Олег Дивов - Вредная профессия (сборник)
– Хрен ли теперь бояться? – усмехнулся Рожнов. – Главное, если что, мы с тобой ни в чем не виноваты. Хм… Интересно, как он собирается объяснить свой поступок?
– Думаю, никак. Чего-то нас снизу не беспокоят, а?
– Я не хочу, чтобы на вас оказывали давление, – сказала Дева.
– О, боже! Это чудо природы навеки с нами?
– Да ну! Повисит и рассосется. Зачем мы ей теперь? Заставить нас сломать платформу – не на таких напала. А выгнать отсюда – как? Пешком в скафандрах? Фигушки, у нас инстинкт самосохранения. Мы теперь на своих кубометрах сели крепко и будем сидеть. Так что до «Осы» беспокоиться не о чем. А там видно будет.
В переходной высунулась мокрая всклокоченная голова.
– Я прикрою люк, чтобы обломки не летали по платформе, – сообщил Шульте. – Разогрейте мне тоже поесть, будьте любезны.
– С удовольствием. Как ваши физические упражнения?
– Жарко, – сказал Шульте, утираясь рукавом. – Можно сока? Благодарю. А это что такое? Почему из мешка ноги торчат? Опять черный юмор?
– Нет, Чарли с ума сошел. Он теперь всегда так спать будет.
Шульте выпил сока, немного поразмыслил и сказал:
– Естественно. Бедный Чарли, у него было кратковременное умопомешательство. Иначе как объяснить то, что он заперся в ТМ4 и разбил там всю авионику?
– Финально? – спросил Кучкин.
– Летать нельзя. Мы теперь заперты на платформе.
– Какой плохой мальчик Чарли Аллен, – опечалился Рожнов. – Чем же он колотил аппаратуру? Головой?
– Ах, если бы! Чарли нашел кувалду. Не знаю, как она попала в ТМ4. Очень неприятная ситуация. Боюсь, кому-то придется ответить за это.
– Черт с вами, отвечу, – сказал Кучкин. – Не расстреляют же меня! Я надеюсь. Ну, Чарли, поросенок! Уничтожить такой хороший спускаемый! И как! Использовав реальный исторический артефакт, биг рашен спэйс хаммер!
– О-о, уже спэйс хаммер! Прогресс. Расскажите, господин Кучкин, зачем вы искали кувалду вчера?
– Но мне показалось, вы не хотите этого знать.
– Теперь хочу.
– Очень простая идея. Представьте – мы не смогли починить нашу платформу. Что мы делаем? Надеваем скафандры и ждем смерти. Но Чарли, наверное, будет скучно умирать без нас. Тогда я выхожу наружу. Забираюсь на ТМ4. Демонтирую внешнюю теплоизоляцию, нахожу клапан уравнивания давления. И выбиваю его к черту.
– Добрый ты мужик, Кучкин! – фыркнул Рожнов.
– По пятницам. А сегодня уже суббота, так что следи за спиной. Можно я тоже спрошу? Вы оба совсем не жалеете Чарли?
– Прощайте, недоумки, – сказала Железная Дева.
– А? – трое синхронно обернулись.
И не увидели ничего особенного. Только интерьер «лунной платформы». Без гостей.
Через секунду на них свалилось невероятное облегчение – и едва не раздавило. Кучкин просто тихо плакал, Рожнов вдобавок стонал, а Шульте скрипел зубами. Только Аллен все храпел, и окажись его коллеги чуточку менее озабочены собственным душевным здоровьем, они наверняка задумались бы, не пора ли будить человека. И напрасно, потому что в отличие от них Аллен очень давно не спал.
Они утерли слезы и разъели на троих полпачки транквилизатора.
– Кто-нибудь понимает, что это было? – спросил Рожнов, оглядывая коллег с надеждой во взоре.
– Нонконтакт, – выдал Кучкин емкий термин. – Есть контакты, а мы сделали нонконтакт. Абсолютный. Финальный. Встреча двух цивилизаций стала полным уродством! Объясните, это Дева такая дура или мы тупые? Кто виноват?! И что делать?!
Он подумал и добавил тихонько:
– Два великих русских вопроса. Таких великих, что не может быть ответа никогда.
– Извините, пожалуйста, – сказал Шульте мягко. – Но у меня есть ответы. Сегодня. Виновата, конечно, Дева. А делать нужно свою работу.
– Так просто? – усомнился Кучкин. – И мы никому не расскажем?
– А вы намерены? Я, например, хочу летать. Выполнять программу. Господин Рожнов, ваши планы?
– Я хочу водки. Много водки прямо сейчас. И летать, да.
– Думаю, водка не помешала бы каждому. А чтобы летать, придется молчать. И стереть запись, компрометирующую нас. Сделаете?
– Принято к исполнению, – кивнул Рожнов. – Это нужно понимать так, что мы трое обо всем договорились? Случилось обрушение систем, потом безумный Чарли с хаммером, и ничего больше?
