гарри снова подошел к окну, долго и задумчиво смотрел на испускающие пар кучи мусора во дворе. А потом…
— О, вы только посмотрите! — воскликнул он и даже отошел на шаг от окна, словно чему-то крайне удивившись. — Видите телегу вон у тех ворот?
Они видели телегу.
— Сотню раз говорил своим парням: никогда не оставляйте у открытых ворот груженую телегу! Рано или поздно ее обязательно сопрут.
Вильям даже представить себе не мог человека, который посмел бы украсть хоть что-нибудь у Короля Золотой Реки, владельца множества раскаленных докрасна компостных куч.
— Последняя четверть заказа для Гильдии Граверов, — ни к кому не обращаясь, заметил Гарри. — Если кто уведет эту телегу прямо с моего двора, мне ж придется платить. Обязательно надо сказать об этом бригадиру. Совсем растяпистым в последнее время стал.
— Вильям, нам пора, — намекнул Хорошагора, хватая Вильяма за рукав.
— Почему? Мы ведь еще не…
— Как мы сможем отблагодарить тебя, господин Король? — спросил гном, толкая упирающегося Вильяма к двери.
— Подружки невесты будут одеты в платья о-де-ниль, хотя я понятия не имею, что это такое, — сказал Король Золотой Реки. — Да, и если до конца месяца я не получу свои восемьдесят долларов, вы, парни, окажетесь по уши… — сигара совершила круиз по рту, — в беде. Причем головой вниз.
Через две минуты телега со скрипом выехала за ворота, провожаемая взглядом на удивление безразличного бригадира-тролля.
— И совсем это не воровство, — убежденно произнес Хорошагора, подстегивая лошадей. — Король вернет этим гадам их деньги, а мы рассчитаемся с ним по старой цене. Все останутся довольны, за исключением «Инфо», но кому до этого есть дело?
— Мне не очень понравилось про «по уши… в беде», — заметил Вильям. — Да еще и головой вниз.
— Я ниже тебя ростом. Так что мне все равно, чем вниз — головой или ногами.
Проводив взглядом телегу, Король вызвал снизу одного из своих помощников и приказал принести из шестого бачка номер «Правды». Он сидел совершенно неподвижно, шевелилась только сигара во рту, пока ему читали замызганный мятый листок.
Потом он широко улыбнулся и попросил помощника повторить несколько особенно понравившихся мест.
— Ага, — сказал Гарри, когда тот закончил. — Я так и думал. Этот юноша — прирожденный разгребатель грязи. Жаль, что он родился так далеко от настоящего дерьма.
— Господин Король, мне составить кредитовую записку граверам?
— Да.
— И вы полагаете, они вернут деньги, господин Король?
Обычно Гарри Король не терпел подобных вопросов со стороны помощников. Его работники находились здесь, чтобы складывать и вычитать, а не обсуждать политику, С другой стороны, Гарри стал богатым только благодаря тому, что умел разглядеть звезды в грязи. А специалистам нужно доверять. Хотя бы иногда.
— Что это за цвет «о-де-ниль»? — спросил он.
— Очень сложный цвет, господин Король. Бледно-голубой с зеленоватым оттенком.
— А можно найти краску такого цвета?
— Я могу выяснить, но это будет дорого стоить.
Сигара совершила очередное путешествие по рту Гарри Короля. Со своих дочерей он пылинки сдувал, это было всем известно. И очень переживал, что его дочки страдают из-за такого отца, как он, которому нужно как минимум дважды принять ванну, чтобы выглядеть просто грязным.
— Мы будем приглядывать за нашим писателем, — сказал он. — Намекни парням, хорошо? Не хочу, чтобы Эффочка расстроилась.
Сахарисса краем глаза заметила, что гномы опять засуетились вокруг своей отпечатной машины. Примерно каждые два часа станок менял свой внешний вид. Гномы постоянно переделывали и реконструировали его.
Сахарисса всегда считала, что из подручных материалов гномам нужны лишь топоры плюс какое-нибудь средство для разведения огня. А оттуда и до кузнечного горна недалеко, при помощи которого гномы могли изготовить простейшие инструменты. Благодаря им изготавливались сложные инструменты, а уж при помощи сложных инструментов любой гном может сделать практически все, что угодно.
