Солнце, море... Дирижабль (СИ) - Царенко Тимофей Петрович

- Это невозможно! Невозможно! Мне повезёт! Играем! Ставлю этот чёртов остров и всё имущество жителей!

- Играем! Карта клада и все жители в обмен на остров и всё имущество жителей! – Лицо легата в пламени толстой свечи выглядело зловеще. Тени все ближе подбирались к столу.

Несмотря на слабый свет звёзд, уже нельзя было различить ног людей. Они словно призраки висели над тёмным маревом.

Лишь от террасы гостиницы доносился весёлый смех.

Над миром воцарилось небо, лишённое луны. Россыпь звёзд холодно мигала в пустоте космоса. А Ричард бросал карты на стол. Стрит против каре. Злобный вопль, что вырвался из груди молодого человека, не мог принадлежать человеку, столько злобы и ярости в нём было.

- Мерзавец! Вы меня обманули! – От самообладания молодого человека не осталось и следа. Не будь тут защитных артефактов, молодой человек давно бы полез в драку. Но слишком много клятв сегодня было произнесено. Слишком много взято обетов.

- Нет. Просто сегодня сама судьба на моей стороне. – Казалось, тени за спиной легата соткались в высокую безликую фигуру. – Желаете отыграться?

- И что же вы предлагаете мне поставить? – Оскалился Ричард, он сгорбился за столом.

- Идиот, Ричард, заклинаю тебя, остановись, всеми демонами заклинаю… - Распятый на удавке тени Салех лишь тихо шептал.

- Себя. Если вы проиграете, вы принесете мне клятву личной верности. Отдадите мне свою душу, свои сны, свою жизнь, свою преданность. И свою тайну. – Глумливо ответил легат. Хоть он и сидел за одним столом с Ричардом, но казалось, смотрел он сверху. Тьма всё плотнее укутывала мужчину и даже самый внимательный наблюдатель не увидел бы глаз Гая Коркоротоса. Вместо них зияли провалы в тьму.

Ричард выпрямился. Устало размял шею.

- Мистер Салех, наверняка вы считаете меня мотом и безвольным человеком, что готов поставить на кон всё, лишь бы в очередной раз ощутить этот сладкий яд игры? – Ричард неожиданно обратился к душехранителю. Тот лишь поднял голову и встретил взгляд приятеля. Кажется, в сознании громила держался одной силой воли.

- И на кой ляд я с тобой вообще связался… - Салех криво ухмыльнулся.

- Вы всегда меня недооценивали, Рей. – Ричард пристально взглянул на легата. – Но я никогда не праздновал труса.

- Знаю. Потому и не ушел. – Тихо ответил Салех. После чего уронил голову на грудь. В тот же миг оковы клятв упали и громила рухнул на камни мостовой. Его тело била мелкая дрожь.

- Что вы скажете, Ричард? Ваш корабль на парах, никто не станет вам мешать. Улетайте и забудьте дорогу к моему дому. И никто никогда не узнает о вашем позоре. – Голос Гая был предельно вкрадчивым, он будто не говорил, а вливал яд в бокал с вином.

- Жизнь игра. – Ричард скривил губы.

- И у вас нет масти. – Легат перестал улыбаться.

- Жизнь меня проиграла стуже. И смерти я не нужен. Сдавай, мальчик. Я принимаю ставку.

Замелькали тонкие руки. В этих движениях уже не было и следа той неловкости. Карты порхали в воздухе роем бабочек. Ричард не отрывал взгляда от тёмных провалов на месте глаз Гая. Пламя свечи не могло осветить даже себя и мир тонул в этой чернильной тьме. На стол легли две карты, но Ричард к ним даже не прикоснулся.

- Ставка? – Голос не принадлежал ребёнку, но Гринриверу было плевать.

- На всё. – Ричард держался за свет свечи остатками воли. Утих азарт. Пропала ярость. Даже тени сожаления не было в голосе.

- Всё?

- Всё.

- Карты. Что тебе сдали, Ричард, взгляни на карты! – Казалось, вопросы задавали люди на площади, что уже растворились в полной темноте.

- А в этом есть какой-то смысл? – Ричард прошептал ответ, сам не зная кому он шепчет.

- Ричард, вы обязаны запомнить всё. Доложите о том, что вас убило. Не отворачивайте голову, Ричард, посмотрите карты! – Властный голос Ульриха, первого императора людей, заставил Ричарда вздрогнуть. Он до дрожи боялся бессмертного старика. Но страх не дал ему исполнить приказ. Всегда эти приказы оканчивались кровью, болью и позором.