– Мне кажется, судьба платформы дороже личных предпочтений, – Шульте по-прежнему говорил очень мягко и глядел на русских почти виновато. – И еще мне кажется, что вы считаете так же. Вы знаете, для чего мы строим орбитальное депо. Испорченная репутация господина Аллена – не самая большая плата за открытую трассу к Луне. Это жестокий выбор, но так надо.
– Я все еще хочу понять, – напомнил Кучкин. – Вы приговорили Чарли и не жалеете его?
– Очень жалею. Но сейчас мы должны отладить платформу, – сказал Шульте. – И прилететь сюда еще не раз. Здесь потрачено столько наших усилий – будет несправедливо, если нас отзовут.
– А Чарли принял знание, – ввернул Рожнов. – Успешно или безуспешно, все равно ему теперь веры нет.
– Ты сам говорил – эта баба постоянно врала. Что, если Чарли просто заснул? Отключился на нервной почве?
– Какая разница? Вспомни: он чуть не угробил нас. И ему никогда больше не летать. Парня скрутят и увезут в психушку, едва «Оса» приземлится.
– Уроды, – Кучкин горестно вздохнул. – Я окружен бессердечными уродами. Ну… Расскажите нам про знание, командир. Может быть, тогда я прощу вашу жестокость к невинному. И умышленную порчу русской космической техники.
– Но… Вы уже владеете знанием, господин Кучкин.
– Простите?..
– «Сорри», «сорри»! – передразнил Рожнов. – Гады вы оба! Пустите на рабочее место!
Он уселся за компьютер и начал крепко, с излишней силой, долбить по клавишам.
– Полегче, доску разобьешь, – сказал Кучкин.
– Некоторые целый спускач разнесли, и хоть бы хны. Пойди тоже чего-нибудь сломай. Платформа большая, железа много.
– Не ссорьтесь, друзья, – попросил Шульте. – Я же говорил, что вы ничего не потеряли, господин Рожнов. Господин Кучкин правдиво описал вам свои ощущения. Ему было скучно. Мне тоже. И вам – уверяю.
– Разобрался бы как-нибудь сам, – буркнул Рожнов.
– Командир, вы же побывали в голове Железной Девы – и?..
– Я увидел развернутую версию сна, более яркую. Но главное впечатление не отличалось. Понимаете, это не имеет никакого отношения к нам. Не наша жизнь, не наше отношение к миру. Дева хотела, чтобы мы восприняли свой потерянный рай во всей полноте, но чего-то не учла. То ли мы не можем понять, то ли она не умеет показывать… Но, скорее всего, она просто ошибается и это не наше предназначение. Дева пыталась соблазнить нас и не сумела. Мы испытали только интерес, не выходящий за рамки обычного любопытства. А потом стало грустно. Я делаю вывод – соблазн был не по адресу. Наверное, Деве стоит попытать счастья в другом месте. Очень жаль, что из-за этой навязчивой дамы пришлось уничтожить ТМ4. Но я опасался за душевное здоровье экспедиции. Мы и так потеряли одного. А Дева не собиралась останавливаться на полпути, она достала бы каждого. Вы согласны?
– В целом – да… – сказал, помявшись, Кучкин.
– Спасибо за поддержку. Вы поймите, они – небожители. Но не демиурги. Поэтому нам скучно в их шкуре. Мы созданы для чего-то большего. Но чтобы до этого большего дожить, нужно сегодня решать насущные проблемы. Наша с вами задача – платформа. Вы еще, наверное, оба поработаете на Луне. А я буду встречать вас здесь. Неплохо?
– Трудно поверить, что мы никому не расскажем… – Кучкин уныло вздохнул. – Никогда? Никто не будет знать?..
– Почему? А Чарли? Уверен, при первой же возможности он раструбит о случившемся на всю планету.
– Это совсем не то.
– Я знаю, – кивнул Шульте.
– Командир, Земля спрашивает, все ли проснулись. Хотите громкую связь? Видео?
– Что с вами? – спросил Шульте, наклоняясь ближе к Кучкину. – Что с вами, дорогой мой друг?
– Командир, зовут вас. Готовы общаться?
– Это все проклятое чувство правды, – сказал Кучкин горько. – Я знал, оно не даст ощущения счастья!
– Согласен. Поговорим об этом позже, хорошо?
– Непременно, – произнес Кучкин со значением. – Теперь нам будет особенно легко разговаривать. Финально легко. Или нет?
– Эй, вы! – позвал Рожнов. – Занимайте места. Я не собираюсь отвечать за всех!
Это была трудная связь – Земля так и сыпала вопросами, а экспедиция старательно изображала заинтересованность. На самом деле трое космонавтов размышляли о чем угодно, кроме отказа системы жизнеобеспечения. Некоторые мысли наверняка у них были общими, а некоторые вовсе нет.
Кучкин дважды громогласно обличил специалистов из Королёва в недостаточной искренности. На третий раз он не успел открыть рта – Шульте чувствительно въехал ему локтем под ребро.