- Ученик, уродец, ублюдок, взгляни на карты, дай насладиться твоим позором. Только подумать, безвольный тюфяк проиграл себя в карты! – Тьма говорила голосом старого Роберта. Но Ричард презирал учителя. Тот, кто родился в грязи и пытал по приказу, не может приказывать истинному аристократу. И презрение не дало ему послушать приказ.

- Сын, не отворачивай голову. Ты должен видеть удар. Должен видеть, что тебя убило. Гринриверы никогда не праздновали труса! Встречай поражение с открытым взором. Посмотри карты! – Голос отца раздался у самого уха. И молодой человек вздрогнул. В ногах поселилась слабость, а ладони вспотели. Он уже два года не разговаривал с отцом. Отец долгое время был для него богом. Ричард ненавидел отца. За то, что у того не нашлось любви и гордости для младшего сына. И ненависть сковала тело Ричарда. Он ослушался.

Голоса смолкли.

На стол легло пять карт. Одна за одной.

- Ричард, вот и всё. У этой истории должен быть финал. Ты всё-таки нарвался. Ты разочаровал меня, твое графейшество. Ты так слаб и так труслив, что не можешь даже проиграть толком. Надеешься вывернуться в последний момент? Или что я тебя спасу? Ну же, посмотри карты! – раздался голос Салеха. Столько властности было в голосе Рея, что Ричард потянул руку вперед. Коснулся карт. И плавно опустил ладонь обратно на стол. Просто потому, что Гринриверу было плевать. Равнодушие остановило руку.

Ричард закрыл глаза. И потянулся к картам.

Потому что Ричарду было плевать. И в первую очередь на то, что он кого-то там разочаровал. А ещё он точно знал, что Рей Салех лежит под столом и ни слова не может произнести. А если бы мог, он бы услышал не голос, а звук взводимого курка. Или проклятия.

Карты легли рубашкой вниз. Ричард крепко сжимал глаза.

- Что у вас за комбинация, Гай?

- Открой глаза и посмотри! – Из голоса легата пропало равнодушие. Смятение?

- Говори. Говори или я аннулирую все свои клятвы!

- Стрит флеш. Пять карт, от восьмерки до дамы червей. – Что-то происходило, там в темноте, потоки воздуха то и дело касались лица молодого человека. Что-то до ужаса интересное. Важное…

- И что за карты у вас, Гай?

- Восьмёрка и десятка червей. – Кажется, легат задыхался.

- А какие карты у меня, Гай? – Голос Ричарда, напротив, дрожал от бешенства.

Молчание.

- Что у меня за ёбанные карты? – В тело вернулось злое лихорадочное возбуждение. Голос сорвался на визг.

И снова ответом был лишь шум ветра.

- Отвечай, ублюдок, какие у меня карты! Или я убью тебя, убью каждого жителя твоего проклятого острова, забери его чума! Я оскверню ваше кладбище! Ваши мёртвые дети будут вечно чистить нужники в моём поместье! Я вырву твои глаза! Я заставлю тебя зачать ребенка и скормлю его тебе на ужин! Я…

- Король червей. Туз червей. – Из голоса Гая утекала жизнь, как кровь из перерезанного горла. – Флеш роял.

А вот теперь тишина стала гробовой. Ричард открыл глаз. С неба лился свет далёких звезд и этот свет ярко освещал улицы города. Бледное лицо легата. Рея Салеха, что всё так же без памяти валялся на камнях мостовой. Лица жителей города, что выражали ужас и только ужас.

Тени тоже были. Чернильно-чёрные, какие бывают только ночью. И совершенно обычные.

Ричард резко встал, роняя кресло. Он ухватил стол за край и отбросил его в сторону. Вместе со свечой, картами и монетами. Золотые кругляши со звоном покатились по камням мостовой. Перезвон монет разорвал тишину.

- На колени! – Голос Ричарда звенел от ярости.

Гай Коркоротос рухнул на камни мостовой. Пощечина заставила мужчину упасть землю. Он с трудом приподнялся, подставив руки, но так и замер.

Гринривер тяжело дышал от запоздалого стресса. Его руки мелко дрожали. Он с силой пнул свою жертву по ребрам, отчего легат болезненно всхлипнул. Удар следовал за ударом. Ричард вымещал свой страх, своё отчаяние, своё унижение на поверженном противнике. Люди на площади испуганно застыли и тихо роптали.